Явление интерференции

ДЕМЧЕНКО. Да, не в подштанниках, а в соблюдении обоими супругами простых правил семейного порядка: жена стирает, муж её охраняет. Кстати…

КАШИН. Совсем не кстати…

ДЕМЧЕНКО. Кстати, размер ноги у меня сорок пятый против твоего сорокового…

КАШИН. Сорокового с половиною… Не будем, однако, меряться ступнями и не будем комплексовать, а будем мужественно ехать дальше, не смотря ни на какие пугающие призраки и предупреждающие знаки.

Демченко и женщина исчезают.

КАШИН. К слову, вот очередной. Посмотреть вокруг, так пейзаж не приветливый, не по детски напрягающий и без того взвинченную психику. В этих краях и раньше были не райские кущи, но всё же. Что сталось с полями, мирно зарастающими берёзками, холмами в благообразных зарослях борщевика, перелесками под наивной сенью таинственности насчёт наличия грибов, общей постперестроичной пасторалью заброшенной человеком природы? Капец настал. Сейчас всё свалено в груды из выкорчеванных пней и валунов ледникового периода, перемолото в растительный фарш, исковеркано и запылено. Земля перерезана вдоль и поперёк гусеницами бульдозеров, потрескалась под лучами неуместно-яркого солнца. Что за безумный ландшафтный дизайнер переусердствовал со стимуляторами творческого задора?

Настройка волны.

Голос из радиоприёмника.

Окончен первый этап мелиорации территории под строительство автомобильной развязки нового участка автомагистрали. Срок сдачи объекта…

Волна плавает.

КАШИН (обращается куда-то наверх). Будет развязка, говоришь… Не расслышал. Когда сие случится?

Голос из радиоприёмника.

…Скоро. Скоро поток автотранспорта…

Волна плавает и затихает

КАШИН. А-га! В очередной раз, небось, только внуки увидят процветающее завтра. Что же, пусть новая магистраль приведёт их в Эдем версии два ноль, где зазеленеют травы, зазвенят дубравы и зажурчат прозрачные ручьи; где в местном сельпо появится кассовый аппарат и свежее пиво; где вечерами зажгутся неоновые фонари и заиграет одинокая виолончель. Возможно, и мне когда-нибудь доведётся посетить это место. И тогда я с трогательной ностальгией вспомню сегодняшние обстоятельства, суеверную чушь и старую дорогу до центра культурно-общественной жизни любого нынешнего садоводства с магазином, доской объявлений и таксофоном. Вот и они.

Кашин подходит к таксофону.

КАШИН. Позвонить что ли? Разом разрушить интригу и после вполне внятных ответов прямо отсюда податься восвояси вольным соколом, унося на крылышках гордую обиду и твёрдое намерение ни за что, никогда впредь не быть идиотом. Не получится. Во-первых, поводов быть или слыть идиотом предостаточно и без дополнительных усилий; во-вторых, для латентного мазохиста пока маловато болевых ощущений. И, в-третьих, хватит ёрничать: некуда звонить ни с таксофона, ни с мобильника. Здесь не городская Маринина квартира с добрым стационарным аппаратом, который иногда соединяет её и меня без свидетелей. Обычный трёп, три минуты, а артериальное давление всё же подскакивает, гоняет кровь по организму в целом и в конкретные места тоже. Факт для меня удручающий, гипертония – это само собой, а любопытное исключение из всеобщей гаджетизации населения: выяснилось, что у Марины нет личного телефона. Нет то, чтобы она не хочет его иметь, не положено супругом. Бред! Новозеландское табу от главного людоеда. Выжимка из книги Домостроя, издание не исправленное, но дополненное. Но она с этим молча соглашается, и, подумав, становится совершенно ясно: почему.

Кашин подходит к доске объявлений.

КАШИН. Так, пощупаем лучше пульс деловой жизни… Дрова, дрова. Отдых… Погрузка, разгрузка. Отдых… Любые виды… чего? не разборчиво. Отдых… Да, делу время, потехе отдых 24 часа… Вот забавная информашка: «Свежий навоз напрямую от производителя. Любые объёмы». А подпись, очевидно, должна быть «Авгий». К нему и с претензиями по качеству товара, ежели что. Скукотища!

Надеюсь, в этом милом супермаркете ни у меня, ни ко мне претензий не возникнет.

Кашин входит в магазинчик. Перекрывая весь прилавок, стоит мужчина в грязном цивильном костюме, в стоптанных кирзовых сапогах. Нетрезвый.

КАШИН. День добрый! Бутылочку минералочки отпустите?

МУЖЧИНА. А в… А в…

КАШИН. Понял, понял. Ты – Авгий? Я Роман. Слушай, у тебя есть брат-близнец? Не гаишник, часом?

МУЖЧИНА. А в… торец?

Мужчина бьёт, но промахивается, и валится в витрину со средствами гигиены.

КАШИН ПРОДАВЩИЦЕ. Сколько с меня за минералку и …?

ПРОДАВЩИЦА. Не беспокойтесь. Это мой поставщик товара. Застрял на свадьбе, третий день пьёт.

КАШИН. Как бы он там внизу шампунем не захлебнулся.

МУЖЧИНА. Гадость. Горько. (Поёт) Кричат им горько! А горько мне-е-е!

Кашин на улице.

КАШИН. Фу-у, духота. К дождю, должно быть… Не беда, тут уже близко. Остался, так сказать, последний финишный рывок. Я, вообще, чувствую себя бегуном-самовыдвиженцем на дистанции с препятствиями. И чем ближе финиш, тем барьеры становятся выше, иные приходится сбивать по ходу, только ямы с водой не хватает. С водой точно не будет – пересохло всё: и земля, и горло, и восемьдесят процентов всего состава организма. (Пьёт минералку, поливает ею голову). Знаю, первое место уже занято, знаю, бег мой – вне зачёта. Знаю, до финишной черты один поворот. Чего я не знаю, где взять силы… принять, то, что за ней. Хорошая песня! (Поёт) Кричат им горько! А горько мне-е-е! (Уходит.)

Соседи семьи Демченко. Супружеская пара очень почтенного возраста.

Появляется Кашин, подходит к старику.

КАШИН. Добрый день, почтенный. Где бы водички набрать?

СТАРИК. Чего? Водички? Мать, принесь кружку воды.

КАШИН. Да нет, где здесь колонка или колодец? Мне машину помыть.

СТАРИК. Мать, отнесь кружку обратно. Нетути такого. Водопровод еле каплет.

КАШИН. А пожарный пруд, озеро, море, мировой океан?

СТАРИК. Да иди ты… У помойки лужа есть, если не пересохла.

КАШИН. В направлениях разбираешься. Молодец… Что-то вы мне сегодня все на одно лицо кажитесь. В органах не служил? Или агентом по снабжению?

Кашин отходит в сторону.

СТАРУХА. Дед, а чего так дерьмом несёт? Ты, что в новые штаны наклал? Я стирать…

СТАРИК. Да не чую я. Насморк. Принесь мне капли!

КАШИН. Унюхала, старая. А кроссовок надо замыть. Ау, небеса! Это же удар под дых, явный перебор. Понимаю, вы там со смеха давитесь в обеденный перерыв, но бросать навоз под колёса просто хулиганство. Я всё равно вымою машину, хоть из пипетки воду из крохотного пруда носить буду, а приеду к Марине в должном виде. Подсобили бы, а-а. Ну, громыхните в знак согласия и дождичка бы на полчасика.

Гремит гром, начался дождь. Кашин и соседи семьи Демченко уходят.

Появляются Марина с банкой краски, кистью в руках и Лёня.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.