Сезон охоты

Рыжий бухгалтер вертелся у меня под ногами и скулил от страха. Всё-таки было в нём что-то собачье.

– Да прекрати ты вертеться! – цыкнул я на него.

– Иван Петрович, – жалобно канючил он, – давайте уйдём отсюда. Плохое это место, чует моё сердце. Если застукают, живыми не выпустят. А бумажник вы всё равно не вернёте.

– Заткнись! – рявкнул я. – Ещё слово вякнешь, я тебя сам… понял? Вот этими руками.

Он на какое-то время затих и перестал меня донимать. Я же, поглощённый поисками, шаг за шагом, метр за метром, продвигался вдоль стены (бухгалтер обречённо плёлся следом) и продолжал исследовать её, сгорая от нетерпения заглянуть внутрь. Добравшись до угла, где стена круто сворачивала на восток под прямым углом, я остановился.

Прямо над головой грозно ощерилась окуляром камера слежения.

– Стоять! – прошипел я, придерживая рукой рыжего, который из одной крайности впал в другую: панический страх сменился у него полной прострацией и беззаботностью.

Мы замерли под самой камерой, вне зоны её досягаемости. Я мысленно прикинул, насколько далеко эта зона простирается, и пришёл к неутешительному выводу, что идти дальше вдоль бетонной стены – значит обнаружить себя. Пока что это в мои планы не входило.

Я огляделся. Лес в этом месте почти вплотную подступал к стене, деревья были достаточно высоки. Если взобраться на одно из них, то наблюдателю открывался обзор внутренней территории этого странного объекта. Стоило попробовать.

– Сиди здесь! – строго указал я рыжему на густой кустарник. – И не высовывайся. Я на разведку.

Он послушно залез в кусты и затаился. А я вскарабкался на дерево (не забыл ещё детское увлечение!) и устроился на одной из ветвей, которая удачно свешивалась над стеной. По ней я вполне мог бы перебраться на территорию объекта. Возможно, это будет следующим моим шагом, однако сейчас я должен был осмотреться.

Территория, обнесённая забором, имела прямоугольную форму. Лес стискивал её со всех четырёх сторон. Справа от моего наблюдательно пункта, с южной стороны, я заметил ворота. А к ним извне, скорее всего, вела дорога. Может быть даже та самая, на которой сейчас одиноко стоял забытый ментовский «уазик». Недалеко от ворот высилось массивное трёхэтажное бетонное здание, архитектурный стиль которого напоминал производственный корпус эпохи «исторического материализма». У единственного подъезда стояло несколько автомашин армейского образца и один БТР. Ближе к центру территории располагался ряд крытых ангаров, а у самой дальней, северной стены было оборудовано стрельбище: целая вереница мишеней одиноко торчала вдоль бетонного заграждения. Однако наибольший интерес у меня вызвал комплекс деревенских построек, сгруппировавшихся у западной стены – той, которая была ближе всего ко мне. Комплекс напоминал крохотную деревеньку, с привычными бревенчатыми домишками, разбросанными вдоль миниатюрных улочек, покосившимися плетнями, огородами, общественным колодцем и так далее и тому подобное. Не было здесь только жителей. Ни жителей, ни обычной деревенской живности: собак, домашней птицы, скотины. Несмотря на достаточно точную имитацию, деревенька имела нежилой вид. И тут меня осенило: макет! Макет деревни со всеми сельскими прибамбасами.

Неплохо. То, что это не воинская часть, я понял сразу. И всё же объект был явно с военным душком. Автоматчики, камуфляж, армейские авто, стрельбище – всё сходилось к одному. Вопрос в другом: чья это база? ФСБ? МВД? ГРУ? Или, может быть, частная лавочка? Бандитский полигон? База подготовки террористов? Укромное местечко, кругом тайга, бездорожье, безлюдье, есть где укрыться, схорониться. Что ж, всё может быть, «лихих людей» тайга всегда привечала…

Не дай Бог, снайпер какой-нибудь подстрелит! Меня аж передёрнуло от такой мысли. Внеочередная доза адреналина заставила меня действовать энергичнее. Я достал свою заветную «Лейку», сделал несколько бесценных снимков и уж совсем собрался было спрыгнуть вниз, на территорию объекта, как события стали развиваться с молниеносной быстротой. Причём, совершенно непредсказуемо.

8.

Из трёхэтажного бетонного корпуса вышла группа вооружённых людей, человек десять-двенадцать. Среди них опять показался мой старый знакомец лейтенант. Руки его всё также были скованы наручниками. Группа расселась по машинам, усадили в одну из них и лейтенанта, и вереница авто потянулась по территории базы. Миновали ангары, свернули влево и двинулись в моём направлении. У макета деревни колонна остановилась, выгрузила людей и порожняком вернулась к месту прежней стоянки.

Теперь, когда расстояние между нами сократилось до пятидесяти-шестидесяти метров, мне стало как-то неуютно на моей ветке. Достаточно одного взгляда в мою сторону – и я буду обнаружен. А уж что последует за этим, можно только догадываться. Я вцепился в ветку, боясь шелохнуться, однако это не помешало мне приготовить фотоаппарат. Что бы здесь ни произошло, я должен, просто обязан запечатлеть это на плёнке.

Один из автоматчиков тем временем снял с лейтенанта наручники, обыскал его. И тут моё сердце бешено заколотилось: я увидел свой бумажник! Тип в камуфляже повертел его в руках и передал другому, плотно сбитому, коренастому, немолодому уже человеку в тёмных солнцезащитных очках, по-видимому, самому главному здесь. Тот не спеша открыл его, внимательно изучил содержимое, покачал головой, приказал подвести к себе пленника и задал ему несколько вопросов (увы! расстояние не позволяло услышать их слов). Лейтенант, вытянувшись по стойке смирно, бойко отвечал, для пущей убедительности кивая в сторону леса. Главный медленно обвёл взглядом периметр базы и, готов поклясться, дольше, чем следовало, задержал его на моём укрытии. Или мне это от страха показалось? Потом сунул бумажник в карман, ткнул пальцем в грудь лейтенанту и начал ему что-то объяснять.

Я видел, как побледнел наш бравый милиционер, как затряслись его колени, как начал он о чём-то умолять типа в тёмных очках. Но тот уже не слушал его. Резко повернувшись, он отдал насколько коротких команд своим подчинённым, потом на секунду задумался, осмотрел свой личный состав и пальцем поочерёдно выделил троих.

Тут же всё пришло в движение. Те трое принялись проверять свой боекомплект, а остальные бегом кинулись к небольшому окопчику, который я поначалу не заметил. Укрылись в нём, рассредоточились, закурили. До меня донеслись обрывки смеха. Лейтенант предпринял ещё одну отчаянную попытку и шагнул было вслед за ними, но один из оставшейся троицы преградил ему путь, упёршись стволом «калаша» тому в грудь.

Я чувствовал, как на моих глазах разыгрывается трагедия. Что-то сейчас должно произойти. Это, впрочем, не мешало мне делать снимок за снимком.

Тем временем тип в тёмных очках придирчиво наблюдал за приготовлениями (интересно, к чему?). Когда они закончились, он ещё раз осмотрел территорию и удовлетворённо кивнул. Вынул из кармана пистолет, вставил в него обойму, швырнул на землю, под ноги лейтенанту, отдал приказание своим людям. Трое автоматчиков тут же взяли оружие наизготовку.

Лейтенант отчаянно замотал головой, опять что-то горячо заговорил, но его мольбы вновь остались без ответа. Дождавшись, когда их командир укрылся в окопчике, один из автоматчиков опустил ствол вниз и полоснул очередью по земле, сантиметрах в десяти от сапог лейтенанта. Тот совершил дикий прыжок, истошно завопил, затравленно зыркнул по сторонам, потом внезапно схватил с земли пистолет и зигзагами припустил к деревянным постройкам лже-деревни.

Я судорожно щёлкал затвором фотоаппарата. Лишь бы плёнки хватило…

Лейтенант миновал несколько построек, имитирующих деревенские избы, и свернул в одну из улочек. Едва он скрылся из глаз, автоматчики быстро рассредоточились и укрылись за стенами ближайших домов. А потом началась стрельба. Бедняга милиционер (сейчас я уже не вспоминал, что именно он являлся причиной всех моих бед), один, с детской игрушкой вместо настоящего оружия – против троих прекрасно вооружённых профессионалов. А то, что они профессионалы, я понял по их слаженным, согласованным действиям. Они работали командой, а не каждый сам по себе, и в этом была их сила. Задача, которую поставил перед ними командир, была проста: без потерь, с наименьшими затратами боеприпасов и в кратчайшие сроки поразить движущуюся цель, в качестве которой выступал дрожащий от страха дилетант в форме сотрудника милиции. Своего рода тренинг в условиях, приближённых к реальным, с участием живой вооружённой мишени. Этих головорезов попросту натаскивали на потенциальную жертву. По крайней мере, именно такую оценку дал я разворачивающимся передо мной событиям.