Смех ставрид

Вот только нужно было придумать, как.

Спрячусь в доме Клеверсов – в гараже, чулане или шкафу – и когда Альберт Клеверс будет валяться на диване, в халате и с газетой в руках, или размокать в ванне, полной пены, выскочу, словно черт из коробочки.

Пробраться внутрь дома ему помогла бы Элен, оставив открытым окно или дверь. Правда, Элен была против того, чтобы он являлся к ним в дом, и если подумать, то она была, конечно же, права: убить его в доме – это навлечь подозрение первым делом на неё.

Так что лучше все-таки подловить Клеверса возле или внутри театра, тем более пробраться туда вряд ли будет трудно. Наверняка так бы и поступил какой-нибудь сумасшедший фанат, который хотел бы его убить.

Марк задумался, представляя, каким образом можно «подловить» Клеверса. И решил, что для начала хорошо бы провести разведку местности. Нужно найти местечко, где можно было бы поджидать Клеверса, укрывшись от посторонних глаз, и наметить путь отступления.

Жалко, что премьера завтра – ведь он совсем не был морально готов, он еще не свыкся с мыслью о предстоящем деле. Но зато на премьере шумно, много людей, а значит, легче смешаться с толпой поклонников, ведь главное было не только совершить задуманное, главное было не попасться. «Страх быть пойманным – это единственное, что останавливает людей от преступлений, – подумал Марк. – Если бы, допустим, существовали плащи-невидимки, преступление вошло бы в обиход каждого, даже святош не остановила бы совесть».

Марк снова глянул на рекламу в газете.

Оказывается, спектакль повторялся следующие два дня, только шел на час позже. Вот это уже получше, вот послезавтра он и отправится в театр и… Марк вдруг понял, как ему трудно сказать даже не вслух, а всего лишь про себя, что он пойдет и… что он… ЗАСТРЕЛИТ КЛЕВЕРСА!

Марк закрыл лицо руками. Ему совсем не хотелось убивать Клеверса, но мысль, что он должен это совершить, не отпускала его, душила нежно и неотвязно, как душит аромат тропического цветка… И вдруг ему стало казаться, что аромат этот – аромат духов Элен.

Прошел один день и наступил вечер второго, неизбежное приближалось слишком быстро. Накинув пиджак, Марк остановился в нерешительности. Брать с собой револьвер или нет? Может, в этот раз только разведать поле боя? Решив, что от предстоящего дела ему не отвертеться, он сунул маленького бульдожика во внутренний карман пиджака.

Глава 4

Было полвосьмого вечера, вдоль аллеи стали зажигаться фонари. Марк скорой походкой направлялся к центру города. Здешний театр он посещал всего пару раз, и то в детстве, когда на выходных они с родителями приезжали сюда и шли в театр или цирк. Поселившись в этом городе и работая в кафе, он почти что и не ходил ни на какие представления, так как девушкам, с которыми он встречался, хватало и танцулек, что устраивались в парке. Перебирая тусклые воспоминания однообразного прошлого, он и не заметил, как к нему по левую руку приблизился кто-то и шагает рядом. Он повернул голову и тут же в ужасе остановился.

– Ну чего ты? – сказала ставрида. – Я не стала здороваться – вижу, что ты о чем-то думаешь, не хотела прерывать твои мысли.

Марк глядел на рыбу, которая была чуть ниже его ростом и стояла на хвосте. Он повертел головой, пытаясь уловить шокированные взгляды прохожих, но все спокойно проходили мимо, некоторые, может, и кидали взгляды, да и то на него.

– Они – что, тебя не видят?

– Видят, но только как красивую девушку. Ну хватит уже на меня таращиться, пойдем, а то опоздаем туда, куда ты направляешься.

– А на меня ты магию пожалела, что ли – чтобы и я видел тебя как красотку? Тогда бы я спокойно общался с тобой, как ты и хочешь.

– С тобой все иначе, – она улыбнулась смущенно. – Ты особый, поэтому видишь меня, какая я есть. Да и если бы не это, я не хотела бы запудривать голову и лгать такому хорошему человеку.

«Если бы ты знала, что я собираюсь сделать с Клеверсом, ты бы так не говорила обо мне», – усмехнулся невесело Марк.

Он зашагал дальше по аллее, она шла рядом. Конечно же, она не шла, она лишь слегка задевала хвостом булыжник, будто плыла над мостовой, слегка шевеля плавниками и колыхая туловищем. Он даже загляделся, как эта большая рыбина переливается в свете фонарей и как поистине фантасмагорично она выглядит на обычной парковой аллее, среди стертых старых лавочек и ничего не замечающих прохожих.

– Так значит, ты можешь не только дышать, но и ходить? – спросил Марк.

– И не просто ходить, а под ручку со своим кавалером! – хихикнула она и прильнула к нему, опять обнимая его плавником.

Пиджак сбоку намочился, и Марк поспешил отстраниться от неё.

– От меня же будет пахнуть рыбой, – пробормотал он. Хотя он соврал, от неё почему-то не несло рыбой, от неё пахло морем – и только. – Все зрители будут от меня шарахаться.

– Так ты идешь в кино? – с восторгом спросила она.

– В театр, – нехотя ответил он.

– Тогда мне надо поизящней одеться.

Она как-то смешно растопырила плавники, а через пару шагов Марк услышал, как мимо проходящий парень присвистнул и даже обернулся, с восторгом глядя на рыбину.

И какие еще она там фокусы откалывает со своей внешностью? Марку стало интересно, как же её видят другие. А потом он вдруг со смехом подумал: – «Наверное, тот парень позавидовал, что у меня такая подружка».

Они подошли к проезжей части дороги, из-за поворота вынырнул, звякнув, трамвайчик, и Марк решил, что это хороший шанс сбежать от навязчивой «подружки». Пока ставрида подмигивала еще одному молодому человеку, с восторгом говоря Марку, что почаще бы ей вылезать из моря, ведь это так приятно – быть популярной, он заскочил на подножку трамвая. Марк оглянулся, рыбина стояла посреди ожидающих следующий трамвай людей, растерянно провожая его своим рыбьим взглядом. Но не тащиться же ему было с ней в театр.

Он перестал думать о ней уже на следующей остановке, а когда трамвай остановился на театральной площади, он был сосредоточен лишь на одном: как ему пробраться незамеченным вглубь театра. Может, даже удастся проскользнуть в гримерку Клеверса? Не зря же он сегодня взял пистолет – вдруг будет подходящая возможность? И тут он неожиданно осознал, что в глубине души надеется, что все же такой возможности ему не представится, по крайней мере сегодня.

К его удивлению, народу возле театра толпилось неимоверно много, люди с восторгом говорили о предстоящем зрелище и прославившемся во всех странах иллюзионисте.

Когда Марк подошел к кассе, билетерша сообщила ему, что все билеты проданы уже давно, даже на галерку мест нет.

– Это же великий Клеверс, мастер иллюзий! Да и представления он дает редко всего пару раз в год. На него за месяц надо билеты брать, – сказала она поучающе-строго.

Марк глупо стоял у входа, глядя, как люди просачиваются внутрь. Очередь все редела, улица пустела, вот-вот должен был прозвучать звонок. И он прозвучал, и швейцар у входа, с ухмылкой глянув на Марка, уже взялся закрывать двери, но тут раздался голосок:

– Стойте! – Плавник подхватил Марка под руку, таща к двери. – Вот наши билеты.

Марк не знал то ли радоваться, то ли огорчаться, что ставрида была так навязчива. Да, он попал наконец в театр – но вместе с рыбиной! Это противоречие не давало ему успокоиться.

Идя по фойе, рыба по пути беспрестанно трещала – мол, сначала она хотела вернуться обратно, в море, а потом подумала, зачем пропадать такому чудесному вечеру, тем более она же видит, Марку одному скучно, и даже печально. Очень уж у него кислое лицо, будто весь день только одни лимоны ест. А на ней, кстати, шелковое платье цвета лимона и золотое колье, она такое на театральной афише только что видела. А на какое представление они идут?

Марк продолжал злиться, и, когда они со ставридой пробирались на свое место, он даже не замечал, что отдавливает ноги зрителям.

Места оказались в одном их первых рядов, если бы он платил за них, у него бы на билеты ушла половина зарплаты. Рядом сидели господа в костюмах и их разряженные дамы, и Марк неловко себя чувствовал в своей простенькой рубашонке и пиджаке неопределенного коричневого цвета. Ладно хоть его спутница напустила на себя магический туман.