Страница 2 из 17
– Эмма, – голос отца вырвал меня из цепких рук темных мыслей, которые не стремились покинуть мою светлую голову.
Если бы я ведала, что моей судьбой заинтересуется сам Император. Ранее он никогда не вмешивался в дела рода, используя свою власть, дабы породнить семьи. Все изменилось внезапно менее года назад. Зимний бал дебютанток был закрыт пятью брачными договорами, скреплёнными печатью самого Императора. На весеннем балу, традиционно посвящённом великой богине Судьбы Нирте, пар было уже более десятка, и всех их так же благословил правитель.
После этого бала отец, ранее лишь намекавший на кандидатуры возможных женихов, развернул активную деятельность, приглашая к нам своих друзей и их сыновей или племянников. Как же мы с сёстрами веселились, изводя предполагаемых женихов. И как ни пыталась матушка воззвать к романтике, давая мне любовные романы для чтения, пробудить желание любить, я упорствовала, продолжая свою детскую игру. Отец нервничал, мать успокаивала его, твердя, что всему своё время. И вот время пришло. Мои руки непроизвольно сжались в кулаки, окончательно измяв и без того потрепанное письмо от Императора.
– Эмма, я ведь давал тебе право выбора, – тяжелый вдох и раскаяние в голосе выдавали беспокойство отца. Развернув меня лицом к себе, он попытался приободрить меня, вселить надежду в лучшее: – Я так надеялся, что твоё сердце отзовётся, но, возможно, именно этот путь уготован тебе судьбой?
– Я знаю, папа, что ты сделал всё для моего счастья, – моя ладонь легла на его руку, слегка сжав ее. Пришло время ответить за свои поступки.
– Я не стану противиться этому браку, кем бы ни был мой муж.
Отец обнял меня и поцеловал в лоб, словно благословляя и одобряя моё решение. Отказ Императору – это опала для нашей семьи, мы оба это прекрасно понимали. И никто из нас не решался заплатить высокую цену. Перед глазами стояли образы младших сестёр, судьба каждой из них зависела от милости Императора: Энни через полгода станет Дебютанткой на Зимнем балу, а Мадлен через год-другой тоже предстоит выбрать спутника жизни. Я не могу рисковать их будущим и отцу не позволю.
В ночь перед прибытием во дворец я не смогла сомкнуть глаз. Вначале я ругала себя, ведь кандидат номер три был довольно неплох, симпатичный блондин с голубыми глазами, да и с отличным чувством юмора, ещё и интересный собеседник. Вот почему я такая дура? Что меня тогда не устроило? Поцелуй! Ну подумаешь, холодный, склизкий язык у меня во рту... фу, воспоминания накатили новой волной, заставляя поёжиться. Нет, всё-таки не стоит жалеть об отказе.
Совершив набег на кухню, я вспомнила о вселенской несправедливости. Ведь это она во всём виновата! После второй инициации все маги получают новый виток силы и вечную молодость, но почему-то только магини расплачиваются тем, что перестают быть детородными. Мужчины же могут иметь детей в любом возрасте, они могут позволить себе многое, ведь у них есть время, у нас же всего двадцать два года! Вы только подумайте, при продолжительности жизни в триста лет у нас всего двадцать с хвостиком лет для создания семьи и появления наследников. Каждая магиня решает для себя по-разному: кто-то стремится родить как можно больше детей от разных мужчин, беспрерывно прыгая из одного брака в другой, кто-то ищет любовь всей своей жизни, кто-то не поддается панике и просто идёт учиться, надеясь, что судьба сама её найдет, а я... У меня нет права выбора, тут уж вмешалось моё невезение.
Я уникальный маг, моя стихия – молния – вымирающая. После Великой Битвы в горах Альзаса укротителей Молнии почти не осталось, ведь только они могли нанести существенный урон акимам, порождениям бога Карда, которые пожирали всё на своём пути: и землю, и воду, и огонь, и даже воздух, убивая всё живое. Но молния… она оказалась быстрее и сильнее. Только благодаря самоотверженности таких, как мой отец, и выстояла наша Империя.
Мой отец, Мэрвиг граф Вельмонд, выжил лишь чудом. Папа не любил вспоминать о том дне, но каждый год ранней осенью мы всей семьёй посещали семейный склеп графа Вески, дабы почтить память мага, закрывшего собой моего отца. В эти дни папа был угрюм, а в его глазах было столько печали и сожаления, что никто не решался приставать с расспросами. До сих пор никто в нашей семье так и не знает, что же произошло на перевале гор Альзаса.
Предаваясь грустным воспоминаниям, я не заметила, как заснула. Нужно ли говорить, что проснулась я с жуткой головной болью, а один взгляд в зеркало заставил меня отшатнуться от собственного отражения. Мои золотистые волосы сейчас напоминали гнездо, а синяки под глазами придавали особый шарм моим зеленым глазам, на щеке отпечаталась роза, изображенная на наволочке. Вот говорила жеж я Марте о глупости этих вышитых цветов на постельном белье. Да бог с ними, мне сейчас необходимо чудо, ведь, ко всему прочему, я умудрилась проспать, а ведь нас уже через час ждут во дворце.
Матушка выглядела превосходно: высокая прическа с аккуратно подобранными локонами, неспешная походка, грация в каждом движении. Настоящая графиня! Платье цвета льда прекрасно подходило к её фарфоровой коже, тёмным, как воронье крыло, волосам и таким же, как у меня, изумрудным глазам. Мама всегда была для меня идеалом, и я честно стремилась стать такой же утонченной леди.
Стоит признаться, иногда мне удавалось с успехом исполнять эту роль, но истинная натура со временем брала верх. Моя эмоциональность, поспешность в решениях и любовь к авантюрам не раз приводили меня в кабинет к папеньке. Сколько раз я обещала быть более сдержанной!