Горящий гражданин

В настоящий момент нужен очень специфический контингент, так называемые городские сумасшедшие. Как правило, они не являются клиентами специализированных заведений и не стоят там на учете, это осложняет их поиск.

Из этих не вполне адекватных людей предстоит отобрать тех, кто сможет действовать в качестве разносчика легенды. А каждый хороший разносчик непременно искренне верит в то, что распространяет. Именно такая убеждённость – залог успеха. Поверить же в легенду, которую замыслил внедрить Ковальский, способен не каждый.

Интересные результаты обработки ключевых фигур. Отчёт говорит, что степень эмоционального напряжения объектов повышается согласно прогнозам, скоро оно начнет сказываться на адекватности. До завершения подготовки осталось недолго.

*****

День выборов для Мандаринова начался так же, как и любой другой – с позднего подъёма. Но без пяти минут три он прибыл на Третьяковскую.

Всегда её не любил. Мало того, что здесь пересекаются три ветки метро и всегда полно людей, так ещё и проектировал станции и переходы между ними какой-то инопланетянин: посадка и высадка одной и той же ветки на разных платформах. Разве мог такое человек придумать?

Здесь уже скопилось приличное число активистов. Они кучкуются небольшими группами по всей территории станции и в переходах к другим.

– Вот и Мандаринов, – раздался голос со стороны одной группы.

Мандаринов увидел Митюшкину и Гальперина.

– Всем привет, – перекрикивая шум поезда, произнёс он.

– Привет-привет.

– А леваки где? – Мандаринов обратился к Надежде, имея в виду социалистов и прочий люд красного оттенка.

– Они с другой станции едут.

– Ясно. Какой у нас план?

– План у нас простой, – быстро заговорила Митюшкина. – Скопиться на Театральной и выйти к Кремлю.

– А дальше?

– А дальше – как пойдёт.

– Нам бы до Манежки дойти, – встрял Марк.

– Да уж… – только и произнёс Мандаринов.

– Так, всё. Выдвигаемся, садимся на этот поезд, – почти прокричала Митюшкина, махая рукой в сторону громыхающего состава.

Кучки активистов дружно двинулись к вагонам, а через несколько минут так же дружно вышли на станции «Театральная».

Тут случилась первая заминка – леваки приехали по другой ветке и теперь стоят на «Площади революции».

– Символисты хреновы, – выругалась Митюшкина, закончив говорить по телефону.

– Так что? Мы выходим или ждём леваков? – поинтересовался Мандаринов, обескураженный такой организацией.

– Мы идём к ним, – ответила Надежда. – А потом через торговый центр – на Манежку.

– Да там выход на площадь наверняка закрыт, – возразил Мандаринов.

– Разведку надо послать для начала, – предложил Марк.

– Идём. Они сказали, что выход свободен, – сказала Митюшкина и помахала рукой, показывая, куда двигаться.

Толпа медленно и неуклюже, словно огромная амёба, потекла от эскалатора к лестницам перехода на «Охотный ряд».

Мандаринов оказался в хвосте колонны движущейся по длинному тоннелю со сводчатым потолком и тускловатым освещением. Он потерял из виду и Марка, и Надежду. Дозвониться до них в переходе оказалось делом безнадёжным.

На «Охотном Ряду» никаких левых не нашлось. Мандаринов услышал, как кто-то сбоку по телефону пытается выяснить, куда они делись, но собеседник, похоже, сам не в курсе.

Послышались разговоры, что выход на Манежную площадь через торговый центр перекрыт. Но это не остановило часть активистов, они отправилась проверять слухи. Оставшиеся снова разбились на кучки, некоторые из них двинулись обратно, надеясь выйти к памятнику Марксу с «Театральной».

Всех знакомых Мандаринов потерял. Не зная ничего про выход на Манежку, тоже пошёл обратно. Уже поднимаясь на поверхность, он заметил несколько человек, которые обсуждают скверное управление и планирование акции.

– Вы кто? – спросил Мандаринов.

Те подозрительно покосились и назвали в ответ непроизносимый набор букв какой-то аббревиатуры, ничего не значащей для Мандаринова.

– Тоже на акцию? – поинтересовался он.

– Да, – ответил один из активистов.

Похоже, они не горят желанием общаться. Когда поднялись к выходу, поспешно удалились.

Выйдя из метро, Мандаринов осмотрелся. Площадка заполнена людьми: одиночками, парами, тройками и небольшими группами. Справа стоит несколько автобусов средних размеров, с окнами, закрытыми шторками, очевидно, омоновских.

Прямо метрах в тридцати расположен ряд сувенирных павильонов, стилизованных под избушки. Выходящие из метро скапливаются на ограниченном пятачке перед рядами и хаотично бродят, не зная что делать и куда себя деть. В центре этого пространства ходит омоновец с мегафоном и просит уважаемых граждан разойтись.

Мандаринов повернул левее и пошёл вдоль павильонов. Здесь должен быть проход к памятнику Жукову и на Манежную площадь.

Впритык к ряду павильонов пристроены железные ограждения. Они идут параллельно стене музея и образуют коридор метра четыре шириной. Вдоль барьера стоят солдаты-срочники, а за их спинами всё пространство до громады гостиницы «Москва» занято автозаками и омоновскими автобусами. В проходе плотность народа гораздо выше – больше активистов и журналистов, последних легко отличить по фотоаппаратам с огромными объективами.

Пройдя с десяток шагов, Мандаринов упёрся в плотную стену человеческих спин. Журналисты стоят впереди и на крыльце Музея, откуда тоже пытаются снимать, повисая на перилах и протягивая руки с фотоаппаратами вверх.

Мандаринов попытался разглядеть хоть что-то, но из-за голов и вытянутых рук ничего не видно. Зато хорошо слышны лозунги.

– Долой самодержавие! Нет незаконным выборам! Выборы – фарс! – несётся из-за спин.

Народ лозунги не подхватил и они затихли. Мандаринов увидел, как четыре омоновца в шлемах и бронежилетах тащат за руки, за ноги в автозак одного такого крикуна, который продолжает орать.

Затем омоновцы выстроились в две цепи и начали вытеснять толпу из коридора на площадку между метро и торговыми рядами.

В первом ряду, сцепившись локтями, идут салаги, похожие на курсантов, а им в спины упираются здоровые космонавты в шлемах, бронежилетах и пластиковой броне.

Мандаринов с удивлением воззрился на двухметрового здоровяка. Это что-то новенькое, слишком много защиты. Обычно на митинги оппозиции омон экипируют бронежилетом и шлемом, за который их и называют космонавтами. Эти же одеты в пластиковые доспехи, которые полностью закрывают голень и колени, плечи, запястья, словно они ждут серьёзных столкновений. Но почему тогда без щитов?

Первыми прошли журналисты, надеясь взять хороший план сцены вытеснения. Активисты же не горят желанием уходить с площади, потому всячески упираются.

Лозунгов больше не слышно, всех заводил растащили по автозакам. А двойной строй, как поршень, выдавливает толпу. Впереди шествует омоновец с мегафоном:

– Уважаемые граждане, пройдите в метро, не мешайте проходу других граждан.

– Нет же никакого прохода, – произнёс Мандаринов, когда омоновец и строй подошли к нему.

Оратор не обратил никакого внимания и продолжил свои излияния.

Цепочка салаг подошла совсем близко. Юные лица, вместо шлемов – шапки-ушанки, вместо броников – серые шинели. Они не могут расцепиться, поэтому вынуждены толкать стоящих людей собственным телом.

– Эй, да что такое?! Почему нельзя пройти на Красную площадь? – воскликнул парень с всклокоченными волосами.

– А к Вечному огню? – поддержал Мандаринов.

Он примерился и попытался прорвать первую цепь. Тут же космонавт на голову выше Мандаринова развернул его и сильно толкнул.

Мандаринов остановился и снова стал ждать приближения строя.

– Да почему пройти нельзя?! – громко спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно.

Теперь прорываться не стал, просто повис на сцепленных локтях салаг. Те от боли расцепили руки, и Мандаринов нос к бронику столкнулся со здоровым омоновцем. Дальше процедура с космонавтом повторилась.