Механическое Диво

Блин! На меня же смотрят! Проморгавшись, с нарочито радостным выражением лица начал:

– Я это, дядь Лука, лекарь теперь. Магия высшего порядка… Еще немного дышу под водой…

Толпа также одобрительно загудела при этих словах. Не так громко, как во время признаний Вильяма или Алана, но все же. Инквизитор, вполне довольный услышанным, кивнул:

– На фронте лекари тоже нужны. Молодец, Томас…

Парочка церковников пошла вдоль шеренги дальше пытать детей заклинанием правды, я же с гудящей от головной боли головой попробовал собраться с мыслями. Так… Ментальная магия… Здесь в этом мире она, похоже, бывает только у церковников. Более того, только церковники знают о её существовании, и умело с её помощью управляются с целой толпой глупых крестьян. При этом на окраинах идет какая-то жутко важная для этих церковников война. На эту войну чуть ли не пинком по пятой точке отправляют всех более-менее годных магов. При этом маги, оставшись здесь, вполне могли бы значительно улучшить быт, облегчив жизнь крестьянам. Те же лекари вроде меня – я уверен! – нужны не только на фронте, как сказал Лука, но и здесь. Между тем, нам всем недвусмысленно намекнули, что мы идем на фронт. Эй, народ, с кем мы хоть воюем-то?

Улов инквизиторов дальше вдоль шеренги оказался несущественным. Двое мальчишек с одинаковыми заклинаниями «Хождение по воде. 30 секунд». Местные Иисусы, блин! Как краем уха услышал, это были сыновья рыбака. Практичные деревенские дети хотели помогать распутывать рыболовные снасти, при этом не намочив ноги. Кстати, умно. И зимой под лед, если чего, с такой плюхой не провалишься. Аки по землице пройдешь и не загнешься потом от обморожения или зверского кашля. По деревенским меркам пацаны джекпот вытащили…

Потом было еще трое без магии (блин! как же много таких в этом году…), девчонка с огненным заклинанием-спичкой, той самой, которая как раз попалась мне одной из первых (хмм… карьера супер-кухарки ей теперь обеспечена… в деревне это звучит круче, чем в городе статус бизнес-леди), мальчишка с двадцатисекундным сопротивлением огню (сын кузнеца, ему плюшка точно пригодится…), ну и предприимчивый паренек с заклинаниями тяжелой ноши и улучшенной торговлей (небось картоху запланировал мешками по соседним деревням продавать – отличные планы на будущее!).

Утомленный Лука и осоловелый ушастый паренек с вазой (подумалось, что наверняка именно он в связке этих двоих ментальный маг!), наконец, закончили свой обход. Отошли в сторону к другим Инквизиторам, стали о чем-то тихо с ними переговариваться, глядя на нас.

Мы, как дебилы, стояли все той же шеренгой, хотя я бы с удовольствием сел отдохнул, – голова только-только закончила гудеть (дурацкий откат после атаки менталиста!). Да и родители, опять же, не спешили к своим чадам – как и инквизиторы, тихонько переговаривались, поглядывая на нас.

Краем глаза подметил, что «пустых» детей, тех, кто ничего в этом году не вынес из Инициации, повели обратное храм. Скорее всего, за ними там присмотрят. Правильно. Давно пора – вон они какие все нежно-зеленые уже!

Наконец, Инквизиторы закончили шушукаться между собой. Лука вернулся к нам и, став так, чтобы видно было и нам и нашим родителям, поднял руку, обращая на себя внимание:

– Милостью Спасителя Инициация в этом году завершена! Благодаря искренней вере родителей и нашим усердным молитвам, дети справились и вынесли из Инициации хорошие дары. Сейчас я назову имена тех, кто удостоится чести сражаться за Спасителя на войне! Итак, это Лидия, которая сумела вынести заклинание купола, Алан, который вынес заклинания невидимости и молний, Сэм, вынесший вскрывание замков, Вильям, сумевший вынести целых два заклинания высшего порядка и Томас, ставший лекарем. Их жду завтра с вещами у храма на рассвете. Остальные, милостью Спасителя, остаются дома помогать родителям.

Лука в конце своих слов опустил руку, давая понять, что все закончилось.

Толпа крестьян кинулась обнимать своих чад. Не успел я оглянуться, как Томас оказался в окружении гордого бати и счастливо рыдающих мамкин деда. Меня тискали, обнимали, поздравляли, я же был слишком уставший и вымотанный, чтобы сопротивляться.

Когда меня уводили домой, на прощание оглянулся. Вильям. Парень неотрывно смотрел на меня странным взглядом. А может, мне это показалось? Фиг знает. Может, Филипп при нем во время Инициации как-то раздобыл лекарскую магию вместе с этим водным дыханием, и Вильям теперь узнал заклинания и как-то подозревает меня в его смерти? Или нет? Что там между вами произошло? Как это узнать – сам ты мне ведь это точно не расскажешь…

Слишком много вопросов, слишком много хлопот. Завтра я отправляюсь на войну, о которой ничего не знаю. А надо бы знать! Причем, как можно больше до того, как я окажусь на фронте!

О! У Томаса же дед есть! Расспросить его, что ли? В уставшем мозгу мелькнула дебильная мысль сказать старику, мол, я в шкафу твой старый китель с медалями нашел – расскажи мне, деда, о войне… Непись вряд ли бы понял прикол, хотя не сомневаюсь, что наблюдающие психологи повеселились бы.

Ну их всех в пень! Еда, нормальный сон, отдых. Сегодня только это. Я слишком устал. Инициация с последующим ритуалом вымотали меня. Завтра у меня и Томаса, как бы банально это ни звучало, начнется новая жизнь. Ну что, Томас, ты, кажется, мир хотел посмотреть? Посмотрим… Только понравится ли нам то, что мы увидим?..

Глава 7. Утро

День после Инициации закончился сумбурно. Когда мы вернулись домой – мать быстро покормила меня и уложила спать. Только моя голова коснулась подушки, я как будто выключился. Даже мучившие меня в последнее время кошмары с какими-то невнятными механическими звуками не беспокоили меня. Я спал, как убитый.

Все-таки Инициация не простой сон, наоборот – это здорово выматывающее организм испытание. Получается, я вместе с Томасом нормально не отдыхал около двух суток. Не удивительно, что меня так вырубило.

Проснулся я ночью часа в три. К моему огромному удивлению мать и дед уже не спали. Мать не спеша что-то готовила на кухне. Взглянув на меня сонного, улыбнувшись, сказала:

– О, Томас, хорошо, что ты проснулся. Тебе же с рассветом к храму идти, ты помнишь? Я тебе уже и вещи в дорогу собрала…

– Угу… – пыхнув трубкой с табаком, сказал дед, – Часа два и солнце встанет… Собирайся, Томас…

Кивнув своим, я побежал к бочке с водой умываться. Ночной холод и ледяная вода сделали свое дело – в дом я вернулся уже бодрый и окончательно проснувшийся. Словил себя на мысли, что чуть не ляпнул «а можно мне чашечку кофе?» Так-то в реале я не только алкоголик, но и кофеман. Блин, что-то мне подсказывает, что через недельку я за чашку кофе готов буду душу продать… Томас в моей голове, услышав эту мысль, пробурчал «и откуда у чертей души будут, если они готовы ради какого-то кофя их продавать?»… Я на фразу деревенского подростка не обиделся вообще, про себя отметив Томасу, что он просто этот «кофя» не пробовал.

Пока мы с Томасом в моей голове вели беседу, перед нами очутилась кружка молока и хлеб. Тоже клёво. Начал завтракать, разглядывая вещи, которые мне мать складывала ровными стопками в дорогу на лавке рядом. Смена белья, стопка чистой одежды, теплая куртка и завернутые в полотенце хлеб и сыр.

Дед, приметив мое внимание к вещам, сказал:

– Вам там на месте дадут всё – новую форму. Я твоей матери говорил, что много всего положила – теплая куртка уже лишняя, но она настояла…

Приметив, что дед не против поговорить, решил выпытать у него хоть что-то:

– Дед Валентин, расскажите мне всё, что знаете про эту войну. – попросил я, с недовольством приметив, как дрогнул мой голос. Ладно. Пофиг. Домашние спишут на волнение подростка.

Вздохнув, дед уставился в окно и начал:

– Да что я тебе скажу, Томас? Сам ведь знаешь, что на наших границах война идет давно. Ситуация постоянно меняется, а новости сюда доходят слишком медленно… – грустно ответил дед, а потом как будто преобразился, – Все! Все против нас, Томас! Безбожникам соседям мозолит глаза наша Святая Византия, они там все одержимы чертями! Спят и видят, как мы тут перестанем молиться, ходить в храмы… Увидишь врага, Томас, убивай, не жалея! Я до сих пор помню лицо первого безбожника, которого во Славу Божью убил на войне, когда был таким же щеглом, как и ты. Я потом много убивал, очень много… Лука мне не раз на исповеди в храме говорил, что я еще подростком на войне заслужил себе место в Небесных Садах после смерти. Мда… Заслужил… Только иногда сняться глаза того молодого безбожника… Почему снятся?.. Спаситель испытывает меня…