Сообщница артефакта

Однако, теперь ясно одно — здесь доверять никому нельзя. Ни Мало, ни Элалии, ни кому бы то ни было другому. Димы с ней нет, она одна. Совсем одна. На пальце артефакт, который служит исключительно ребенку. Когда тот родится, Алиса останется совершенно беззащитной перед страшным Новым миром.

И, словно в ответ на ее горестные мысли, как будто судорога пробежала по животу. Маленькая, коротенькая, почти незаметная. Можно было представить, что газы в кишках буркнули. Но Алиса остановилась и машинально приложила ладонь к складкам юбки. Божечки… Неужели малыш? Она с трепетом ждала, что он откликнется еще раз, но судороги больше не повторилось. Зато Элалия взволновалась:

— Что с вами, сеньора? Вам плохо? Болит что-нибудь?

— Нет, все в порядке, — покачала головой Алиса, но служанка неумолимо потащила ее куда-то вглубь парка:

— Надо все равно показаться нашей травнице! Пойдемте, пойдемте! Не стоит медлить!

Травница? Не та ли старуха с седыми космами, которая в горячечном бреду показалась Алисе похожей на бабулю? А почему бы и нет! Что же, пойдем смотреть на травницу или, как сказала Элалия, покажемся ей. Заодно можно попробовать узнать кое-что…

Травница жила в небольшом, увитом лозой дикого винограда домике, спрятанном посреди парка. Аккуратное строение чем-то напоминало пряничный домик из сказки, таким оно было кокетливым, украшенным резными завитушками и цветастыми узорами. Элалия внезапно замедлила шаг, чуть ли не на цыпочках подошла к двери и аккуратно поскреблась, позвала:

— Сеньора Флора! Сеньора! Можно вас потревожить?

Изнутри послышались легкие шаги, словно прошелестели листья на липе под внезапным ветерком. А после них — грубый надтреснутый голос пролаял:

— Кто там? Уходите!

Алиса удивленно подняла брови. Фигасе старушка-веселушка! Откуда такая ненависть к посетителям?

Элалия смущенно оглянулась на Алису и снова заговорила с дверью:

— Я привела вам иноземную гостью, ту, что вы лечили этой ночью.

Дверь распахнулась так внезапно, что обе они отскочили на полшага со страху. Седенькая старушонка, сгорбленная и вся какая-то немощная с виду, глянула неожиданно живым черным глазом из-под косматых прядей, свисавших на лоб, и недовольно рявкнула:

— Я же велела лежать два дня! Нет, встала! Еще и моционы совершает!

Где в ее тощем теле помещался такой мощный голос — загадка. Прямо не старуха, а агент под прикрытием и в гриме! Сейчас стащит с головы седой парик и улыбнется загадочно, как Камбербетч в роли Шерлока…

Флора разогнала наваждение одним жестом, схватив Алису за фестон рукава и с силой втащив в домик. Элалию же отогнала от входа, шикнув:

— Иди, прогуляйся со своими кавалерами!

Блондиночка не посмела перечить грозной старухе, только побледнела, как смерть. Алиса тоже оробела, хотя и свято верила в силу перстня. Флора захлопнула дверь, отрезав путь к бегству, и вдруг усмехнулась, растянув тонкие губы:

— Ну, здравствуй, нострадамнийская ариготта! Я давно тебя жду.

Внезапно!

Алиса аж поперхнулась и сипло ответила:

— С какого перепугу? То есть… откуда вы узнали про меня? И что я приземлюсь в Астубрии?

— Будущее есть всего лишь переплетение путей настоящего и прошлого, — неопределенно пробурчала старуха, поведя рукой в воздухе. — Достаточно смешать в плошке порошок листьев арники с кровью молодого жеребенка и каплей с хвоста скорпиона, намазать на веки, и твои глаза увидят то, что им видеть не положено, но очень хочется.

— Ага, после таких ядов будут знатные глюки! — съязвила Алиса, и Флора резко повернулась к ней:

— Трава арники ядовита лишь для применения внутренне, а через кожу не передает достаточно зла! Неужто твоя прабабка не рассказала тебе таких очевидных вещей?

— Вы и бабулю знаете? — изумилась Алиса.

— Кто же не знает несчастную Торимель?

— Обалдеть… — пробормотала Алиса, опускаясь на лавку у стены. — Какие еще сюрпризы у вас для меня есть? Вообще, кто вы такая?

Старуха засмеялась, словно заквохтала над яйцом, потом отошла к очагу, где сушились перед огнем травы. Ответила уже серьезно:

— Кто я — неважно. Кто ты — вот это важно. Почему ты не на своем законном месте, не во дворце Авилона? Почему в постели твоего мужа спит другая женщина?

— Однако! — возмутилась Алиса. — Вопросики у вас! Несколько дней назад я была уверена, что Новый мир — всего лишь галлюцинация, а вы спрашиваете про моего так называемого мужа! Может, намажете веки ядом и увидите?

— Не дерзи, ариготта.

Флора повернулась к ней, поигрывая в пальцах чем-то маленьким и белым. Алиса сощурилась, чтобы лучше видеть, и задохнулась, словно выброшенная на песок рыба. А старуха ехидно спросила:

— Узнаешь? Не ты ли потеряла?

В ее грубой жилистой ладони лежал желтоватый, хищно изогнутый зуб пещерного волка с дырочкой для шнурка.

Глава 13. Теория преломления света

Башка ныла и раскалывалась. Микровзрывы. Только пошевелишься — маленький атомный гриб в мозгу. При попытке открыть глаза — маленький атомный гриб в мозгу. Мысли, и те приводили к маленькому атомному грибу в мозгу.

Великий Магистр, это же надо было так напиться!

Что они пили после трехсотлетнего вина Святой Инквизиции? Вроде бы черемуховую настойку… А потом — Фер пожевал губами, глотнул — да, вытяжку серых грибов, замечательное изобретение гномов горного чистилища… Причем стоила она еще дороже, чем то самое вино из отцовского погреба, а все для чего? Чтобы проснуться утром умирающим от похмелья…

А где Леви?

И где они умудрились заснуть?

Вихрастая голова справа — это точно Леви. Фер все же разлепил веки и попытался сфокусировать взгляд на комнате. Ясно. Они приземлились в каморке матушки Мариель. Пахнет травами и свежими грибами. Пить… Великий Магистр, не горло, а пустыня Падших Магов!

Леви со вздохом сел на своем тюфяке, брошенном подле узкой кровати кормилицы, на которой лежал Фер, и посмотрел на него мутными, но вполне осмысленными глазами:

— Ну что, живой? Я уж думал, придется устраивать тебе погребение, а я стану ариго, когда женюсь на Фири…

— Не дождешься, — просипел Фер, ища взглядом воду. Леви протянул ему плошку:

— На, алкаш, полечись.

— Сам-то ты кто? — пробурчал Фер, жадно отхлебнув сразу половину… горького настоя! От неожиданности выплюнул прямо на пол. Леви едва успел отстраниться и воскликнул возмущенно:

— Сдурел совсем, светлость! Пей, матушка приготовила специально для тебя.

Выпив остатки настоя, как послушный мальчик, Фер, и правда, почувствовал, как микровзрывы потихоньку успокаиваются. Голова снова заработала, возвращая воспоминания о вчерашнем вечере. Они пили вино и рассуждали о том, как можно охарактеризовать странные ощущения. Это было похоже на игру света в призме. Белый на входе, а на выходе — целая радуга. Распрекрасная жизнь. Теория преломления света. Фотоны одни и те же, а цвет разный. Смотря с какой стороны посмотреть… После третьего бокала они с Леви сравнили свои показания, и вышло, что из жизни Фера ушли почти три месяца. Испарились, словно их и не было. Причем, не полностью, а частично. Например, он помнил, как бежал после погребения отца. Но вернулся очень скоро и вычислил убийцу. С ним был Валь. Его единокровный брат. Выходило, что с Валем они прятались в лесах на границе Ностра-Дамнии и шахства Деев. Но Леви утверждал, что Фер прибыл во дворец прямиком из Бумархана. В памяти столица Деистана не сохранилась.

Непонятно было и другое: по какому принципу убрали воспоминания? То, что их стерли намеренно, не вызывало никаких сомнений. Но кто и зачем? Да еще так прицельно… Возможно, таинственный враг решил зайти издалека и уничтожить ариго морально? Но это же глупо и непродуктивно. Других причин Фер не видел.

Очнулся он, когда увидел вытянутое лицо Леви. Оказывается — начал рассуждать вслух, сам того не заметив. Плохо, очень плохо. Так можно и договориться…

— Знаешь, что я решил, — медленно протянул Фер. — Я буду питаться только у матушки Мариель. Уверен, она не желает мне зла и не стала бы меня отравлять. Тебе тоже советую.