Страница 22 из 23
Булавы были также весьма распространенным оружием рыцарей Востока. В Египте, например, они достигали в длину одного метра и представляли собой гладкий бронзовый шар на деревянной рукоятке. В других местах булавы выделывали из стали, и они были самой различной формы: ошипованные, граненые и вытянутые в виде огурца, нередко богато орнаментированные и украшенные арабскими надписями.
Стандартным топором конных воинов был табарзин. Топором же универсального типа, удобным как для пехоты, так и для конницы, являлся наджих с молоткообразным утяжеленным обухом. В ходу были также боевые молотки с клювообразным наконечником, которые ради быстроты изготовления делали литыми из бронзы, но при этом точно так же отделывали насечкой, как и цельнокованые лезвия топоров из хорошей стали.
Всевозможные ножи и кинжалы также входили в арсенал средневекового конного воина Востока, но главным его отличием от западного рыцаря все-таки оставался небольшой, но гибкий и мощный сложносоставной лук, унаследованный им от центральноазиатских кочевников.
В сражениях против крестоносцев воины-сарацины очень умело пользовались луком, чем доставляли своим противникам большие неприятности. Тренированный стрелок должен был уметь поразить с расстояния в 75 м мишень диаметром в 1 м. При этом если он держал в левой руке первые пять стрел вместе с приготовленным луком, то должен был их выпустить за две с половиной секунды. Другие пять стрел потом нужно было доставать из колчана. Поводья во время стрельбы отпускались, но к ним у воина был привязан ремешок, который он надевал на большой палец правой руки. Таким образом, он мог и свободно стрелять, и моментально схватиться за поводья.
В традиции Ближнего Востока была стрельба залпами, часто из стационарного положения, когда конные лучники сначала обстреливали неприятеля и только затем уже его атаковали. Или же, отступив на какое-то расстояние, они вновь останавливались и начинали стрелять по своим преследователям.
В трудах аль-Тарсуси, известного военного автора XII в., писавшего свои трактаты для самого Саладина, даются следующие рекомендации конным лучникам по ведению тактики боя против крестоносцев: «Когда ты стреляешь в вооруженного всадника, который имеет доспехи или же слишком далеко от тебя, стреляй в коня, чтобы его спешить. Когда ты стреляешь по всаднику, который стоит неподвижно, то целься на уровень седельной луки. Если твоя стрела полетит вверх, то ты поразишь всадника, а если вниз – коня! Если всадник стоит к тебе спиной, то целься ему между лопаток. Если он приближается к тебе с мечом, то и тогда стреляй, но будь внимателен, чтобы он не успел поразить тебя, если ты промахнешься. Никогда не стреляй безрассудно!»
Дальше в наставлении указывалось, что в момент стрельбы по противнику обнаженный меч лучника должен висеть у него на правом запястье, а копье быть под левым бедром и нацелено вперед. При отсутствии меча копье должно было находиться под его бедром справа, и воин должен был уметь его тут же выхватить и обратить на врага.
Наверное, вам встречались такие книги или статьи, авторы которых считают саблю более совершенным по сравнению с мечом оружием лишь потому, что у нее изогнутая форма клинка, «что обеспечивает ей большую поверхность поражения». Однако тяжелый и широкий меч наносит удар неизмеримо большей силы. Следовательно, изогнутое лезвие сабли всего лишь попытка приблизить ее возможности к возможностям меча, и ничего более! А вот легкость, маневренность сабли (при тех же рубящих свойствах, что и у меча) имели несомненно гораздо больше значения. Сабля больше, чем меч, подходила для конного воина именно потому, что ее легче было удерживать на весу во время стрельбы из лука. Порезаться самому лезвием при этом шансов куда меньше, а удары легким клинком в конной схватке было наносить значительно легче. Ромбический в сечении клинок меча было труднее ковать, но что самое главное – труднее закаливать. У сабли клинок плоский, поэтому его было удобнее и многократно ковать (а именно многократной проковкой различных сортов металла как раз и получалась знаменитая дамасская сталь), и подвергать закалке.
У каждого из приемов и даже отдельных элементов стрельбы имелись свои собственные названия. Опираясь на названия, будущие лучники отрабатывали сами приемы. Последнее было очень удобно не только для них самих, но и для будущих командиров, которые могли быть уверены, что в бою их воины будут действовать как один человек. Обычно стрельба велась тремя способами. При первом – натяжение тетивы и прицеливание происходили одновременно; при втором – натяжение производилось медленно, потом следовали пауза и выстрел. Третий способ состоял в частичном натяжении лука, прицеливании, после чего лук «дотягивался» и следовал выстрел. Если тетиву при этом натягивали тремя пальцами: указательным, средним и безымянным (причем древко стрелы зажималось между указательным и средним пальцами), это был «мягкий» средиземноморский (или, как его еще называли, «франкский») способ стрельбы. При персидском способе использовалась другая комбинация пальцев. А вот при турецком или же монгольском способе тетива натягивалась одним большим пальцем, на который для защиты надевали особое кольцо. Луки сарацинских стрелков действовали с силой от 50 до 75 кг, в зависимости от их натяжения.
Поражающие возможности стрелы во многом зависели от ее наконечника, поэтому сарацинские всадники имели их несколько видов. Так, для стрельбы по воинам, которые были одеты в кольчуги и ламеллярные панцири, рекомендовались стрелы с закаленными наконечниками в виде «рыбьего хвоста». Наконечники типа «лопатка», «шпинат», «ивовый лист» или же «гусиная лапа» применялись против стеганой мягкой брони, а широколезвийные (или же в виде полумесяца) – против незащищенного противника или его лошадей.
Мало того, что разные виды наконечников по-разному влияли на дальность полета стрелы, каждому воину для меткой стрельбы нужно было две тетивы. Одна требовалась для стрельбы на большие расстояния, другая – на близкие, так как одна-единственная тетива плохо влияла на меткость. При этом для каждой тетивы требовалось и соответствующее кольцо на большой палец. Ни один уважающий себя стрелок одним-единственным кольцом не пользовался.
Два лука, две тетивы, два кольца – вот такое множество вещей требовалось восточному всаднику. Даже налуч – навак – и тот был у них не простым, а «с секретом»: на нем имелось специальное вместилище для дротика, который назывался хазбан. Снаружи его не было видно, но при необходимости дротик можно было легко извлечь и метнуть во врага.
Требовалось уметь и метко разить врага копьем, а для этого нужно было постоянно тренироваться. Помимо европейской техники атаки с копьем наперевес восточные всадники учились держать копье и двумя руками одновременно, удерживая поводья в правой руке. Такой удар разрывал даже двухслойный кольчужный панцирь, причем наконечник копья выходил из спины!
Для выработки точности и силы удара служила игра бирджас, во время которой всадники на полном скаку наносили удары копьями по колонне, составленной из множества деревянных блоков. Ударами копий требовалось выбивать отдельные блоки, причем так, чтобы сама колонна при этом не рассыпалась.
Мусульманских воинов отличало и типично рыцарское отношение к поверженному врагу. Например, в 1157 г. пленных крестоносцев провели по улицам Дамаска в полном боевом вооружении, на лошадях, со всеми своими вымпелами и флагами. Мусульман при этом особенно возмущало, что с их пленниками крестоносцы зачастую поступали очень жестоко, даже когда их обменивали. Усама ибн Мункыз сообщает, что одному из пленников перед самым обменом христиане выкололи правый глаз, чтобы он не мог смотреть из-за щита. Впрочем, известен и другой пример, когда мусульмане отрубили большие пальцы на руках у наемных арбалетчиков-мусульман, чтобы они больше не могли пользоваться своим оружием, что крестоносцы расценили как проявление крайней жестокости.