Страница 3 из 23
Революция в буквальном и переносном смысле перевернула мир с ног на голову, большинство тех, кто был «всем», в одночасье стали «никем», и наоборот. В 1921 году Сергей Горбунов стал председателем уездного комитета комсомола, а в 1922-м поступил в Военно-воздушную академию РККА имени Жуковского. Во время учебы он проходил практику на авиазаводе, а после окончания был направлен на авиационный завод № 22 в Филях. Поскольку Горбунов обладал техническим складом ума, он выбрал не карьеру летчика, что в те годы было очень модно, а конструктора. Начав службу начальником технического бюро, уже через пару лет Сергей стал главным инженером, затем техническим директором, а в 1931 году – директором завода. Под начальством Горбунова был освоен серийный выпуск цельнометаллических самолетов АНТ-3, АНТ-4, АНТ-5 и АНТ-6. Одним словом, вместо предсказанной журналистом из газеты «безпросветно-серой, монотонной жизни» получилась блестящая карьера выходца из крестьянской семьи! Горбунов был награжден орденами Ленина (за выполнение пятилетнего плана в 2,5 года) и Красной Звезды.
Владимир Горбунов
Однако жизнь Сергея Горбунова, старшего, оборвалась трагически. 5 сентября 1933 года во время полета в Севастополь на приемку нового авиазавода самолет Р-6 потерпел катастрофу. Все находившиеся на борту, в том числе известные авиаторы П.И. Баранов, А.З. Гольцман, погибли. Хотя в условиях тогдашней действительности преждевременная героическая кончина порой спасала человека от куда более мучительной и бесславной гибели в ГУЛАГе…
Карьера Горбунова-младшего была не столь блестящей. Более того, ей он был во многом обязан именно славе своего брата. После Гражданской войны Владимир по комсомольской путевке был направлен в Ленинградскую военно-техническую школу Красного воздушного флота. Затем он служил в качестве летчика-инструктора во 2-й военной школе летчиков в Борисоглебске, а в 1931 году окончил Московский авиационный институт. После этого Горбунов работал у конструктора Туполева, где принимал участие в разработке чертежей самолетов ТБ-3, Р-6, СБ. В 1937 году, когда в авиапроме высвободилось множество вакансий, он был назначен начальником отдела Главного управления авиационной промышленности (ГУАП) Наркомата оборонной промышленности.
Михаил Гудков родился в 1904 году в Баку в рабочей семье. И если в царской России такое происхождение почти наверняка гарантировало ту самую «монотонную жизнь», то в России Советской, наоборот, давало путевку в жизнь «светлую». В 1924 году Гудков окончил механический факультет Бакинского политехнического института, получив специальность инженера-механика. После этого молодой человек был призван на службу в Красную армию, но не в пехоте и кавалерии, а был направлен в Ленинградскую военно-теоретическую школу Красного воздушного флота. Став летчиком, Гудков тем не менее решил продолжить работу по специальности. Какое-то время работал конструктором на авиазаводе № 39, потом на авиазаводе № 1 имени Осоавиахима, где получил должность ведущего инженера и заместителя начальника производства. В 1934 году Михаил окончил самолетный факультет МАИ по специальности «инженер-конструктор». В 1933–1936 годах работал в опытном отделе ЦАГИ начальником конструкторского бюро, потом был переведен на авиазавод № 126 в Комсомольск-на-Амуре на должность заместителя главного инженера и начальника отдела технического контроля (ОТК). Впрочем, советские конструкторы, как уже говорилось, по разным причинам не задерживались долго на одном месте. Уже в 1937 году Гудков возвратился в Москву и стал старшим инженером упомянутого отдела ГУАП, где и познакомился с Горбуновым.
Путь в эту компанию Семена Лавочкина (настоящее имя Шлёма Айзикович Магазинер) оказался еще более витиеватым и тернистым. Он родился в 1900 году в Смоленске в еврейской учительской семье. Жизнь людей данной национальности в Российской империи была полна невзгод, издевательств и унижений. И, уж конечно, она не сулила никаких серьезных перспектив. Прослойка интеллигенции у евреев была еще тоньше, чем у русских, а более-менее сносно жили только люди, отказавшиеся от своей веры и принявшие православие. Правда, Шлёме благодаря профессии своего отца еще и удалось получить образование (окончил городское училище в городе Рославле и курскую гимназию), что в еврейской среде также было скорее исключением (повсюду путь к знаниям для них преграждали квоты и препоны).
Однако советская власть уничтожила все национальные ограничения, а евреи впервые стали не людьми второго и даже третьего сорта, а полноценными гражданами. Точно неизвестно, когда Шлёма Магазинер стал Семеном Лавочкиным (фактически это перевод его настоящей фамилии на русский язык), но уже в 1918 году он пошел в Красную армию, воевал на Южном фронте, а через два года был направлен в пограничную охрану. После демобилизации Лавочкин решил получить образование, всецело воспользовавшись благами новой власти. В 1927 году он окончил Московское высшее техническое училище им. Н.Э. Баумана и получил диплом инженера-аэромеханика.
После этого Лавочин два года работал на авиазаводе № 22 в Филях, в руководстве которого уже работал Горбунов-старший. Затем он попал уже в довольно необычное КБ французского инженера Пьера Ришара, приглашенного в СССР для разработки гидросамолетов. С участием Семена Лавочкина, заведовавшего секцией прочности, там был разработан «торпедоносец открытого моря» ТОМ-1, который оказался неудачным. После этого провала коллектив распался, а Лавочкин перешел в Бюро новых конструкций, которое возглавлял помощник Ришара – Анри Лавиль. Этой конторе удалось разработать довольно уродливый истребитель ДИ-4, по одному виду которого было ясно, что вряд ли это будущая массовая машина «сталинских соколов». В итоге и данное КБ было распущено.
Но Лавочкин быстро нашел новую работу, на этот раз в Бюро особых конструкций, которое возглавлял еще один явный прожектер В.А. Чижевский. Вообще же в конце 20-х – начале 30-х годов была настоящая мода на фантастические и «революционные» модели самолетов, которая охватила практически все страны, имевшие авиационную промышленность. Как и их вымышленный современник инженер Гарин, сконструировавший гиперболоид, а потом с его помощью научившийся добывать золото прямо из недр Земли, а попутно без труда уничтоживший тепловым лучом целую эскадру линкоров, многие инженеры полагали, что, если немного пофантазировать с аэродинамикой, схемами фюзеляжа и двигателями, можно создать секретный чудо-самолет, который без труда сокрушит всех противников и побьет все мыслимые и немыслимые рекорды. А затем к рядовому инженеру придут мировая слава и известность… Вот и Лавочкин сначала поработал с Чижевским над созданием стратосферного самолета БОК-1, а попутно и у профессора ВВА им. Жуковского С.Г. Козлова – над проектом гигантского транспортного самолета, который мог бы за раз выбросить в тылу противника чуть ли не полдивизии…
Михаил Гудков
Затем молодой конструктор успел короткое время поработать на другого новатора авиации – Д.П. Григоровича, а после и вовсе попал на артиллерийский завод № 38 к инженеру Леониду Курчевскому. Последний в соответствии с учением небезызвестного маршала Михаила Тухачевского, полагавшего, что будущее за динамо-реактивной артиллерией, пытался приспособить такие пушки для самолетов. Отсутствие отдачи ствола, а также малый вес, по мнению некоторых, позволяли вооружить истребители и штурмовики орудиями крупного калибра, превратив в настоящую летающую артбатарею. Истратив огромные средства, Курчевский так и не смог создать ни одной работоспособной динамо-реактивной авиапушки, потом самого Тухачевского арестовали, а все его идеи признали вредительскими. Правда, Семен Лавочкин совместно с другим учеником Курчевского – С.Н. Люшиным все-таки успели создать под началом шефа очередной чудо-самолет – истребитель «ЛЛ» («Люшин – Лавочкин»). Основной особенностью машины было опускаемое в фюзеляж вместе с фонарем кабины кресло пилота. Сделано это было с целью улучшения аэродинамики. Мол, именно фонарь создает значительное лобовое сопротивление, а если его сделать притоп-ленным, чтобы пилот (словно перископ у подлодки) мог приподняться, осмотреться, а потом снова «утопиться» внутрь…