Страница 42 из 56
Мои чувства кардинально изменились лишь когда я ощутила, как меня прижали к мощному сильному телу, восхитительно пахнущему молодой травой на лугу и весенним ветром. Шан.
— Малышка, очнись, родная! Ты слышишь меня? — тихо шептал он на ухо, то и дело зарываясь носом мне в волосы.
— Да… — так же тихо ответила я, наконец, придя в себя. — Шан…
— Да, это я, родная. Как ты себя чувствуешь? Ты не пострадала? — его голос был просто пропитан тревогой и неподдельным страхом, отчего в душе стало так тепло и приятно, что я не сдержала улыбку.
— Всё хорошо. Я отпрыгнула… Но перед этим было так больно.
— Где больно? А сейчас больно? — он сильнее прижал меня к себе, а я только сейчас заметила, что он несёт меня куда-то. И, словно догадавшись о моих мыслях, тут же сказал: — Потерпи немного. Сейчас тебя осмотрит магистр Оран.
Возражать я даже не подумала. Сейчас я больше всего боялась за свою дочь, тем более, что никто пока так и не понял, почему я уже почти две недели перехаживаю срок. Такого понятия, как «стимулирование родов» здесь просто не было. Хотя, возможно, и существовали некие травки-муравки или зелья со схожим эффектом, но местные жители предпочитали верить своей богине. И если её воля на то, чтобы ребёнок подольше пробыл в утробе матери, значит, так тому и быть. Главное, чтобы эта самая богиня, к которой я каждый день себя приучала взывать, дабы не проколоться более привычным «господи» или «боже», не отвернулась от чужачки в собственном мире…
Задумавшись, а может просто потеряв ненадолго сознание, я не заметила, как оказалась в собственной комнате, где уже ждал перепуганный магистр Оран. Он тут же подлетел к нам, хватая меня за руку и что-то бормоча себе под нос, пока меня укладывал Шан.
Но шли минуты, в комнате уже успели появиться все шестеро тётушек, из-за чего моя довольно большая спальня показалась жалкой клетушкой, а он всё продолжал тихо бормотать слова и не реагировать на наши пристальные взгляды.
— Оран, — наконец, не выдержав, позвал его Шанрэл. — Оран!
Лекарь повернулся к нему, моргнул пару раз, и, наконец, пришёл в себя.
— Прошу прощения, пришлось полностью погрузиться в процесс, — вздохнул мужчина и, впервые проявив столь вопиющее нарушение правил этикета, устало сел на мою кровать. — С вашей дочерью всё в порядке, — продолжил он, а я медленно выдохнула, только сейчас заметив, что даже не дышала всё это время, пока ждала его вердикта. — Малышка оказалась весьма сильной и настоящим борцом. Леди тоже полностью здорова, если не считать небольшого нервного расстройства. Но оно и понятно — испугалась, переволновалась…
— Оран, она жаловалась на боль, — нетерпеливо перебил его Шанрэл. — Что можешь сказать по этому поводу.
— А вот тут начинаются странности, — поморщился он. — Боль была вызвана борьбой противодействующих энергий: оборотной и защитной.
— То есть? — я нахмурилась.
— Леди, вы едва не обернулись в рысь, а это, как я уже неоднократно вам говорил, могло стоить жизни не только вашему ребёнку, но и вам, — несколько резко ответил магистр Оран, но потом, устало потерев виски, добавил уже куда спокойнее: — Не знаю, в чём причина произошедшего, увы, я всего лишь лекарь и могу судить уже только по результатам, выявив причину. Но никак не источник. Уверен, что сознательно вы бы никогда не подвергли опасности своё дитя, но, тем не менее, факт остаётся фактом. Если бы не природная и удивительная защита вашей малышки, в которую преобразовался кокон, то…
Я нервно сглотнула и съёжилась на кровати. Меня начало трясти так, словно я несколько часов провела на морозе в одном белье. Звуки стали приглушёнными и доносились, как будто из-за двери. Да и барабанная дробь, которая заменила привычный стук сердца, просто сводила с ума.
— На сегодня всё. Завтра продолжите обследование, — услышала я слова Шанрэла, а его руки тут же прижали меня к себе.
Я нервно всхлипнула, буквально прилипнув к нему в поисках тепла и поддержки. Его присутствие рядом немного успокаивало и не давало мне скатиться в истерику и панику. Мне было так страшно! В голове до сих пор звучали ужасные слова лекаря и только усугубляли моё и без того плачевное состояние.
Но, за что я ему была благодарна, окончательно скатиться в истерику мне не позволил Шан. Он слегка отстранился и встряхнул меня.
— Хватит! — твёрдо сказал он. — Истерикой делу не поможешь. Ты делаешь себе и ребёнку только хуже. Неужели сама не понимаешь, что должна оставаться спокойной?
Он был прав, но сказать легче, чем сделать. Я старалась. Искренне старалась собраться и прекратить слёзоразлив, но пока ничего не получалось. Каждый раз, когда казалось, что вот-вот успокоюсь, в сердце тут же заползал ужас: я могла потерять самое близкое в этом мире существо из-за собственной халатности! Неужели и правда чуть не обратилась? Но как? Я же была в сознании, ничего не предвещало подобного поворота событий. Что же стало катализатором?
Размышляя так, я немного успокоилась и уже спокойно лежала в объятьях Шана, наслаждаясь его удивительным запахом и теплом рук.
— Знаешь, — вдруг сказал он, когда почувствовал, что я немного успокоилась, — сегодня я впервые в жизни понял, что такое «ужас».
Шанрэл
Хотя, ужас — это слишком слабое определение, не способное передать весь тот водоворот чувств и эмоций, когда он увидел лежащую на земле супругу, в испачканном платье, в полубессознательном состоянии и рядом с огромной веткой, способной убить не только хрупкую беременную девушку, но и полного сил мужика. Если бы не печать, наложенная его родными, то от его собственного замка и прилегающей территории, пожалуй, осталась бы одна воронка… Хотя, нет. Всё это могло случиться ещё раньше, когда к нему в кабинет ворвался слуга и, запинаясь, начал рассказывать, что «леди Сашия там… лежит… не встаёт… и, кажется, упала… но вроде жива». Не ясно, что в тот момент отразилось на его лице, но перепуганный и до этого служащий, просто потерял сознание и сполз по стенке, отказываясь отвечать на вопросы дальше. Но этого и не требовалось, потому что снаружи уже раздавались плач и крики, по замку начала бегать толпа слуг, а он к тому времени уже и сам был на пороге.
Наверное, в тот момент он и осознал, что девушка, так доверчиво лежащая сейчас в его руках, запала ему в душу сильнее, чем кто бы то ни был, потому что сердце перестало биться от одной лишь мысли, что она умерла… И не важно, что раньше его так не тянуло к ней. Не важно, кем она является на самом деле — простой рысью или же той самой, которой суждено стать единственной во всех его жизнях. Не важно, что ребёнок, которого она носит под сердцем, стал одной с ним крови только в ходе ритуала. Ничего не важно — лишь бы жила! Даже распри с семьёй перестали волновать его, потому что, ещё не дойдя до неё, он впервые в этом воплощении обратился к богине:
— Сари, прошу, только не забирай…
И продолжал повторять эти слова без устали, пока не убедился, что малышка просто шокирована и поэтому не может прийти в себя. Облегчение накатило такое, что он сам едва не растянулся рядом на траве. Но здравый смысл возобладал, и он заставил себя собраться.