Страница 5 из 17
Я сморщился. Я никак не мог привыкнуть к тому, что Юрисдикция небес – потустороннее государство.
– Это самое начало, – Эрнест словно услышал мои мысли. – То, что ждет тебя на уровнях ниже, удивит тебя куда больше, чем то, что ты уже увидел здесь.
– Куда уж больше, – я недовольно покачал головой, словно вслух произнеся фразу «хватит, я уже насмотрелся». – Наверное, я все-таки предпочел бы стать ничем, чем увидеть все это.
– Я тоже, – Эрнест повернулся ко мне спиной. – Пойдем, я покажу тебе библиотеку.
– Постой, – меня, безусловно, удивило слово, которое я услышал, но на тот момент меня беспокоило нечто иное. – Ты же сказал, что ты покажешь мне еще три стока. Я увидел только два.
– Со складами на сегодня хватит, – Эрнест говорил со мной, не оборачиваясь. – Я провел тебя по основным. Через пару часов у меня летучка на третьем уровне, на которую мне нельзя опаздывать, а я тебе еще многого не показал.
Я снова не стал спорить, просто потому что у меня не было никаких аргументов, а нападать, будучи безоружным, я не любил ни при жизни, ни после нее. Поэтому я догнал Эрнеста и, следуя за ним, продолжал привыкать к мысли, что я умер.
* * *
– Это библиотека, – Эрнест с кем-то поздоровался между слов. – Здесь ты вряд ли найдешь Сидни Шелдона или Дэна Брауна. Но здесь много книг, которые будут куда полезнее, нежели литература того мира.
– Например?
– В абонементе научной литературы – есть учебные пособия по расщеплению и синтезу молекул душ, в них подробно в картинках показаны все технологии, которые используются в Юрисдикции небес, – Эрнест гулял между высокими книжными полками. – Есть здесь и периодика – журналы и газеты, которые выпускаются раз в месяц. Обо всех самых интересных и громких событиях и слухах любого из уровней можно узнать из Вестника Юрисдикции небес. Здесь это все равно, что «Нью-Йорк таймс» в Штатах.
Я взял в руки один из этих вестников и прочел заголовок «Поиски Виктора продолжаются». Я перевернул страницу и прочитал первые две строки статьи: «Очевидцы утверждают, что видели Виктора в тренировочном лагере на третьем уровне»…
– Хотя я слукавил, – Эрнест всучил мне в руку какой-то том.
– То есть?
– В абонементе литературы нулевого уровня можно найти Шекспира, Вольтера, Гюго, Пушкина, Толстого, – перечислял мой куратор. – Если ты не успел прочитать что-то из классики, можешь пользоваться этим абонементом.
Я прочитал вслух название книги, которую дал мне Эрнест: «Шолохов «На дне»».
– Эту книгу начинают читать многие после того, как побывают на пару уровней ниже. Так что лучше спрячь ее где-нибудь, иначе потом можешь просто не найти ее здесь, – посоветовал Эрнест.
– Ты же сказал, здесь не найти литературы мира живых душ.
– Я забыл, – Эрнест покачал головой. – Этот абонемент сделали совсем недавно. Здесь не так много книг. Только те, что признаны не только на земле, но и в Юрисдикции небес.
– Хм…
– А это абонемент паломнической литературы, – Эрнест показал на вывеску.
– Какой? – переспросил я.
– Паломнической, – повторил он. – Многие, отбывая здесь срок или делая остановку на пути к восьмому уровню, оставляли свои воспоминания. Творили и те, кто при жизни, не воспользовавшись правом свободного выбора, лишили себя возможности заниматься тем, чем хотели. Это в основном писатели, которые так ими не стали, будучи погребенными обстоятельствами поднебесного мира. Здесь можно найти и мемуары тех, кто работает тут уже много лет…
– Накопилось на целый абонемент? – я усмехнулся.
– Да, – ответил он утвердительно. – Я бы посоветовал тебе почитать «Воспоминания Виктора».
– Виктора? – переспросил я, вспомнив, что видел это имя в заголовке статьи.
– Он пробыл здесь недолго, но наделал много шума, – Эрнест достал с самой нижней полки книгу в сером переплете без названия и имени автора. – Его литература была долгое время запрещена, но потом кому-то все-таки удалось получить разрешение на издание его воспоминаний. Тогда было принято решение опубликовать только одну его книгу в самом плохом переплете без имени и названия и поместить на самую нижнюю полку библиотеки. В Юрисдикции небес всегда незыблемо правило «все, что обладает низким качеством, должно занимать соответствующее место». Поэтому воспоминания Виктора, как второсортная литература, пылится внизу, потому что никто, особенно стажеры, как ты, не добирается до нижних полок.
– Тем не менее, ты советуешь мне ее прочитать? – спросил я.
– Советую, – Эрнест отобрал у меня книгу и вернул ее на место. – Но не сегодня.
– Я видел статью в Вестнике, в которой упоминалось имя Виктор. Это тот самый Виктор, что написал эту книгу?
– Да, – его ответ был лаконичен.
– Но кто он такой?
– Ты иногда задаешь слишком много вопросов и часто не по существу, – Эрнест явно уходил от ответа. – Ты слишком мало знаешь, чтобы вникать в подобные детали.
– В какие именно? – я хотел, чтобы мои вопросы не оставляли без ответа.
– Если я не отвечаю на вопрос, это не означает, что меня нужно переспрашивать или задавать новые, – он явно был раздражен моим излишним любопытством.
– Но я не спросил ничего такого, – я начал оправдываться.
– Мне осталось показать тебе только музей, – Эрнест не обратил внимания на мои слова. – Обо всем остальном я тебе расскажу поздней…
* * *
Мы оказались с ним в комнате, которая была сравнительно небольшой, если ее сопоставить с одним из стоков, но все же, чтобы дойти от одного ее угла до другого мне потребовалось бы не меньше пяти минут.
– Здесь собраны образцы душ выдающихся личностей, – Эрнест подошел к одному из прозрачных столов. – Писатели. Художники. Ученые. Актеры. Инженеры. Это души людей, которые перевернули мир своими открытиями или изобретениями, талантами или поступками. Здесь можно найти молекулы души Дарвина, Фибоначчи, Эйнштейна, Майкла Джексона…
Я подошел к Эрнесту и посмотрел на капсулу, которая была подписана как «итоговый образец. Никола Тесла». Под ней было дано краткое описание состава молекулы с указанием всех использованных дозировок.
– Музей разделен на блоки. Два блока основные – души искусства и души науки. В каждом блоке свои сектора. Есть еще несколько блоков, но они совсем небольшие. В одном из таких блоков – формула души Принцессы Дианы и образцы душ некоторых личностей, которые совсем неизвестны. Их достижения зачастую ничуть не меньше, а иногда и больше тех, кого знает все человечество. В любом случае комиссией отобраны и выставлены только лучшие образцы.
Мне жутко хотелось найти душу какого-нибудь известного математического гения или спортсмена, чтобы посмотреть на формулу его молекулы. Но Эрнест и здесь не собирался задерживаться.
– У тебя будет много времени, чтобы осмотреть здесь все и не по одному разу, поэтому прошу проследовать за мной в следующую комнату, – он отправился к двери, которая отделяла основной зал от дополнительного, и показал свой пропуск, после чего дверь отворилась и он, пропустив меня вперед, зашел, плотно ее закрыв. Меня удивило, что основной зал был в свободном доступе, а этот находился под охраной, но я промолчал, надеясь, что пойму почему.
* * *
Я увидел первое место, в котором было так мало света, а тот, что был, казался искусственным. Комната была ничуть не меньше предыдущей. Я подошел к одному из стеллажей.
– Наполеон, Гитлер, Елизавета Батори, Саддам Хусейн, – перечислял я.
– Это кунсткамера. Личности здесь зачастую не менее выдающиеся, чем в предыдущем зале, но их достижения по своему характеру значительно отличаются, – Эрнест встал напротив меня. – Террористы, маньяки, тираны, деспоты. Список можно перечислять до бесконечности.
– Почему на одну душу здесь по два образца, – спросил я, а потом увидев меньшим шрифтом надпись, прочитал вслух. – Усама бен Ладен. Исходный образец. Итоговый образец.
– Исходный образец – тот, который был получен в результате синтеза молекулы, – пояснил Эрнест. – Итоговый – образец с учетом изменений, которые произошли в результате использования свободного выбора, то есть молекула души после смерти, но до ее расщепления. Иными словами, это молекулы души – на входе в жизнь и на выходе из нее. Понимаешь о чем я?