Стрелами калёными

В следующий момент все происходит стремительно – Карвер подскакивает на ноги, явно пытаясь остановить рванувшего вперед Гаррета, но тот уже, сцепив пальцы на шее Гамлена, с силой прижимает его к стене. У щуплого, не слишком озабоченного тяжелым трудом Гамлена нет совершенно никаких шансов против рослого и крепкого Гаррета, и Лиандра бросается было вперед, но ее опережает Солона.

- Не стоит, - спокойно произносит она, касаясь плеча Гаррета. – Я не обижена. Мессир Гамлен, приношу свои извинения, если доставила вам беспокойство. Мне лучше уйти.

В итоге Гаррет нехотя отпускает Гамлена и уходит сам – проветриться и успокоиться. Под взглядом Лиандры Карвер тяжело вздыхает и направляется следом – проследить, чтобы старший брат не вляпался в очередную напасть. Гамлен, недовольно ворча, отправляется спать, а Солона, несмотря на протесты Лиандры, принимается помогать ей убирать со стола.

Лиандра сама не замечает, как принимается рассказывать о Ревке. Она делает это не для племянницы даже, а для себя самой – не то чтобы с кузиной они были когда-то близки, но Амеллы всегда крепко держались за семью. Поэтому Лиандра рассказывает, какой шебутной бывала Ревка, как о ней с теплотой и легким налетом досады отзывались все родственники – Ревка была знаменита весьма специфическим характером. Рассказывает, как на один из праздников она помогла Лиандре сшить роскошное платье, а потом отваживала слишком уж наглых кавалеров. Рассказывает, как из всех Амеллов Ревка была единственной, кто благодушно относился к Малкольму.

Убрав чистые тарелки в комод, Лиандра оборачивается к Солоне и замирает. Та сидит, уставившись в стену, и в ее глазах стоят слезы. Но спустя мгновение магесса как будто приходит в себя, неловко утирает лицо рукавом, и уже сложно понять – было ли это взаправду или просто привиделось.

Комментарий к 3

Да, я действительно называю так пса во всех прохождениях.

(Один раз в ДА2 его, правда, звали Алистером, потому что уж больно мне его не хватало).

========== 4 ==========

В списке вещей, с которыми Варрик предпочитал не связываться категорически, на верхних позициях были драконы и малефикары. К несчастью, Хоук имел дурную привычку привлекать внимание и тех, и других, а заодно втягивал в неприятности всю крутившуюся вокруг него компанию. Компания, к счастью, стойко держала удар, поэтому когда в очередных подземных переходах Киркволла они встретились с шайкой магов крови, Варрик почти не переживал за исход боя. В конце концов, в руках была верная Бьянка, с которой можно было удобно устроиться за спиной Авелин; рядом стоял Андерс, целительные заклинания которого могли подлатать в случае пропущенной атаки; а впереди, внушая врагам страх и ужас, угрожающе размахивал посохом Хоук. Кроме того, в этот раз в их компании было прибавление, и если плюсы участия усмиренной магессы были весьма сомнительны, то помощь рыцаря-капитана храмовников была очень даже кстати.

Вообще-то стычка сегодня не планировалась, иначе Солону наверняка бы оставили в клинике, но с Хоуком, как всегда, нельзя было загадывать заранее. Отступать было поздно, да и не привычках, поэтому решено было давать бой.

Малефикары оказываются щедры на неприятные сюрпризы – тут тебе и демоны гнева, оставляющие под собой выжженный след, и многочисленные тени, и мерзкие заклинания на крови. Хоук, не мудрствуя лукаво, бросается в бой, за ним, ругаясь сквозь зубы, спешит Авелин, уже окутанная парочкой защитных аур. Варрик, выпустив пару болтов в ближайшую тень, оборачивается и хмыкает.

- Вы бы присоединились, рыцарь-капитан, - кричит он, приближаясь к замершему с щитом храмовнику. – Ваша помощь там точно пригодится.

Каллен оборачивается, неуверенно глядит на беззащитную Солону и качает головой. Сунувшемуся к ним демону достается удар меча, но отходить от усмиренной храмовник явно боится.

- Каллен! – яростно ревет откуда-то из гущи врагов Хоук. – Сделай что-нибудь с магами, пока они не напризывали еще больше этих тварей!

Зарядив арбалет, Варрик подталкивает храмовника плечом.

- Двигай-двигай, я за ней пригляжу.

Каллен тяжело вздыхает, напоследок бросает на них с Солоной взгляд, но слушается, выставляя вперед щит и продвигаясь вперед через ряды противника.

Какое-то время все идет, в общем-то, неплохо: Варрик даже принимается насвистывать немудреный мотивчик, выпуская болт за болтом и наблюдая за вспышками то ли магии, то ли храмовничьей «святой кары» - Тетрас был несколько далек от всех этих примочек. Зло и весело хохочет где-то в пылу боя Хоук, явно нервируя врагов и заставляя тяжко вздыхать союзников. А затем все, конечно же, идет наперекосяк.

Яростно вскрикивает одна из магесс, принимаясь плести мудреное заклинание. Авелин оттесняют в сторону сразу три тени, наседая на стражницу и вынуждая ту прикрываться щитом без возможности контратаковать. Тяжело дышит Андерс, чьи силы почти полностью уходили на Хоука – во время битвы тот был не слишком озабочен собственной безопасностью, из-за чего единственный целитель в их отряде был готов рвать на себе волосы. И Каллен, одним уверенным ударом отрубая ближайшему малефикару голову, явно не успевает добраться до колдующей магессы, хотя и пытается – щитом оттолкнув рванувшего вперед демона, храмовник делает несколько шагов вперед и принимает весь удар на себя.

Заклинание кажется Варрику смутно знакомым – линии света, сплетаясь, сковывают Каллена в магическую клетку. Что-то такое, кажется, умел делать Андерс, но, судя по побледневшему лицу целителя, разница все же есть. Андерс поспешно взмахивает посохом, под ногами Каллена появляется руна, призванная нейтрализовать любую магию, но безуспешно гаснет. Линии света, окрасившись багровым, стремительно сжимаются, заставляя храмовника выронить из рук меч со щитом.

Варрик прицеливается и выпускает болт, летящий точно колдовавшей магессе между глаз – если ее убить, действие заклинания наверняка прекратится. Но болт отскакивает от невесть откуда взявшего магического барьера, и малефикарша мерзко ухмыляется.

- Сдохни, храмовничье отродье, - шипит она сквозь зубы, сжимая ладонь в кулак.

Светящиеся линии проходят сквозь доспех, как сквозь масло, Каллен хрипит и давится собственной кровью, удерживаемый на ногах только силой магии. Андерс поспешно колдует одно исцеляющее заклинание за другим и, возможно, только поэтому храмовник все еще жив. Хоук бросается вперед, но дорогу ему перекрывает демон гнева, к которому даже приближаться опасно – спалит дотла.

Варрик думает, что вот он, конец – по крайней мере, для рыцаря-капитана, но в этот момент над головой просвистывает пудовый кусок камня, с силой врезаясь в барьер малефикарши и заставляя ее пошатнуться. Та вскидывает голову, удивленно оглядывается, но следом в нее летит уже огненный шар, от мощи и жара которого плавится даже барьер.

Варрик даже не успевает обернуться – Амелл встает рядом, тяжело и гневно дышащая, с растрепавшимися рыжими волосами и такой гримасой злости на лице, что Тетрас невольно отшатывается. К тому же, сжатые в кулаки ладони, охваченные языками пламени, тоже не особо внушают доверие.

Малефикарша, явно боясь за собственную жизнь, отпускает магическую клетку и пытается сохранить барьер, но не успевает – еще одним огненным заклинанием Солона добивает его окончательно и бросается вперед. Каменный кулак, прилетевший ее противнице в грудь, сшибает ее с ног, и, воспользовавшись заминкой, Амелл оборачивается и кричит:

- Андерс, помоги ему!

Такую гамму эмоций – на лице и в голосе – не ожидал увидеть ни Варрик, ни замерший на месте Андерс. Целителю, к счастью, хватает десятка секунд, чтобы прийти в себя и кинуться к едва дышащему Каллену.

Уже расправляется со своими врагами Авелин, победно восклицает Хоук, но они оба, бросившиеся было обратно в битву, останавливаются и удивленно наблюдают. А посмотреть есть на что – пламя охватывает руки Амелл, сжигая рукава тонкой мантии, взвивается вокруг тела, оставляя прорехи в одежде, и сливается с огненными волосами. Она вся – как живой человеческий факел, от которого температура в помещении поднимается сразу на несколько градусов. Упавшая малефикарша даже не пытается встать, в ужасе отползая от неумолимо наступающей Солоны. Она бормочет что-то невнятное, кажется, просит о пощаде, но Амелл поднимает руки, а следом раздается пронзительный женский визг, и в воздухе повисает запах жареной плоти.