Страница 10 из 13
— Ладно, пусть даже сам он не превращался, а только контролировал — всё равно хорошего мало. Получается, они за нами следят.
— Ты прав, новость неприятная. С другой стороны, она подтверждает, что мы на верном пути. Иначе зачем бы они тратили силы на эту слежку? Да, Митя, они боятся, что стынь-капля вот-вот сработает!
— Откуда они вообще про неё узнали, про эту каплю?
— Ты о ней дома упоминал?
— Сегодня сказал Вячеславу, брату, чтоб он остальным родичам передал.
— Ну вот, видишь. А наши противники, вероятно, подслушивают, о чём у вас говорится дома. Это несложно, раз уж они могут колдовать. «Уши» установили и пользуются…
Меня сомнения взяли:
— Думаешь? С каким-то уж слишком большим размахом они за нас принялись.
— Деньги-то на кону серьёзные. К тому же ты сам рассказывал, что этот Кречет сразу обратил на тебя внимание. Может, действительно почувствовал в тебе что-то, способности какие-нибудь…
— Способности? К волшбе, что ли?
Она как-то странно на меня посмотрела:
— Тут, Митя, не просто волшба…
— В смысле?
Лиза пальцем ткнула в сторону кречета:
— Ледяные чары. Их существование признаётся, но только теоретически. Считается, что людям они недоступны в принципе.
— Почему это?
— Я тебе объясню, но сначала давай отсюда уйдём. А то очень уж неуютно рядом с этим замороженным чудищем.
И опять мы с ней пошли по дороге, только уже не так беспечно, как раньше. То и дело оглядываемся — вдруг за нами конных пошлют, раз уж узнали, где мы? Да и вообще, становится ясно, что затея с нашим походом накрывается медным тазом. Останемся возле реки — поймают, уйдём подальше от берега — не сможем колдовать со стынь-каплей. И как тут быть?
Говорю Лизе:
— Может, домой пойдёшь? Тебя не тронут, ты ни при чём…
— Снова решил от меня отделаться?
— Ты же видишь — забавы кончились.
— Теперь я тем более не уйду — и на этом закроем тему. А вот кое-какие меры, чтобы нас не нашли, придётся принять, причём как можно скорее. Только давай сначала найдём укромное место.
Зашли с ней в ивняк и сели под старым толстенным деревом — кора на нём вся в морщинах. Лиза развязала свой наплечный мешочек и принялась в нём рыться, а попутно призналась:
— Мне стыдно, что этот кречет так меня напугал. Я много читала про зачарованных животных и птиц, которые выполняют волю хозяина, но это было как-то абстрактно. А когда такое вот чудо-юдо прямо к тебе бросается, впечатление совершенно другое — до сих пор мурашки по коже.
— Да, — отвечаю, — такая тварь кого угодно доведёт до икоты.
Лизавета достаёт складной ножик (маленький, девчачий какой-то — на заказ, наверно, для неё сделали), а потом ещё и спички. Я удивляюсь:
— Чего это ты надумала?
— Вот, смотри.
Показывает мне браслет на запястье — но не золотой или там серебряный, а матерчатый с вышивкой, красно-жёлтые узоры на синем фоне. Стянула его с руки, погладила бережно и вздохнула:
— Эту вещь мне подарили родители на прощание. В ней заключена сила, которую можно использовать для защиты, но только один-единственный раз. Меня специально предупредили, что делать это нужно лишь в крайнем случае, когда реально угрожает опасность. Сейчас, по-моему, пора.
Я, конечно, мог бы спросить — и не жалко тратить такую ценность? Но знаю уже — её не отговоришь. Поэтому наблюдаю.
Она поколебалась немного, потом набрала в грудь воздуха, как перед прыжком в холодную воду, и перерезала свой браслет. Ленту, которая получилась, взяла за кончик, а мне протянула спичечный коробок:
— Поджигай аккуратно.
Я спичкой чиркнул и поднёс огонёк. Лента загорелась не сразу, будто ждала, что мы передумаем, — секунд, пожалуй, десять прошло. Но всё-таки, вижу, пламя поползло потихоньку. Лиза, присев на корточки, ленту положила на землю и поднесла к ней сверху ладонь. Командует:
— Сделай так же.
Я послушался. Сидим с ней, как будто руки над костром греем. Странно, огонёк вроде крошечный, но жар от него такой, что по сравнению с ним даже зной вокруг кажется прохладой. Воздух под ладонями заструился, неприятно щекочет.
— Сейчас будет больно, — говорит Лизавета.
Обрадовала, ага.
А через секунду воздух взбесился.
Из догоревшей ленты родился вихрь, крутанулся вокруг нас и ошпарил — мне показалось, что всё тело проскребли тёркой, от пяток и до макушки. У меня от боли аж матюги позастревали в горле, только стон получился, а сердце пропустило удар.
Спасибо хоть, всё это продолжалось недолго, буквально пару мгновений. Вихрь, обжёгший нас, сгинул, а мы с Лизой остались сидеть, выпучив глаза и разинув рты. Я отдышался и интересуюсь вежливо:
— Что за хрень?
— Мы теперь, — отвечает, — в защитном коконе. Свет вокруг особым образом преломляется, и нас никто не может увидеть, пока мы сами не пожелаем.
— И надолго это?
— По идее — на сутки. Но чары рассчитаны на одного человека, а мы их применили вдвоём. Значит, и действовать будут меньше — примерно до завтрашнего рассвета, я думаю. Это если непрерывно использовать.
— Это где ж такие штуковины делают, интересно?
— На материке, — отвечает Лиза. — Это чары высшего класса — штучный товар, который стоит целое состояние. Но мои родители раньше могли себе такое позволить — и денег никогда не жалели, если вещь действительно ценная. Ну что, пошли дальше?
Сунула нож со спичками обратно и мешок, и мы вернулись с ней на дорогу, где пыль и солнце. Я говорю:
— А вот мой отец колдовству не доверяет вообще. Считает, что оно никогда не действует так, как нужно, а платить за него приходится не только деньгами. Поэтому, дескать, надо надеяться на себя, на свой ум.
— Он по-своему прав. Чары — очень коварная штука, Митя, особенно в неумелых руках. И чем они сложнее, тем опаснее с ними связываться.
— Вот, кстати, объясни мне наконец разницу. Невидимый кокон для тебя в порядке вещей, а ледяная птица огорошила — дальше некуда. У меня уже мозги закипают от этих тонкостей.
— Ладно, сейчас попробую.
Пока мы умствовали, навстречу катила телега с сеном, а теперь мы с ней поравнялись. Мужик-хозяин — на нас вообще ноль внимания: одной рукой вожжи держит, а другой, задрав рубаху, пузо почёсывает. Голову даже не повернул. Мы с Лизой переглянулись — ага, работает кокон! Сразу повеселее стало.
— Так вот, — говорит Лизавета, — насчёт того, какие бывают чары. Многое ты наверняка и сам знаешь — сталкивался или слышал чьи-то рассказы, просто не разложил по полочкам. Тут всё достаточно просто, на самом деле. Люди способны колдовать с воздухом, с живой материей и с огнём. Ну, воздушное колдовство — это как раз наш кокон…
— Да, — соглашаюсь, — а ещё вчера тот хмырь возле дуба меня ветром к себе пригнал, чтобы письмецо передать.
— Вот-вот. Живая материя — это тоже понятно: всё, что бегает, летает, растёт. Вспомни, к примеру, подчинённую птицу. Или подземный ход, который я тебе показала…
— Когда земля расступилась? Погоди, а разве она живая?
— Плодородная почва пронизана корнями растений, наполнена перегноем. Поэтому она, при определённом умении, тоже годится.
— Говорят, и людей можно подчинять?
— Можно, но тут мы уже вступаем в очень тёмную область. Чтобы обрести контроль над другим разумным созданием, надо и самому пожертвовать чем-то важным, да ещё и совершить при этом какой-то жуткий обряд. Подробностей я не знаю, мне учитель не рассказал, а книги на эту тему — все под запретом.
— Ясно. Про огонь не буду спрашивать — видел как-то на ярмарке, что с факелами творят. Впечатляет.
— Да, эффектное зрелище. Итак, ещё раз — воздух, огонь, живая материя. Всё это более или менее на слуху. А теперь вспомни — ты хоть раз слышал что-нибудь о колдовстве с водой?
Я репу почесал. А ведь правда — ничего такого не вспоминается, если не считать тех самых легенд про реку, которая исполняет желания. Даже на ярмарках, где народ развлекают, фокусов с водой не увидишь. Странно, если задуматься.