Страница 106 из 110
Следующим памятником, который Седа вознамерилась тщательно осмотреть, была крепость Кадифекале, что в переводе означает «бархатная». Она сохранилась лучше, чем агора, и неутомимая путешественница решила обойти ее кругом, потащив за собой друзей. Было заметно, что со стороны моря часть крепостных стен хорошо сохранилась, а вот со стороны суши они были почти полностью разрушены. Крепость не являлась музейным комплексом и не охранялась, имела немного запущенный вид, войти в нее можно было свободно, они видели даже мальчугана лет семи, пасшего там коз. С крепостного холма открывался великолепный вид на весь город, Дефне и Патрик остались там, но Седа упорно двигалась вдоль стены, рассматривая кладку. Обернувшись через какое-то время, она заметила, что за ней послушно следуют только два человека: Синан и ее дочь, но даже они не выразили никакого энтузиазма, когда она предложила забраться хотя бы на одну из разрушенных башен, чтобы полюбоваться открывающимся оттуда видом. Бродить по территории, усыпанной острыми камнями, где, согласно прочитанной информации, можно было увидеть водохранилище, остатки месджида* и даже темницы, она также отправилась одна.
Время обеда уже прошло, когда друзья, наконец, собрались перекусить в ближайшем кафе, большого аппетита никто не выказал, зато ноги от усталости гудели у всех, они были городскими жителями, не привыкшими к длительным пешим прогулкам по пересеченной местности, и только Патрик, благодаря своей привычке к джоггингу*, чувствовал себя хорошо. В ее планы входило еще посещение площади Конак, вокруг которой располагались исторические здания времен османской империи, там же был и символ города ‒ Башня с часами, а недалеко от нее маленькая восьмигранная мечеть восемнадцатого века, облицованная бирюзовыми плитками. Большой удачей для спутников неутомимой путешественницы явились быстро надвигающиеся сумерки, рассматривать здания при свете фонарей было не интересно, поэтому Седа с сожалением покинула квартал.
На обратном пути они остановились в центре Измира, чтобы прогуляться по улицам города, и засиделись за чашечкой кофе со сладостями в одной из кондитерских. В Манису вернулись поздно, в доме Дефне уже все спали, стараясь не разбудить сына, лежавшего по диагонали, раскинув ручки, она прилегла на самый край кровати, тело, уставшее от ходьбы и длительного пребывания на свежем воздухе, требовало отдыха, и она быстро заснула.
Осмотр Измира на следующий день продолжила пара Синан ‒ Седа, она не успела накануне заглянуть на рынок Кемералты, один из крупнейших базаров Турции, делать покупки в планы не входило, но в пункте ее программы значилась пешая прогулка по этому историческому месту и посещение мечети шестнадцатого века Хисар, которая была самой старой и самой большой мечетью города. Седа надеялась также съездить из Измира в Эфес, бывший когда-то крупнейшим городом Древней Греции, чтобы посмотреть там храм Артемиды. Однако, погода, как видно, ее планы не приветствовала, с утра моросил холодный, мелкий дождик и, судя по темно-серым тучам, затянувшим все небо, надежды на то, что распогодится, не было. Но ни доводы Синана, ни предупреждения Патрика не отвратили ее от принятого решения, упрямство, иногда доходившее до абсурда, было одной из черт ее характера, в этом они с Дефне были похожи. Неожиданно для всех Лара, не любившая холодную и сырую погоду, решила поехать с ними и, хмурясь, забралась в машину на заднее сиденье.
Проводив их, Патрик решил пешком пройтись до дома Топал, чтобы провести день рядом с Дефне, впервые за долгое время он чувствовал себя расслабленным и счастливым, ни дела, ни друзья, ни семья его здесь не тревожили, никто не отвлекал от мыслей о ней, он мог беспрепятственно быть рядом с обожаемой женщиной, держать за руку, которую она не отнимала, касаться ее, не ожидая, что она отстранится, гладить волосы, ловя в ответ улыбку на лице, он наслаждался эти маленькими ритуальными жестами, которым раньше не придавал вообще никакого значения, но которые теперь, рядом с Дефне имели для него особую прелесть.
Он, конечно же, понимал, что его чувство было глубже и сильнее ее привязанности к нему, и допускал, что она никогда не будет любить его так, как отца Мерта, но дойдя до крайней степени голода и тоски по ней, принимал и это, лишь бы видеть ее рядом с собой. Пусть эта любовь, похожая на наваждение, была его наказанием, но она раскрасила его серую жизнь, как картину, яркими сочными красками, придала ей смысл, а ведь не прими он тогда предложение Вудстоков ‒ никогда не встретил бы свое рыжеволосое чудо. Патрик не хотел смотреть далеко в будущее, просто надеялся, что возвращение домой скрепит их отношения близостью, хотя в глубине души он понимал, что все может продлится недолго, и, наверное, поэтому сейчас торопился быть с ней, принимая с такой жадностью и благодарностью минуты, когда мог касаться ее тела, не опасаясь, что она растворится в его руках, как в том ужасном сне.
Дефне с сыном проснулись поздно, в доме было тихо, но когда они спустились на первый этаж, то застали за кухонным столом троих: бабушка что-то рассказывала Патрику, Пчелка, как могла переводила, и, судя по ее испуганному взгляду, знаний языка ей явно не хватало. Увидев мать с сыном, Патрик встал, и когда Мерт подбежал, подхватил его на руки.
— А где все? — спросила Дефне и, подойдя к бабушке, обняла ее со спины.
— Кто где: Нихан и Сердар на работе, Исо с Айшегюль ушли гулять по городу. — ответила Пчелка, явно обрадованная появлением сестры.
Бабушка встала, чтобы накрыть для Дефне и правнука стол к завтраку, но та опередила ее, Мерта уже посадили на стул маленького Исо и он, морща носик, с неудовольствием рассматривал тарелку с кашей, стоявшую перед ним.
— О чем говорили? — Дефне пила чай и наблюдала за сыном, который возил ложкой по тарелке всем видом показывая, что есть он не намерен.
— Я рассказывала нашему гостю о тебе. — ответила бабушка. — Ему было интересно, и он задавал вопросы.
Дефне взглянула на Патрика, не замечая ее взгляда, он кормил Мерта, что-то тихо говоря ему, и ее сын, послушно поглощал кашу, кивая головой в ответ на его слова.
После завтрака, оставив малыша дома играть с Исо, несмотря на дождливую погоду, Дефне предложила гостю немного прогуляться по Манисе, небольшой город, конечно, не мог похвастаться достопримечательностями, привлекающими туристов, как, например, Измир, но она хотела показать ему мечеть Мурадие, построенную в шестнадцатом веке и расположенную прямо в центре города. Возможно, мечеть не была архитектурным шедевром, казалась немного сплюснутой внутри, но ее ценность была в другом ‒ в декоративных изникских изразцах, названных так по месту всемирно известного промысла изразцов ‒ Изник, где их начали делать еще в пятнадцатом веке.
Дефне и Патрику повезло, у мечети под навесом они застали небольшую группу студентов колледжа, которых преподаватель вывел на этюды, объясняя, что в пасмурную погоду изразцы дают совершенно необычный цвет, более того, он дал им экскурс в становление и развитие керамического производства в Турции, рассказав о керамике Кютахья и Чанаккале. Представители Османской династии, привлеченные красотой китайского фарфора, пытались у себя сделать нечто подобное, и изникские изразцы использовались для украшения почти всех памятников Стамбула. Сравнивая их по годам изготовления, можно было видеть, как менялись вкусы и предпочтения заказчиков и мастеров: к изначально традиционной сине-белой гамме были добавлены красные, зеленые и фиолетовые цвета, кроме того мастера использовали, так называемую, точечную роспись с уплотнением красной глазури, что давало эффект тонкого рельефа. Через час Дефне уже порядком устала от довольно трудного перевода, изобилующего техническими деталями, поэтому, поблагодарив за подробный и интересный рассказ, пара стала потихоньку двигаться к выходу.
Пообедать зашли в домашнее кафе Топал, Нихан просто расцвела при виде подруги и Патрика, ей в нем нравилось все, конечно, она видела, что чувства Дефне к нему очень далеки от той любви, которой подруга пылала к Омеру, вот только, если вспомнить, что из этого вышло… Возможно, так даже лучше для Дефне, если ее любят больше, чем она. Вечером в семейном кругу родные попытались определиться с планами на ближайшее будущее, и всех, прежде всего, интересовал вопрос возможного возвращения Дефне домой. Нихан задала вопрос первой, но она явно выражала мнение всей семьи.