Страница 39 из 77
Глядя в пламя костра, он машинально потер грудь чуть повыше сердца – и я поняла, что как раз это и было самым страшным его воспоминанием в тот момент, когда по нам ударила Хайя. Рыцарь больше не говорил в полный голос, он шептал, едва ли он даже понимал, что произносит это вслух, а у меня от его шепота медленно вставали волосы дыбом.
– Холодные звезды над головой… Диамант – вы называете его Сириусом – так ярко светил в ту ночь… сталь моего меча там, внутри, очень холодно и почему-то жжет на губах и в горле. Их лица на фоне неба – такое глупое нарушение вечной гармонии, один заносит руку, чтобы ударить магией, у меня осталось несколько секунд, я пытаюсь в последний раз произнести ее имя… Но по переулку почему-то разливается солнечный свет, ослепительный, будто само солнце решило вступиться за меня – и их лица пропадают, и потом почему-то – только огонь перед глазами…
Он смотрел в костер. Пламя уже начало было затухать, но никто не решался встать и подкинуть веточку. Йехар протянул к огню ладонь – и тот покорно лег в нее, ласкаясь, полежал немного – и перебежал опять на полусырые ветки.
– Меня спас светлый странник по мирам, – голос Йехара окреп, и рыцарь явно вспомнил, что мы можем его слышать, – которого привела в наш город счастливая случайность. Он отогнал от меня нападавших, однако я был уже на грани – душа настойчиво рвалась вон из тела, и тогда…
– В ту секунду, как она вырвалась – он заточил ее в твой меч, – подал голос Веслав. – Глэрион был в твоей крови, так что перемещение прошло почти без помех, а результаты могли быть чудовищными. А так клинок только забрал у тебя еще и немаленькую часть магических способностей… твой спаситель был профессором магии?
Йехар коротко наклонил голову и столь же коротко уточнил:
– Светлой магии.
Веслав пожал плечами и не высказал никакого изумления. Наверняка уже догадался, почему пылает клинок у странника и почему Йехар без этого клинка жить не может. И, конечно, не поделился ни с кем, ну да с алхимика что возьмешь. Судя по описаниям этой касты, которых я наслушалась за полгода (интересовалась, понимаете ли), мы вообще должны быть благодарны, что он с нами разговаривает.
Йехар все же удосужился встать и подбросить в огонь веток. Повесть он продолжил, когда пламя в совокупности с густейшим дымом, весело взметнулось вверх.
– Нападавшие вернулись, когда я очнулся. Мой учитель был обессилен сложнейшим обрядом. Я знал, что ничего не могу противопоставить им – потому что и тогда не смог. Лишь мой меч… За мое спасение должны были поплатиться мы оба. Нет, не страх… я не боялся тогда. В тот момент я чувствовал только гнев и ярость. И когда они достигли пика, когда я должен был погибнуть – клинок внезапно вспыхнул у меня в руках. И они этого не ожидали.
А неожиданность, как известно, – шанс победить. Мы так и не решились спросить, остался ли кто-нибудь из тех нападавших в живых, но увидели, как конвульсивно сжались пальцы рыцаря на рукояти Глэриона, и ответ показался очевидным: легли все до единого.
– И после этого мне не стало места в моем мире, – договорил Йехар, но уже так, будто речь шла о чем-то обычном. – Мой спаситель предложил мне стать его учеником в Светлом Ордене. А через несколько лет я и сам начал путешествовать между мирами…
– А ты еще когда-нибудь был в своем? – спросила Бо сочувственно. Я давно уже заметила, что в нужные моменты весь ее эгоизм проходит мгновенно, как головная боль у школьника-симулянта.
Йехар поморщился. Наверняка надеялся, что этот вопрос поднят не будет. И я знала, что его расстраивает: ответ. Не только не был, но и не будет: стезя странника никогда не приводит его в собственный мир. Вернуться туда Йехару теперь не поможет никакая сила
– Может, оно и к лучшему, – едва слышно заключил со своего места алхимик.
Йехар прикрыл глаза и ничего на это на это не ответил. Мне вспомнились его слова полугодовой давности – о том, что он отдал бы и жизнь, и свой клинок, чтобы только увидеть свою любимую еще раз.
После этого стычки между ним и Веславом остались на уровне дежурных. Но истории из-за непохожести рыцаря и алхимика случались так часто, что на них уже перестали обращать внимание. Не считая их словесных перепалок, время от времени мы становились свидетелями таких миниатюрных комедий:
Йехар (грозно): Мы не понимаем, что ты сотворил с сегодняшним обедом?!
Веслав (раздраженно): А что я сотворил с сегодняшним обедом?
Йехар (еще грознее): Мы имеем в виду суп! Тебе не кажется, что это просто жестоко?
Веслав (еще раздраженнее): Мне плевать, что ты имеешь в виду, я не понимаю, почему меня обвиняют в жестоком обращении с супом!
Йехар (очень грозно): Я обвиняю тебя в жестоком обращении с нами! Почему над котелком – сиреневый пар?
Веслав (злобно): Потому что не оранжевый! И при чем тут суп?!
Йехар (сурово повышая голос): Мы спрашиваем – почему у тебя в супе идет алхимическая реакция?!
Веслав (истерически): Потому что я алхимик, а это не суп!!!
Йехар:?
Веслав (раздраженно): Сложное иммуномодулирующее снадобье, мне надоело, что вы все кашляете, ночью спать невозможно!
Йехар (после пяти секунд молчания, с сомнением поглядывая на котелок неподалеку): Да? А я уже посолил…
Веслав: Посо… (молча падает на землю, тянет Йехара за собой и прикрывает голову руками. Все, кто наблюдает эту сцену, поступают точно так же).
Гремит изрядный взрыв. Далее следует почти такой же взрыв ругательств с двух сторон, потом начинается обсуждение на тему «Где взять новый котелок, кого за ним послать и чем за него оплатить». В результате объяснения, как правило, участников приходится разводить силой.
Голодная, чихающая и изрядно злая Дружина упорно продвигалась вперед по лесам, болотам и топким заросшим долинам. Чаще были все-таки леса. Розовой птицы в них не было, зато водились разбойники. Непонятно, кого они там грабили, в таких-то чащах, впрочем, местные ведь везде пролезут: мы натыкались на следы лесорубов везде, куда бы ни забрались. При встрече с Дружиной разбойники сердечно радовались, а после встречи – расстраивались, ибо, как я уже упоминала, мы все были голодны, чихали-кашляли на разные голоса, и наш процент дружелюбия был на нуле. Два раза разбойники даже любезно поделились с нами ужином (причиной любезности было двойное «пожалуйста» от Йехара и Глэриона).
История с обожженным пальцем Бо не давала мне покоя достаточно долго. Жаль было лишаться новых возможностей, да еще таких полезных, да редких еще, да плюс – такая перспектива карьерного роста! Стихийные целители – на вес золота, тут тебе и распределение нормальное… впрочем, что это я о будущем. Тут бы ближайшую неделю пережить.
Бо ее обожженный палец тоже не давал покоя. Он, конечно, давно уже зажил после эликсира Веслава, но блондинка на меня косилась с непонятно обиженным выражением: мол, пожадничала на мой палец своего целительства! Как будто я тут могла чем-то управлять.
Йехар поглядывал на меня с тревогой, а спирит, как будто мне мало было, вознамерился насмерть достать благодарностями. Все это можно было пережить, но судьбе оказалось недостаточно, и она подкинула мне очередной сюрприз: оказывается, Веславу мои пропавшие возможности тоже не давали покоя.
Это выяснилось, когда он выдернул меня в лес за компонентами: мол, лекарственные травы расходятся со страшной скоростью, а ползать по кочкам в одиночку он уже устал. Мои доводы типа того, что я с трудом отличу березу от шалфея, алхимик счел слабыми.
– Ну, должны же были вас чему-то учить! – провозгласил он во всеуслышание. – И потом, кого брать, брать кого?
Я оглянулась и признала аргумент железнобетонным. Страшно было подумать, чего могут набрать Эдмус или Бо, что до привычного к походной жизни Йехара – так чтобы их с Веславом куда-то пустить вдвоем… ну, зачем же этому миру дополнительные бедствия.