Страница 57 из 64
− Они добили бы меня, но рядом оказался светлый странник по мирам. Он отогнал их. Я умирал, и исцеления не было. Тогда на свой страх и риск он провел обряд, о котором едва ли помнят в этом мире. Меч, вкусивший моей крови, пробивший мое сердце, стал моим хранителем, принял в себя мою отлетавшую душу, принял большую часть моих стихийных сил. С тех пор мы обречены друг на друга, или, вернее, я на него обречен, он постоянно должен находиться при мне, иначе смерть, которую раз удалось обмануть… − он страдальчески скривил губы и завершил свои слова кивком, который как бы говорил: «Ну, ты понимаешь». Я тоже кивнула, и он заговорил опять, все так же негромко, подбирая слова:
− С тех пор я сделался членом Ордена, светлым странником по мирам, являющимся туда, куда позовут боль и несправедливость. Это как Арка, − он посмотрел на запястье, − только она восстанавливает равновесие, я же…
Я опять кивнула, здесь мне объяснения были не нужны. Видела его навыки по истреблению «темных сил» − через минуту после того, как он вышел из Арки в соборе.
− И долго ты скитался?
− Сотни лет, − ответил он без малейшего хвастовства или бравады. − Над странниками по мирам не властно время, они умирают тогда, когда сами чувствуют, что пришли к своей черте, а я еще не пришел, как видно.
− А ты с того времени видел…
− В мой мир мне нет возврата, − он сказал это так же тихо и так же просто, как все остальное. − Врата не откроются туда никогда. Думаю, это даже к лучшему: мне бы не хотелось выглядеть перед нею калекой с изувеченной душою.
Он помолчал, будто ждал, что я его оборву или задам вопрос. Потом сказал, но как будто больше для себя, и я сразу поняла, что он часто думал об этом, а может – думает каждую минуту.
− Я не знаю, сколько лет прошло в моем мире с того дня, как я ушел. Может статься, ее давно нет в живых. А может быть, она наконец нашла свое счастье − рад, если это так. Но клянусь тебе – я бы отдал свой меч, чтобы хоть взглянуть на нее.
Его голос не изменился и не прервался, но он как-то излишне крепко стиснул челюсти после того, как закончил предложение. Легкое солнечное перышко – стрела Эроота – по-прежнему вращалось в его пальцах, и это напомнило мне, что сейчас день и что на моей руке по какой-то причине знак высшей индульгенции.
− Мы сейчас к Алгене? – я постаралась, чтобы вопрос не прозвучал попыткой просто перевести разговор на другую тему. Йехар коротко качнул головой.
− Нет. Алхимик и Виола были там, пока ты поправлялась. Все правда: царица стала освободительницей Атеи, причем сама нашла ее темницу, в пожелании вернуть себе молодость и красоту. Причина столь же порочна, сколь проста: страсть к собственному пасынку…
Я не удержалась и пораженно фыркнула: к тому самому, с лицом мясным рулетом, которого тапкой Герема нокаутировало? Ну и вкусы у местных цариц…
− Но кроме этого Алгена не смогла сообщить ничего полезного, даже под… давлением, − лицо Йехара на миг ожесточилось, и я поняла, что Веслав опять либо применил что-то, либо угрожал применить. Что ж, надеюсь, тронный зал в Микее не наполнен теперь мраморными скульптурами. – Зевей и Гээра также не могли рассказать, как напасть на след Атеи и как разоблачить ее превращения. Должно быть, пришла пора ловушки, о которой говорил Одиссей, но перед этим хорошо бы разузнать о нашей противнице как можно больше. Та девушка с жезлом… Арсинойя… − он слегка поморщился, будто припомнил что-то неприятное, да это так и было, потому что приятностью Арсинойя не отличалась, по крайней мере, с виду, − посоветовала нам вернуться к темнице Атеи и попытаться расшифровать надписи. Мы согласны с нею в этом, но думаем, что отправляться туда нужно всем вместе, не разделяясь.
Я вскочила, демонстрируя энергию, которую мне вряд ли придется применить.
− Так я готова, а когда?
− Сейчас, − просто ответил странник, ошарашив меня быстротой смены обстановки, − вещи собраны, идем.
Остальные ждали нас в отдалении, сандалии Герема лежали тут же, лениво помахивая ощипанными крылышками.
− Ты ее что, по слогам в курс дела вводил? – осведомился Веслав язвительно. Йехар не ответил, молча шагнул и первым занял место в чудовищной обуви.
Взлет, привычные уже потоки воздуха в лицо, потом спуск, не такой удачный, как у логова Харибды, потому что устоял только Йехар, а остальные покатились по земле, выдергивая из сандалий ноги.
Мы стояли, вернее, лежали там же, где вышли в этот мир: на том самом месте, где открылась Равновесная Арка, возле того самого памятного дуба, на котором провели первую свою ночь в этой стране.
И только поднимаясь, мы заметили, что пейзаж все-таки немного изменился.
Темница осталась такой же, и холм тоже никуда не делся, но теперь на холме в задумчивости сидела женщина в длинных одеждах. Волосы легко стекали по плечам и отливали в свете здешнего светила медью. Тонкой белой рукой она подперла подбородок и сейчас казалась похожей на греческие мраморные статуи: такая же неподвижная, безжизненная и красивая, как скульптура Пигмалиона до того, как в нее вдохнули жизнь. Нам показалось сначала, что она так никогда и не пошевелится, но она вдруг чуть повернула голову к нам и сказала ласково:
− Я ждала, что вы опять придете.
Глава 15. Искушения, драки и смех смерти
Она сделала шаг, нет, полшага – и вдруг оказалась рядом, несмотря на разделявшее нас расстояние. Карие с золотинкой глаза сияли теплом и огромной, непостижимой добротой… и именно потому, что она была такой огромной, она и настораживала. За ней не видно было души. Вместо того чтобы светиться изнутри, глаза ее светили своим теплом поверхностно, как лампочки. А вот с голосом она так не перебарщивала: тон был ровным и дружеским, как будто мы лучшие в мире приятели и расстались только вчера.
− Она у вас? – спросила она просто. – Вы все-таки ее добыли? Да?
И протянула руку. Мы с некоторым удивлением посмотрели на ее чистую, белую ладонь.
− Что мы добыли, так головную боль и рвоту, − заявил Эдмус. – Хотите – можете забирать, я свою отдам с удовольствием.
Атея улыбнулась ему, как бы говоря: понимаю, ценю, и потом мы с тобой непременно это пройдем, но сейчас будь пай-мальчиком и помолчи.
− Стрелу Эроота, − повторила она. – Вы же ее добыли? Я не смогла. Герем был настороже, он готов был уничтожить ее, только бы она не досталась мне… я опасалась действовать сама, он мог решиться... Но вы же ее добыли?
И ее лучащийся фальшивым теплом взгляд говорил, что правильный ответ она знает не хуже нас.
Йехар, наконец, вспомнил о своей роли Поводыря.
− Зачем она тебе? – спросил он тихо.
Атея застенчиво улыбнулась.
− Нужна. Гораздо больше, чем вам – вы ведь хотите разрушить Сердце Крона? Вы не сделаете этого. Моя мать заволокла пеленою вам глаза, и вы поверили, что стрела Эроота поможет разбить мертвый камень. Нет, она может внушить любовь лишь живому… Но все же мое сердце переполнено благодарностью к вам за то, что вы смогли ее достать.
Виола ругнулась сквозь зубы, но этот звук был единственным, что прервало леденящее страшное молчание, окутавшее нас вместе с пониманием того, что мы все время играли на руку противнику. И даже умудрились сделать то, чего не смогла сделать дочь богини обмана. И даже − а это совсем весело! – притащили стрелу сюда, на эту поляну, где просто не может не быть засады.
− Вы не сразу догадались о ней, − с огорчением в наших умственных способностях заметила Атея. – Мне пришлось столько раз вас направлять… и здесь… и тогда, во дворце, и у врат Эйда…
Она. И безумная пифия, и безобразная девушка из дворца, и оракул мойр, и даже тень у врат Эйда – везде была она, ну что же, это не новость, мы же знали о ее способности преображаться. Жаль только, что никому из нас, даже Веславу, не хватило ума сделать простейший вывод: весь наш путь был ложным. Точнее, не весь, а тот, что подсказывала она. Часть, связанная со стрелой Эроота.