Страница 7 из 45
— Лучше не надо. Давайте в комнату…
Я вытащила гостевые тапочки, бросила их перед боссом. Он снял пальто и шарф, повесил всё на вешалку, переобулся, выпрямился и кивнул.
— Я готов. Пойдёмте.
Угу, спасибо за разрешение…
В комнате мне стало дико стыдно. И за неубранную постель, и за хаос на столе, который я толком не успела убрать.
Юрьевский оглядел это всё каким-то до странности понимающим взглядом, а потом спросил:
— Куда можно сесть?
— Вон стул у окна. Туда можно.
Это был единственный стул без следов моего на нём пребывания. На двух других что-то валялось. На одном — о ужас! — лифчик с трусами, а на другом — джинсы и свитер, в которых я была в пятницу.
— Вы тоже садитесь, — разрешил мне босс, и я, вздохнув, опустилась на свою разобранную постель. Далековато от окна, ну и хорошо. Я так Юрьевского хуже вижу. А он меня, соответственно.
— Вы когда моё имя успели узнать? — брякнула я, видя, что начинать разговор генеральный не спешит.
— Сегодня утром. Сергей Мишин приходил, чуть не убил меня за ваше увольнение.
Я улыбнулась. Мы в нашем отделе называли Сергея папой, а папа, как известно, может.
— Я потом вам звонил, но вы отключили телефон. И я решил к вам съездить. Во-первых, я прошу прощения за это увольнение. Погорячился. А во-вторых, предлагаю вам выйти на работу завтра.
Я неловко кашлянула.
Нет, конечно, мне вовсе не хотелось терять работу. Она была родная и самая любимая. Но ёлки зелёные, лимоны жёлтые…
— Вы уверены? — спросила я тихо, и Юрьевский кивнул.
— Уверен.
— И вас… ничего не смущает?
— Нет.
Я вновь кашлянула. И кажется, начала краснеть.
— Я не думаю, что это возможно.
Босс так страдальчески вздохнул, что мне даже стыдно стало. Словно я ему не разумные вещи говорила, а капризничала, желая, чтобы он купил мне новую шубу.
— Света, не нужно придавать тому, что случилось в пятницу, такое значение. Это был просто секс.
Ага, ну конечно. Просто секс. С генеральным директором. На столе в его кабинете.
Что может быть проще этого, да?
— Поверьте, я уже об этом забыл.
А вот это было обидно.
— И вам советую. Прекращайте тут… пить и выходите на работу. Работа — лучший лекарь.
Дура я, наверное. Но вместо того, чтобы сказать что-нибудь глубокомысленное, я вдруг выпалила:
— Неужели это было настолько плохо?
Юрьевский даже не сразу понял.
— Что?
— Секс. Настолько плох был? Вы поэтому о нём уже забыли?
У босса почему-то дёрнулась щека.
— Вам честно?
— Конечно, — я кивнула и даже сглотнула от волнения.
— Потрясающий он был. Я ведь вам даже предлагал повторить. А вы отказались. А забыл я, потому что надо жить дальше. И вам надо тоже кое о чём забыть.
— О сексе?
— Да. Только не о нашем с вами. Хотя о нём тоже можно забыть. Но я говорю в первую очередь о том, что вы видели в пятницу.
Юрьевский, конечно, был прав. Но о таком хрен забудешь за два дня.
Я сказала это вслух, и он едва заметно усмехнулся.
— О таком даже за десять лет хрен забудешь. Но работа вам точно поможет, Света. Так что прекращайте тут страдать. Завтра чтобы были в офисе. Поняли меня?
Ему бы армией командовать…
— Поняла.
— Отлично. Тогда я поехал. — Юрьевский хлопнул себя по коленям и поднялся. — До завтра.
— До завтра, — согласилась я и проводила его до двери. Проследила за тем, как он оделся и обулся, попрощалась.
А когда генеральный ушёл, я всерьёз задумалась над собственными чувствами.
Никогда в жизни такого не было, чтобы я видела мужика — и хотела задрать перед ним юбку. Может, на меня так действует то, что случилось? Андрей, Саша… я не ожидала предательства, и теперь мой организм ищет возможность… э-э-э… оттянуться?
Надо сходить к психологу. Или к психотерапевту. Вдруг это лечится?..
Весь вечер и часть ночи я убиралась в квартире. Потом зверски захотела есть и сходила в магазин. Поела, ещё раз помылась — и легла спать примерно полтретьего ночи.
Вставать утром было тяжело, но, как ни странно, я даже почувствовала облегчение от того, что можно чем-то себя занять, кроме самобичеваний. А потом вспомнила, что у меня на сегодня назначена встреча с американцами, и идти на работу резко расхотелось.
Честное слово, появляться перед одними из самых важных клиентов фирмы в виде жеваного башмака — сомнительное удовольствие. А выглядела я, несмотря на усилия, действительно неважно.
Значит, будем подключать тяжёлую артиллерию. Платье красное, в обтяжку, туфли на каблуках. Шампунь для придания объёма моим космам. Тональный крем, немного макияжа… Вот так. Уже вполне себе женщина-вамп.
К своей внешности я отношусь весьма критично. Рост у меня небольшой, телосложение субтильное, хотя грудь и попа всё же есть, не прям доска. Волосы тёмные и самые обычные, чуть-чуть вьющиеся. И совершенно не запоминающаяся мордашка. Черты лица мелкие, невыразительные, глаза какого-то непонятного оттенка — каре-зелёные, что ли. Только нос чуть выдаётся — кончик вздёрнутый, словно я вечно чем-то горжусь.
В общем, я понимала Андрея. Сашка была и выше, и фигуристее, и личико — загляденье. Волосы с медовым оттенком, а глаза карие, глубокие, большие. Я на её фоне совсем моль бледная.
Но ничего — красное платье, туфли и косметика скрыли почти все внешние огрехи. Действительно неплохо получилось. Эх, жаль, что я ненавижу платья и вечно разгуливаю в джинсах и свитерах.
Может, Андрею этого и не хватало? Женственности, мягкости…
Отражение в зеркале резко помрачнело, и я дала себе слово больше не думать о нём.
Лучше, Светка, думай о том, что ты сегодня америкосам будешь рассказывать. Это куда важнее. Если они останутся довольны, тебе выпишут премию. Тогда возьмёшь отпуск и рванешь в какие-нибудь Европы. Или на юга, пузо греть.
Отражение в зеркале чуть повеселело, и я довольно кивнула. Правильно, детка!
Думай о море.
Юрьевский был прав — на работе легче. Я совершенно забыла об Андрее, и о Сашке, обо всём забыла. Доделывала проект для америкосов и отбивалась от коллег, которые пытались вызнать, за что меня уволил генеральный.
Я всё-таки дура безмозглая. Оправданием мне может служить только тот факт, что я в тот момент спала. Но на кой чёрт я брякнула, что это именно он меня уволил? Сказала бы — уволилась, и дело с концами. Так нет же, теперь все собаки знают, что это именно Юрьевский, а не я сама. И очень хотят знать, почему. И смотрят на меня с жадным любопытством.
Что тут можно было ответить?..
И я решила ответить… почти правду.
— С мужем я поссорилась. Так поссорилась, что разводиться теперь будем. В гневе приехала сюда вечером, столкнулась с генеральным и нахамила ему. Сильно. Вот он разозлился и уволил.
Да уж, почти правда. Примерно так… одна четвёртая часть. Нахамила ты ему конкретно, конечно, но ещё в наличии была измена мужа, коньяк и трах на столе. Но про это коллегам знать точно не обязательно.
В двенадцать дня ко мне подошёл Сергей Мишин, напомнил о том, что в три встреча с американцами в переговорной. Быстро проглядел мой проект, кивнул и удалился, перед этим только хлопнул по плечу и заявил:
— Я рад, что ты опять с нами.