Страница 6 из 45
Сама, небось, возвращаться не захочет.
И правильно сделает. Ему тоже не улыбается с ней рядом находиться. Ещё возомнит, что имеет право на особые привилегии или шантажировать начнёт.
— Вообще да, я Крылову уволил. За что — не скажу, извини. Если она тебе так нужна, позвони, скажи, что генеральный передумал.
Сергей хмыкнул, сел за стол прямо перед ним, сложил руки перед собой, как школьник.
— При всём моём уважении, Макс… Ты увольнял — ты и звони. Во-первых, она мне может и не поверить, подумает, что я очную ставку собираюсь организовать. А во-вторых — если ты, как ты говоришь, передумал, то тебе нужно извиниться.
Юрьевский поднял брови.
— Да-да, и не надо смотреть на меня, как большой дог на маленькую шавку. Напортачил — извинись.
— Я её за дело уволил.
— Да за какое дело?! Под горячую руку тебе наверняка попалась. Признавайся, уронила тебе на ногу цветочный горшок? Или, может, забыла почтительно поздороваться?
«Нет, всего лишь бухала на работе».
— Ладно, я позвоню.
— Ну спасибо, — Сергей усмехнулся. — Только чтобы она завтра на работу пришла. А то я всем её недовольным клиентам дам твой мобильный телефон. Сам будешь с ними объясняться, раз такой умный.
Был бы на месте Сергея кто другой — Макс бы его урыл. Но этому можно.
— Договорились.
Чуть позже выяснилось, что позвонить Крыловой — задачка не из простых. С утра её, видимо, достали, и она вырубила телефон. «Абонент временно недоступен, попробуйте позвонить позднее» — весь день до самого вечера говорила Юрьевскому женщина с металлическим голосом.
Впрочем, возможно, коллеги были и ни при чём. Может быть, Крылова не хочет разговаривать с мужем или с сестрой.
И Макс её понимал.
В пять вечера к нему в кабинет вновь заглянул Сергей.
— Ну чего, дозвонился?
— Нет.
— Так. И чего делать?
— Съезжу к ней, — признался Юрьевский с неохотой. — Адрес взял в отделе кадров. Может, застану дома.
— Ну-ну, — недовольно буркнул Сергей и вышел из кабинета.
Ехать к этой девице, конечно, не хотелось. Но расстраивать друга не хотелось тоже.
— Ладно тебе, Макс, — хмыкнул Юрьевский, выходя из офиса и на ходу вытаскивая из кармана пачку сигарет. — Признайся уж, что дело не только в этом. Ты хочешь проверить, не залезла ли Крылова в петлю. Учитывая обстоятельства, вероятность весьма велика…
Макс сел в машину и завёлся. Так, какой там у неё адрес…
Выходные я провела восхитительно. Ела, пила и спала. Почти овощ, с одной только разницей — овощи не плачут.
В ночь с воскресенья на понедельник вместо того, чтобы спать, я врубила подряд сразу три мелодрамы. «Сладкий ноябрь» (отвратительно сладкий фильм), «Спеши любить» (так мило и трогательно, что я чуть не утонула в собственных соплях) и «P.S. Я люблю тебя» (натяжно и пафосно). Под последний фильм я и задремала ближе к шести утра.
В одиннадцать меня разбудил звонок из офиса. Невнятно буркнув что-то про увольнение, я вырубила телефон и продолжила спать.
Снился мне Юрьевский. Он почему-то сидел в кресле напротив моей кровати, курил и качал головой.
Кстати, о сигаретах. Ещё в субботу я поняла — всё-таки это не моё. Так что полпачки «Конгресса» — или как там их — отправились в мусорку.
Старый добрый коньяк лучше вштыривает. А про водку я вообще молчу. И с солёненьким огурчиком…
В общем, да — кажется, я начинаю превращаться в заправскую алкоголичку. Жру, пью и плачу под мелодрамы.
Проснулась я около шести вечера. Ужас какой, не день, а какое-то первое января. Просыпаешься — а уже темнеет. И голова раскалывается…
Встала с постели, оглядела собственную квартиру и ужаснулась. Ну ты, Светка, даёшь. Никогда даже не подозревала в тебе такой талант хрюнделя. Повсюду чашки, стаканы, баночки из-под йогуртов, крошки из-под бутербродов. Собственно недоеденные бутерброды. Открытая банка шпрот, откушенный солёный огурец. Конфетные фантики повсюду, даже на полу.
И венец сего творения — бутылка водки рядом с «Алмагелем».
Убойное сочетание.
Неужели это всё я сделала?!
Ты, Светка, ты. Даже не надейся, ни один домовой на подобное не способен.
Протопав к холодильнику, я заглянула внутрь. Он оказался почти девственно пуст. На двери сиротливо белели несколько яиц, и с нижней полки укоризненно смотрела на меня банка «Нутеллы». Почему-то без крышки.
Есть хотелось сильно, поэтому я доскребла остатки шоколадно-ореховой пасты, выпила пару глотков минералки, найденной в холодильном ящике для овощей, и пошла в ванную. Любоваться на себя в зеркало.
Зеркало отразило… нечто. С всклокоченными волосами, синяками под глазами и сухими губами. Сразу вспомнился мультик «Труп невесты». Не знаю как насчёт невест, но труп тут точно имеется…
Расчесав свои космы, я скинула уже довольно вонючую ночнушку и полезла мыться. Плескалась минут двадцать, тёрла себя мочалкой во всех местах, пытаясь смыть непонятную гадливость, которую я испытывала к собственному телу.
Но даже когда я вылезла из ванны — ароматная, розовенькая и чистенькая — гадливость всё равно осталась.
Я надела новую ночнушку, повязала поверх короткий — чуть ниже попы — халат. Обмотала волосы свежим полотенцем, а всё старое — и вещи, и бельё, и полотенца отовсюду, даже с кухни — бросила в стирку.
Потом я ещё раз посмотрелась в зеркало. Выглядела я, конечно, бледновато, но в целом уже лучше. Может, и не получится из меня алкоголички…
И только я вышла из ванной и начала прибираться в загаженной комнате, как в дверь позвонили.
Открывать я не собиралась, но звонивший был настойчив. Не уходил, наверное, минут пятнадцать. Я даже испугалась, что он мне звонок сломает — неведомый гость жал на него непрерывно.
Может, Андрей?
Я, как маленькая девочка, подкралась к двери и посмотрела в глазок. И тут же в шоке схватилась за дверной косяк.
Юрьевский?! Чего он тут делает?!
Запустить мыслительный процесс никак не получалось, и я решила пискнуть:
— Вам кого?
За дверью задумались, а потом усталым голосом произнесли:
— Света, откройте.
Ого! Это чего, он моё имя всё-таки знает?
— Зачем?
Опять недолгое молчание.
— Надо поговорить.
Я хотела брякнуть: «Кому надо?», но решила не хамить.
— У меня не убрано.
— Я переживу, — в голосе уже слышалось раздражение. — Света, откройте мне наконец.
Открывать не хотелось. Вот совсем. Но кажется, придётся.
Сначала я сняла тюрбан с головы, подумав, что встречать генерального директора с подобной конструкцией на голове всё-таки не совсем прилично. Распушила влажные волосы, погляделась в зеркало.
Ужас.
Вздохнула, щёлкнула задвижкой и сделала шаг назад, впуская в собственную квартиру бывшего начальника. Начальник застыл на пороге, оглядел меня всю, от влажных распущенных волос до голых ног — и опять мне стало жарко от его взгляда.
Наверное, коньяк ещё не совсем выветрился.
— Добрый вечер, — сказал Юрьевский, закончив осмотр моего тельца. — Тапочки дадите или мне в ботинках в комнату проходить?
— А может, не надо? — спросила я почти жалобно. — Говорю же, там не убрано.
— Тогда на кухню?
Зашибись. Там дофига грязной посуды и воняет не вынесенным мусором. Просто рай для любого генерального директора.