Страница 19 из 45
Но дело не только в ней. Я никогда в жизни не стала бы подставлять Сергея, которому была обязана своей карьерой и большой зарплатой.
Поэтому я предельно вежливо поздоровалась со всеми и начала презентацию.
Сперва показала раскадровку, америкосы глубокомысленно покивали, поохали. По макету сайта высказались, чуть покритиковали, но в пределах разумного. Макс всё это время смотрел на меня бесстрастным и совершенно чужим взглядом. Будто это не он два дня назад имел меня до потери сознания. А потом назвал шлюхой.
После макета сайта настала очередь русскоязычного логотипа «Эдельвейс»…
Наш дизайнер нарисовала пять вариантов, но все они были похожи один на другой и на мой скромный взгляд слабоваты. Мы с Мишиным долго думали, показывать ли их америкосам, но всё же решили показать. Вдруг им понравится?
Четыре из пяти логотипов по-разному обыгрывали название фирмы — цветочки, горы, солнце и чуть ли не козочки с лыжниками. И только пятый был графичным и очень современным, но… он скорее подходил для производителей мотоциклов, а не косметики.
Американцы задумчиво, но не гася своих улыбок, рассматривали эскизы. Я пыталась дипломатично подвести их мысли, что всё не так уж плохо, когда Сергей вдруг спросил у Юрьевского:
— А ты что думаешь, Макс?
У меня моментально пересохло в горле.
Генеральный взял в руки листок с эскизами логотипов, помолчал несколько секунд, разглядывая рисунки, поднял глаза на меня.
И меня вновь кольнуло обидой. Нет, даже не кольнуло — меня этой обидой шарахнуло, как дубиной по башке… Невыносимо было видеть эти стальные глаза, эту седую прядь, эти тонкие губы.
Почему я так на него обижена? Совершенно ведь чужой человек, совсем чужой. Какая разница, что он обо мне думает?
Света, тебе должно быть безразлично, всё равно.
Почему тебе не всё равно? Почему?!
— Логотипы неплохие. Но я вижу здесь проблему в несоответствии со всей остальной частью рекламной компании. Рекламный ролик чувственный, вызывающий, сайт яркий и острый. А логотипы по сравнению с вышеперечисленным смотрятся бледновато. Надо что-то такое же чувственное. Пусть будет неяркое, эдельвейс цветок нежный, и для контраста хорошо. Но чувственно и оригинально должно быть обязательно.
Сказал — как отрезал.
Стало ещё обиднее. И вроде всё правильно, и по делу, да я и сама так считаю — а обидно.
Словно он меня не только шлюхой, но и плохим специалистом считает, который его клиентам туфту подсовывает…
Света… ну что за детский сад?!
Сергей пытался сгладить углы после монолога Юрьевского, и я решила, что обижаться буду потом. Перехватила инициативу, уверила, что мы обязательно всё доработаем, даже предложила пару вариантов по улучшению дизайна, которые американцам понравились.
Но в итоге, когда клиенты засобирались, чтобы уходить, я чувствовала себя не только выжатой, как лимон, но и дико злой. Наверное, именно поэтому, как только американцы вышли из переговорной, я крикнула в спину уже почти вышедшему вслед за ними Юрьевскому:
— Максим Иванович, вы не могли бы задержаться?
Он обернулся, посмотрел на меня немного удивлённо, но кивнул. Закрыл дверь и подошёл ближе.
— Я слушаю.
— Вы специально? — спросила я, стискивая папку с эскизами. Только бы не треснуть… не треснуть… не треснуть!
— Что специально? — взгляд Юрьевского стал ещё более удивлённым.
— А вот это всё. Ваш монолог по поводу логотипов. Чего вы добивались? Хотели показать американцам, что им достался плохой менеджер, который готов втюхать им любое дерьмо?
— Света, — Макс перебил меня весьма раздражённым тоном, — ещё одно слово, и я тебя действительно уволю. И никакой Мишин не спасёт. Ты как со мной разговариваешь?
Я с силой захлопнула рот, клацнув зубами, как щелкунчик.
В глазах всё расплывалось…
— И даже не вздумай плакать. Вы, женщины, так всегда — чуть что, сразу в слёзы, чтобы мужики перед вами плясали и пылинки сдували. Хватит придумывать глупости. Сергей задал вопрос — я ответил то, что думал. Без всяких подводных камней. А теперь я, с твоего разрешения, пойду.
Он в последний раз посмотрел на меня недовольным взглядом, развернулся и вышел из переговорной.
Гад и негодяй.
А я идиотка.
Зачем вообще к нему полезла…
Когда я вышла из переговорной, меня поймал Мишин. Взял под локоток и сказал нечто удивительное:
— Ты на обед? Пойдём-ка вместе.
Я чуть на ровном месте не упала, так изумилась. За все шесть лет работы Сергей никогда не приглашал меня на обед. И вообще никого не приглашал, предпочитая ходить в кафе в одиночестве.
Видимо, мои мысли отразились у меня на лице, потому что Мишин улыбнулся и пояснил:
— Поговорить надо, Свет. А в офисе как-то не сподручно.
Я кивнула. Теперь понятно. Но о чём он собирается со мной говорить?
Мы пошли не в столовую, а в кафе на бизнес-ланч. Мне было безразлично, куда идти, а Сергей, как оказалось, терпеть не мог нашу столовую.
— Однажды мне попалась там недожаренная куриная котлета, — пояснил мне начальник. — С тех пор как-то нет желания там питаться.
— Категорично, — пробормотала я, и он усмехнулся.
Нам принесли бизнес-ланч, Сергей начал есть, а мне вот кусок в горло не лез…
— О чём ты хотел со мной поговорить?
Мишин зачерпнул вилкой побольше картофельного пюре, засунул его в рот, блаженно прикрыл глаза, проглотил — и только после этого ответил:
— Рассказать тебе хотел одну любопытную историю. Ты же знаешь, что нашу компанию Юрьевский организовал двенадцать лет назад? Так вот у него первые несколько лет вообще ничего не получалось, он чуть не прогорел. Как думаешь, почему?
— Понятия не имею, — покачала головой я.
— Из-за своей патологической честности. Ты же знаешь, реклама — это искусство профессионально и очень красиво врать. Юрьевский и враньё — вещи не совместимые. Так что да — он чуть в трубу не улетел. А потом, извини за нескромность, встретил меня. И я превратил его недостаток в достоинство.
Теперь каждый клиент знает, что наш генеральный директор — человек слова и мозги пудрить никому не будет. Но над созданием этого имиджа пришлось потрудиться. И то, что ты видела сейчас — часть нашего имиджа.
— Значит…
— Я специально позвал Макса на встречу. И на первую, и на вторую. И специально спросил про его мнение о логотипах. Без подобных вещей наш имидж растает, как снежок по весне. А нам нужно его поддерживать такими вот безобидными откровенными высказываниями. Понимаешь?
Я отпила немного сока из стакана и призналась:
— Понимаю. Но я не понимаю другого. Зачем ты всё это мне рассказываешь?
Мишин усмехнулся, увлечённо разрезая свой бифштекс. Поднял глаза, посмотрел на меня с лукавством и ответил:
— Я не слепой, Светка.
Стало неловко. Я даже голову в плечи вжала.
— Только ты помни — профессионализм прежде всего. Ладно? Разум не теряй. А то видел я, как ты сегодня на него обиделась. И совершенно зря.
Сегодня — да, зря. Но вот в субботу…
— Так что забудь свои заморочки и работай над проектом. Работа отдельно, личная жизнь отдельно. Договорились?
Кажется, я начала краснеть. Но ничего удивительного — от подобных-то наставлений.
— Я постараюсь.
— Ну вот и отлично. Ешь давай. А то всё остынет.
В четыре часа дня я свинтила с работы, чтобы встретиться с Андреем, и с удивлением заметила возле офиса садящегося в машину Юрьевского.