Идеальные Солдаты

Я сразу понял, что нахожусь в медпункте. Видимо, мне суждено побывать в каждой больнице, где бы я ни оказался. Что внизу, что в Нью-Кэпе, что здесь, в Академии… Везде одно и то же — белая палата, твердая подушка, трубка капельницы.

Опять.

Разглядывая потолок, я вяло размышлял, что случилось в этот раз. Кажется, никто не пытался меня прикончить, даже никто не бросался в драку… Что тогда?

Не считая уже привычных чужих снов, последней картинкой в моей памяти была вспышка. Наверное, потом я потерял сознание.

В ушах слегка звенело, как после знатного удара по голове. Недалеко кто-то разговаривал, этот мужской властный голос я уже слышал раньше. До меня доносилась только половина диалога, потому я решил, что он общается с кем-то по персональному комму.

— Нет, генерал Андерсон, сэр, нам не стоит привлекать сюда прессу, — говорил мужчина. — Простите, но я считаю, что вы излишне сентиментальны. С детьми всё в порядке, их родители будут поставлены в известность к вечеру. Да, сэр, мои ребята займутся этим лично. Извините, генерал, но, как вы знаете, в данной ситуации я подчиняюсь не вам, а своему начальству… Да, я понимаю, что это ваша Академия, но это наша общая страна, и мы обязаны… Не волнуйтесь, всё будет улажено, причины найдены и виновные наказаны. Конец связи.

Мужчина тяжело вздохнул. После недолгой паузы ему ответил еще один голос, женский, но низкий и с хрипотцой:

— Патрик, мальчик пришел в себя, приборы показывают скачок мозговой активности. Не хотите с ним поговорить?

Ширма качнулась в какой-то задумчивости. Я уставился на нее в ожидании.

Майор Джонсон выглянул оттуда немного смущенно, но сразу встал прямо и сложил руки за спиной. Взгляд-рентген ощупал меня от макушки до пяток, заставив поежиться.

— Мы с вами знакомы, молодой человек, — сказал он вместо приветствия. — Виделись пару раз. Кроме того, думаю, вы знаете, что иногда я преподаю в этой Академии, а также на Аристее. Я — майор правительственных войск Патрик Джонсон.

Разжать губы было невероятно сложно, не говоря уже о том, чтоб привстать на койке и отдать честь, потому я ограничился слабым кивком. Майору этого было достаточно.

— Вы помните, что с вами случилось? — спросил он.

Покачать головой сил уже не хватало. Начало клонить в сон. Я закрыл глаза. Майор Джонсон всё понял правильно.

— В оранжерее произошла поломка системы полива: закупорило трубы и почему-то не сработали механизмы остановки. Потому случился взрыв накопительной колонки. Как оказалось, вы с друзьями были рядом. Не волнуйтесь, с ними всё в полном порядке, отделались парой царапин, а вот вам повезло несколько меньше…

Голос майора становился всё тише и тише. Звон в ушах усилился, я провалился в него целиком, будто нырнул в холодную воду.

Да, мне повезло меньше — я заработал себе новую трещину в черепе и сотрясение мозга, а еще пару новых тоненьких швов там, куда угодили осколки. В медпункте Академии я провел почти все каникулы, сперва постоянно проваливаясь в что-то среднее между сном и обмороком, потому не особо понимая, когда кончается один день и начинается другой. Местная врач — молоденькая девчонка, представившаяся как Меган и отказывающаяся слышать от студентов обращения по званию или фамилии — отчего-то была мне невероятно знакома.

Придя в себя, я разглядывал ее так тщательно, что засмущал и даже напугал. Говорить у меня сперва получалось плохо, но я смог выдавить пару слов, приподняв с кровати руку и указывая на Меган пальцем:

— Я видел твое лицо раньше. Как?

У Меган были светлые волосы в каре, серые глаза и широкий угловатый подбородок. На бледной коже ярким пятном алела помада.

Незнакомая мишура на знакомом лице.

— Нижняя Земля… Док, который зашивал мне руку, — сказал я, когда наконец смог пошевелить языком. — Он выглядел точно как ты.

Меган подала мне стакан воды и помогла напиться.

— У меня есть брат, — ответила она, возвращая опустевший стакан на тумбочку. — Мы близнецы. Ты прав, уже несколько лет он работает на Нижней Земле, но вряд ли вы могли видеться с ним.

Я поднял обрубок правой руки. Из одежды на мне было только нижнее белье, потому он был на виду и рассмотреть шрамы не составляло труда.

— Это он шил, — сказал я.

Меган аккуратно взялась обеими руками за мою правую руку. У нее были крупные ладони с длинными уверенными пальцами и квадратными ногтями. Она погладила бугристые белые шрамы и нахмурилась.

— Толстые швы. Узнаю почерк. Вот двоечник, он никогда не умел шить красиво, а машинка-сшиватель не всегда под рукой. Да, я верю, что это его работа и… Эй, слушай, извини за такое!

— Без разницы, как оно выглядит. Тонкий там шов или толстый — рука из него не вырастет новая.

— Тут ты на сто процентов прав, дружок. Ладенько, а теперь ответь мне на очень важный вопрос: как и почему ты оказался под ножом у моего братца, уже пять лет работающего рядовым хирургом в тюремном госпитале на Нижней Земле?

— Тюремном? — переспросил я.

Воспоминания непроизвольно сами всплыли в сознании.

Решетки на окнах, никакого синего неба за ними. Военные с оружием в коридорах. Юный доктор с пушком бороды на таком же квадратном, как у Меган, подбородке.

Наскоро пересказав всё, что помнил из дней, когда потерял руку, я выжидающе посмотрел на нее.

— Больше ничего не знаю. У самого одни вопросы. Может, твой брат сможет на них ответить или ты сама узнавала что-нибудь?

Меган грызла уголок ногтя на большом пальце.

— Сделаю кофе, — наконец сказала она. — Сложную задачку ты подкинул, дружок. Давай разберемся с ней вместе.

Она налила себе кофе, поставила стул рядом с моей койкой и развернула у себя на коленках экран и клавиатуру из планшетки компа.

— Сразу напишу брату, — сказала она, набирая сообщение. — Видеосвязи нет, всё-таки задержки сигнала из-за расстояния между Землей и Станцией, кроме того облачный покров Нижней Земли тоже влияет на качество связи. Потому только текст, и то он не всегда отвечает. Знаешь, мы с Эвридики. Сперва учились вместе, поступали оба в один медицинский вуз, хотели стать настоящими военными медиками. А потом меня распределили на Луну-11, работать с Сашей Кузнецовым, а брата — почему-то туда, вниз, в колонии.

— Значит, на Нижней Земле действительно находятся колонии для заключенных, — проговорил я удивленно. — Жил там девять лет и не понимал. Блин, честно, в нашем городе не было никаких бандитов-уголовников! Мальчишки вредные, конечно, просто жуть, но их родители — простые работяги, добывающие руду или обслуживающие поезда и железную дорогу.

Меган тарабанила пальцами по кружке с кофе.

— Об этом не говорят открыто, — сказала она. — Это грязное белье Содружества. Поверхность Земли до сих пор сильно радиоактивна, нормально существовать могут только Верхние Города. Когда сотню лет назад в ответ на применение ядерного оружия сдетонировали вулканы, а тектонические плиты сдвинулись с привычных человечеству мест, образуя новые горы и новые моря, на стыке североамериканской и карибской плит вышли наружу редкие и ценные горные породы. Использовать заключенных, чтобы их добывать — подло, но эффективно и очень дешево. Сперва людей вовсе лишали удостоверения личности и отправляли в ссылку без права возврата. Многие погибли, конечно же, но многие выжили и остались там. Теперь внизу есть целые города и поселки, сосредоточенные вокруг добычи руды на юге североамериканской плиты. Ты откуда у нас: Нью-Мексико, Техас?

— Старая Аризона, — машинально ответил я, переваривая услышанное.

— Видишь, почти угадала. Слыхала, раньше в Аризоне было жарко и солнечно, — улыбнулась подбадривающе Меган.

— Ничего не знаю, теперь там сыро и мрачно, — нахмурился я. — Вообще — не отвлекайся. Хочешь сказать, мой родной городок построили заключенные и их потомки?

— Вполне возможно, — подтвердила Меган. — Тринадцать лет назад парламент принял решение о выдаче удостоверений личности жителям Нижней Земли, но ссылать туда заключенных не перекратили. Итак, мы разобрались: ты — рожденный в бывшей колонии ребенок, попавший под поезд и… внезапно оказавшийся в госпитале, в руках моего бедного глупого братца. Почему там? Знаешь ли, если мне не изменяет память, госпиталь находится на юге бывшего Вайоминга, а это не близко.