Идеальные Солдаты

В конце концов мне удалось одеться, и я вышел из ванной, пытаясь сохранить максимально спокойное лицо.

Лола широко улыбалась мне.

— Вот, совсем другое дело. Когда ты чистый, то такой красивый! — сказала она, снова заставляя мои уши гореть огнем, а все спокойствие сводя на нет.

Смущенный и взъерошенный, с полотенцем на плечах, я залез в глубокое кресло и получил в руку кружку с дымящимся чаем.

Тишина. Чистота. Тепло. Спокойствие.

Можно никуда больше не идти и ничего не бояться.

Лола села в кресло напротив, поджав тонкие ноги в цветных колготках. Она зевнула и подложила под щеку вышитую подушку.

— Все позади, теперь все будет хорошо, — сказала она, будто мысли моя читая. — Скоро проснется бабуля… Ну и я пока подремлю…

Я допивал чай, уже сам чувствуя, как разморило меня в тепле и уюте. После всех страшных, холодных часов и дней пути, после мрачных лет под тяжелым серым небом больше всего мне теперь хотелось уснуть и остаться в этом кресле навсегда.

Лола спала, утренний солнечный луч гулял по ее смуглой щеке, чертя золотистые полосы. Я наблюдал за ним, закутавшись в огромное полотенце, следил, пока луч не пропал в завитках ее черных волос, а потом и сам не смог больше бороться с дремотой и уснул, свернувшись в кресле клубком.

Когда мы проснулись, солнце стояло уже высоко. Я все пытался мимоходом выглянуть в окно и поймать побольше его непривычных ярких лучей, заставляющих щуриться и чихать.

Едва выбравшись из кресла, я осмотрел свое новое место жительства.

В квартире было три комнаты: одна проходная гостиная с кухней в углу и две маленькие спальни, Лолы и бабули.

В комнате Лолы был завал из мягких игрушек. Я заглянул туда только мельком, стесняясь вторгаться в личное пространство.

Поздним утром, уже ближе к полудню, я познакомился с бабулей. Лола осторожно приоткрыла дверь в ее комнату и шепотом позвала меня внутрь. На кровати под толстым пуховым одеялом лежала маленькая сморщенная старушка. Ее черные глаза казались намного моложе ее лица.

Бабуля давно не вставала с кровати. По словам Лолы, врачи уже ничего не могли поделать — она была просто слишком старой.

Оглядев меня с ног до головы, бабуля цокнула языком и покачала головой, а потом ласково улыбнулась.

— Тощий ты такой, лапушка, — сказала она скрипучим голосом, таким же старым, как она сама. — И бледный… Солнца-то нет на Земле больше, вот и бегают детишки рахитичные… Маленькие, хилые наземные детишки.

— Вы тоже не больно хорошо выглядите, — обиделся я, сочтя ее слова оскорбительными. — Так что кто еще из нас хилый!

Лола возмущенно засопела за моей спиной. Бабуля же только заскрипела тихим смехом.

— Палец в рот не клади тебе, — с каким-то удовольствием сказала она. — Будет кому теперь Долли защищать в школе. Я рада, что теперь у меня есть еще один внук, а у Долли — брат.

После знакомства с бабулей Лола накормила меня тушеной картошкой с красной фасолью. Я неуклюже пытался справиться со своей порцией, а она, глядя на это, подошла и поправила ложку в моих непослушных пальцах.

— Если тебе не нравится моя помощь, просто скажи, ладно? — попросила она, садясь напротив. — Но в этом нет ничего плохого. Сейчас я тебе помогу, потом ты мне.

— Станешь мне во всем помогать — я сам потом ничего не смогу, разве не так? — недоверчиво откликнулся я, возя по тарелке ложкой и не поднимая взгляда.

— Так я же не делаю за тебя, а только помогаю, чего ты, — кажется, искренне удивилась Лола. — Это совсем разные вещи. Раз помогу, второй, на третий ты сам справишься! Та же учеба, что в школе.

С такой логикой поспорить я не мог, потому просто согласился.

А к вечеру совсем освоился и перестал стесняться. Заглянув в каждый уголок квартиры, я потащил Лолу на улицу.

Одежду мою она еще днем постирала и даже погладила утюгом. Вещи, что были на мне во время падения в реку, стали вовсе негодными, потому пришлось одеваться в то, что осталось. Пуговицы на рубашке были для меня непосильной задачей, потому я благосклонно разрешил с ними помочь.

— В следующий раз сам смогу, вот увидишь! — пообещал я, когда с пуговицами было покончено. — Слушай, а Долли — это тоже ты, да?

— Да, Долли, Лора, Дора — это все варианты моего имени, но мне они не нравятся, — ответила Лола, скривив недовольную рожицу. — А полностью — Долорес! Жуть, правда?

Она рассмеялась над своими словами.

Мы наконец вышли из подъезда. Лола прыгала по камням дорожки, легко помахивая руками.

Теперь солнце грело с другой стороны, выглядывая одним бочком из-за крыши бабулиного дома. Тени от нас были длинными, слабый ветерок трогал мое лицо прохладными пальцами, косые солнечные лучи путались в кронах деревьев, отражались зайчиками от окон, прятались в Лолиных кудряшках. Жмурясь и морща нос, она посмотрела на солнце, улыбнулась мне и заговорила обо всем подряд.

Мы шли по улицам, обходя медлительных взрослых, лавируя между велосипедами и унициклами, останавливаясь на перекрестках и переходя широкие дороги. Лола то и дело оступалась, путалась в ногах и запиналась на ровном месте, словно нарочно​ глядя куда угодно, но не под ноги. Шагала она пританцовывая, отвлекаясь на птиц, людей и витрины магазинов, вертя головой, словно это ей, а не мне всё было в новинку. Моя рука сама тянулась придержать ее под локоть, но я не решался.

Просто смотрел на нее, позабыв, что хотел осматривать город.

А Лола всё болтала о школе, о подругах, об уроках и оценках. Здесь, наверху, в начальной школе учились в классах по двадцать человек, и в каждом классе был свой воспитатель, который следил и помогал ученикам. Лола закончила третий класс, как и я, но училась, по ее словам, как попало и мечтала поскорее закончить началку.

— Вот вырасту и буду журналистом. Хочу стать военным репортером! — азартно сказала она, когда мы остановились на большом перекрестке. — В средней школе, я уверена, будет не так скучно, как тут! У-у-у, тут настоящее болото! А вот поступлю на Луну-12, и папа будет мной гордиться!

— На Луну-12? — удивился я, испытав чувство дежавю. — В Академию Военно-космического Флота?

— Именно! — Лола вдруг уставилась на меня в упор, сдвинув брови и закусив губу, словно ждала осуждения. — И не говори, что это невозможно! Там работает мой папа, он преподаватель. Он учит ребят географии и геологии. Я полечу туда после началки и буду тоже учиться у него!

Солнце опускалось за горизонт, она стояла под последними рыжими лучами, маленькая и решительная, сжав кулачки и с вызовом глядя на меня.

Папа… Кудрявый мужчина с фотографии?

Почему это так ее беспокоит? Волнение Лолы передалось мне, я задержал дыхание.

— Это же круто, — попытался я успокоить ее. — Между прочим, я сам собираюсь поступать в Академию. Там меня будет ждать мой знакомый. Можем теперь стараться вместе.

Сказал и выдохнул. Потому что она сразу поверила мне и заулыбалась. Эмоции на ее лице сменяли друг друга с невообразимой для меня скоростью.

Странная девочка, заставляющая меня переживать.

Мы возвращались домой, она продолжала болтать. Я успел услышать про то, как она относится к каждому из одноклассников, как боится какого-то Дылду, как дразнят ее другие девчонки за вечно грязные колготки и разбитые коленки. Про любимые игры и про канал в Сети, где можно смотреть мультики. Про уехавшую в Скай-Нью-Йорк подругу, с которой они учились вместе в первом классе. Про бабулю, которая оказалась вовсе не бабушкой Лоле, а дальней родственницей со стороны матери.

Только про самих родителей Лола не сказала ни слова.

Уже после заката, дома, сидя в кресле в полумраке гостиной, рассеянно слушая болтовню мультяшек из Лолиного личного комма, я дул на кружку травяного чая в руке и заново разглядывал фотографии на стене.

— Это твои родители? — спросил я, когда в очередном мультфильме Лолы пошли титры. Кружкой я указал на фотографию, заинтересовавшую меня еще утром.

Лола сидела ко мне спиной. В ответ она дернула плечами, не оборачиваясь, словно и так поняла, о какой я фотографии.