Живые чернила

Неизвестно, сколько бы они могли так просидеть — десять минут, полчаса, час, — но обществом друг друга им дали насладиться всего пятнадцать минут — их спокойствие разрушил шум мотора и свет фар приближающегося автомобиля. Кто-то ехал к ним и затормозил недалеко от их машины и выключил фары. Миа вздрогнула.

— Что такое? Что случилось? — прошептала она, нехотя отрывая голову от теплой груди. Огляделась по сторонам и посмотрела на Оливера. — Свет какой-то был или мне приснилось? — вновь посмотрела по сторонам. — Кто мог сюда приехать? — на ее вопрос Оливер пожал плечами, поджав губы. Ему это тоже не нравилось, это было только их место. — Хм… — женщина медленно отстранилась и сощурилась, глядя на авто. — Уже так темно… Кто решил украсть наше место? — стала вглядываться в окна. — Парочка какая-то, вроде нас. Хм, молоденькие… Может… Студенты? О, а… Давай отдадим билеты? — она глянула на Оливера. — Что им здесь делать? А денег на кино нет небось. Пусть праздник будет не только у меня. И никого тут не будет, кроме нас.

Оливер только кивнул на это и убрал руки с ее плеч. Миа в секунду убрала свои ноги с его колен и отстранилась, спустя пару мгновений Оливер уже спрыгнул с капота и шел к другой машине. Они делали это уже десятки раз, каждое движение было отработано. Парочка сначала испугалась и не поняла, чего от них хочет незнакомый мужчина, а после с недоверием слушала его предложение поехать в кино, парень постоянно переводил взгляд с Оливера на билеты и обратно. Все же ему удалось уговорить их, и они уехали, забрав билеты и поблагодарив неизвестного за них.

— Что ты им сказал? — спросила Миа, когда Оливер вернулся.

— Да ничего особенного. Сказал, что есть билеты, но моя истеричная жена не захотела идти в кино. Сказала, что фильм — полная туфта. Ай, — за последнюю фразу ему прилетело локтем в бок. Он хохотнул. — Нет, а что я мог сказать? Я сказал, что у нас есть билеты, но мы передумали ехать в кино, и очень не хочется, чтобы они пропадали. Ну и там про последний ряд, все такое…

— Понятно… А ты ничего нового не придумал, — женщина старалась рассмотреть в темноте свои руки, а точнее два кольца на безымянном пальце. — Первое свидание было здесь, предложение ты мне тоже здесь сделал. Ты вообще не старался, — она негромко хмыкнула. Это было похоже на легкий девичий смешок, какими она обычно одаривала Оливера еще лет в шестнадцать, если он делал какие-то забавные глупости. Так она показывала, что ей нравится происходящее.

— Ты ведь знаешь, что это — самое дорогое, что у меня есть, — она едва кивнула и глубоко вздохнула.

Почему-то все слова выветрились из головы. О чем говорить? Что ещё сказать? Наверно, они оба все ещё не отошли от радости, которую только что испытывали. Линда была права — свидание двух влюбленных подростков. Не знаешь, как себя вести и что делать, как не выставить себя дураком и подавить неловкость, от которой краснеют даже уши. Не понимаешь, куда деть руки, и как бы не выдать их трепет, как избавиться от слабости и дрожи на кончиках пальцев. Одна из попыток — просто положить свои руки на капот и ждать, пока они успокоятся. Оливер так и сделал, оперся одной, ближней к Мие, на машину. Женщина поступила так же. Правда, дрожь начала постепенно уходить, но вместо этого пришла другая проблема — руки предательски зашевелились друг к другу, и уже через несколько секунд Миа ощутила, как пальцы касаются ее кожи, теплая ладонь накрыла ее руку. Еще через пару секунд они сплелись пальцами, и теперь их нельзя было разнять. Дрожь вернулась. Стало совсем неловко, но до безумия приятно, женщина глубоко вздохнула.

— А все-таки хорошо, что я тебе сейчас отказала. Представь — подготовка к свадьбе второй раз, — Миа первой подала голос и хохотнула после своих слов. Оливер поддержал ее смешком. — Все флористы города бы резко закрылись, объявили о банкротстве, уехали в отпуск или придумали бы другую причину, чтобы не брать заказ на оформление.

— Ну, а кто им виноват, что они так хреново делают свою работу, — Оливер фыркнул и закачал головой. Тогда подготовкой свадьбы занимался он, и очень много времени у него ушло на то, чтобы найти оформителя. Миа хотела, чтобы все проходило в парке, среди цветов и зелени, и он не мог ей отказать. Все флористы, с которыми бы Оливер ни встречался, предлагали ему какую-то ерунду. Ужасная композиция, не те оттенки, отсутствие нужных цветов. Ему ничего не нравилось, и люди сами отказывались от работы, видя, насколько дотошный попался клиент. — Нашли, кого наебать. Это не мат, — быстро добавил он, зная, что сейчас Миа будет его пристыжать. — Это констатация факта. Не понимаю, что было сложного в том, что я им говорил. Особенно бесили те, кто подсовывал сиреневый вместо лавандового. Если решили, что основные цветы — лаванда, неужели так сложно следовать этому?

— Представляю, как ты при этом ещё демонстративно сверял цвет с цветом на пантоне. Уверена, что ты везде с ним ходил. И если бы я не знала, кто ты по профессии, то решила бы, что ты гей, — хихикнула она.

— То есть, то, что я готовил нашу свадьбу, тебя б не убедило? — они рассмеялись. — Ты была невестой, а свадьба - это праздник для невесты в первую очередь, — все это время он аккуратно поглаживал ее руку в своей руке. — И раз уж это был твой праздник — ты и не должна была его организовывать. Спасибо моей матери, которая свято верит в это правило. Правда, мне кажется, что она сама хотела все сделать, но я не мог допустить этого хаоса, так что взял все на себя. А знаешь, ты бы намного лучше справилась, чем все эти флористы и прочие вместе взятые. У тебя есть вкус, в отличие от них.

— Спасибо за доверие, но я сама не хотела ничего делать. Нервы сплошные. И ради чего? Чтобы выпендриться перед дальними родственниками, — женщина снова засмеялась, перебирая второй рукой край пледа. Оливер посмотрел на нее, все же смог различить ее улыбку в темноте и улыбнулся. — Чтобы выпендриться, а потом слушать, что им не понравилось.

— Пусть радуются, что их вообще кто-то позвал. Ой, а мы же их не звали, — он «расстроенно» покачал головой.

— Ооо, ты в курсе, что когда ты сказал это моей маме — она задумалась, стоит ли мне выходить за тебя? — воскликнула Миа. Оливер хмыкнул и отрицательно кивнул. — В общем, ты же так ей и сказал, когда она начала лезть в подготовку со своими советами, мол, это не то, и то не так, и бла-бла-бла. Ну ты ее осадил, а вечером того же дня я возвращаюсь домой, а у нас там семейный совет без меня, — протараторила она. - Сидят все такие за столом в столовой — папа, Майк, Мик и мама во главе стола. Спрашиваю, что такое, а мама — «Ой, мы просто обсуждаем, что будем делать в уикенд». Но Мика же не заткнуть, он как ляпни — «Мама обиделась на Оливера, что он не даёт ей испортить твою свадьбу, и думает теперь, а не начнет ли он тебя бить сразу же после торжества».

— Чего?! — Оливер громко рассмеялся, услышав это. Он и не знал, что ее мама так думала про него и так остро восприняла его отказ от помощи.

— А я стою такая посреди столовой и ничего понять не могу, мы ведь ещё как раз так трепетно с тобой попрощались, ты меня проводил до дома, — Миа тоже смеялась, продолжая рассказ. — Думаю, чем ты ее обидел, что не так. И причем тут побои. Спросила их, мама мне так в красках все описала, что ты чуть ли не наорал на нее, и что запретил лезть в наши дела. Замолчала и ждёт моего ответа, что я поддержу ее. А я так смотрю и говорю -“Ну так правильно, это наша свадьба, не лезь к нам, сами разберемся». Мама аж растерялась, а Майк такой — «Ну говорили же тебе, чтоб отстала от них!» Короче, мама вплоть до первой годовщины нашей свадьбы страдала, что ты меня обижать будешь, тиран эдакий. А вообще, будь ее воля — она б созвала всех наших родственников и устроила карнавал на неделю. Ее же не остановить вообще.

— Прям как моя. Тебе было хорошо, всего-то нужно было платье выбрать и себя в порядок привести, а я каждый день вплоть до свадьбы от обеих выслушивал, как все хреново.

— Бедняга. Что-то я не заметила, чтобы им что-то не понравилось.