Чудовища не ошибаются

Пока я предавалась размышлениям о колбасе, сотрудники вовсю обсуждали премии и кто в каком наряде придёт. Кажется, я одна ни о чём не мечтала. Секретарям премий не выдают всё равно, так чего же мечтать? По крайней мере в нашей конторе…

А потом наступил день корпоратива. Точнее — вечер. Народ на работу пришёл расфуфыренный — мужчины в костюмчиках, женщины в платьях. Лица торжественные. Как на свадьбу прям. А я надела свою обычную чёрную юбку и белую блузку, только поверх блузки кулончик повесила для того, чтобы от будней отличаться.

Разумовский тоже выглядел, как всегда, но он ведь и так одет идеально, ему даже стараться не надо. Интересно, кто гладит ему костюмы? Мама? Любовница?

Хотя с его графиком — какая там может быть любовница…

После торжественной части корпоратива, когда по очереди выступали то генеральный директор, то коммерческий, то ещё другие главные люди в нашей конторе, я тихо улизнула к себе в приёмную. Время подваливало к семи, и я планировала отсидеться здесь и смыться домой, дождавшись Разумовского. Он ведь говорил — не уходить раньше него. Поэтому я не уходила, а мирно читала книжку, сидя за компьютером. День не рабочий — имею право. Все остальные вообще водку пьют, а я вот культурно отдыхаю.

Ближе к девяти вечера я начала терять терпение. Ну где же босс? Сейчас ещё ввалится пьяный — вот счастье-то будет.

Ввалился. Полдесятого. Не совсем пьяный, но слегка подвыпивший. Запах от Разумовского шёл сильный, хотя шагал он прямо и даже не заваливался на бок.

— Олеся? — увидев меня, он слегка удивился. — А я думал, что ты домой ушла.

— Вы сами говорили, что нельзя раньше вас, — ответила я, вставая и вырубая компьютер. — Но раз вы пришли, можно, я пойду?

Разумовский на меня как-то странно смотрел. Я даже занервничала.

— Ты всё это время просидела здесь одна?

— Не совсем…

— А с кем? — он даже оглядел приёмную, словно выискивая моих спрятавшихся кавалеров по углам.

— Я книжку читала.

— Книжку…

Босс замолчал. Я подождала немного, а потом уточнила:

— Я пойду.

К моему удивлению, он помотал головой.

— Нет.

Я так поразилась, что даже не нашлась, чего спросить. Как так — нет? Что мне тут, жить, в этой приёмной?

— Идём.

Разумовский кивнул на свой кабинет, развернулся и ушёл туда.

Надо было в тот момент сваливать, причём с вещами и с концами. Но кто же знал…

И я юркнула за ним. В кабинете генерального было уже темно, только монитор светился, и за окном сверкал огнями вечерний город.

Разумовский чем-то загремел в ящиках стола, а потом я с изумлением увидела бутылку вина и два бокала.

— Что это? — спросила я, и босс ответил очевидное:

— Вино.

Я помолчала. Он открыл бутылку, налил немного вина в один из бокалов и протянул мне.

— Держи.

— Но зачем? Я не хочу.

— Ты весь праздник просидела в приёмной, — в голосе босса прорезалось раздражение. — Выпей хоть немного. Ты вообще умеешь расслабляться?

Он меня поразил этим вопросом. Как это ему в голову пришло? Я ведь всегда улыбаюсь, большинство людей считают, что я в принципе не напрягаюсь.

— Я не хочу, честное слово, — сказала я умоляюще. — Правда, не хочу. Можно, я пойду домой?

— Нельзя.

Да что же это!

— А что мне тогда делать? — спросила я обречённо. — Ладно, я выпью, если нужно. А потом домой?

Разумовский молчал. Я протянула руку к бокалу, но он почему-то вдруг отставил его в сторону.

— Ты так боишься, что я тебя уволю? — произнёс он с неожиданной насмешкой. — И на обеды согласилась, и песню мне пела, и домой не ушла без моего разрешения, и даже вино готова выпить. На всё готова?

Я не понимала, к чему он клонит, но в любом случае вариант ответа был один:

— На всё.

— Иди к столу.

Я подошла к его образцово чистому, почти стерильному столу, обернулась.

— Нет. Ко мне спиной.

Что за бред?

А-а-а, кажется, я поняла. Опять он меня троллит. Конечно, ему, пьяному начальнику, сам бог велел троллить трезвых сотрудников.

Ладно, была не была… Встала к боссу филейной частью и сразу непроизвольно напряглась. Как оказалось — не зря.

— Теперь нагнись.

Неужели лупить будет? Интересно, ремнём или ладонью? Вот даже не знаю, что хуже…

Я нагнулась, а потом Разумовский вдруг начал задирать мне юбку.

— Что…

— Молчать! — рявкнул он и добавил своё любимое: — Уволю!

Молчу-молчу…

Но всё же — зачем ему поднимать мне юбку? Что у меня там, под юбкой, можно найти интересного? Отчёты по продажам за последнее полугодие я в других местах храню…

Мысль о сексе пришла ко мне в голову самой последней. Слишком уж она была невероятной…

Под юбкой у меня, конечно, были надеты совершенно не эротичные колготки. Босс спустил их совершенно спокойно, почти как врач, которому что-то мешает добраться до тела пациента. И тут же сжал ягодицы, начал гладить их и мять, словно имел на это право. Я так ошалела, что не могла даже промычать банальное «Что вы делаете?». И хорошо, что не могла… Это всё равно было очевидно.

Когда Разумовский забрался рукой под трусики и провел пальцем между половинками, я застонала. Как же приятно…

— Молчать, — голос у босса был хриплым. Палец спустился ниже, а затем стал скользить туда-сюда, туда-сюда… То оглаживая вход в меня, то лаская ягодицы.

Но потом всё же остановился у лона. И водил им по кругу, отчего я периодически вздрагивала и кусала губы, чтобы не издавать звуков. Приказано было молчать — я и молчала…

Но ощущения… Я никогда не испытывала ничего подобного…

Было так стыдно, но совершенно не хотелось, чтобы Разумовский прекращал…

— Какая ты влажная…

Медленно он ввёл в меня палец. Так медленно, что я непроизвольно всхлипнула.

— И тесная…

Нет, ему обязательно говорить эти пошлости? Я бы выразила свои претензии, но в тот момент было не до них. Одним пальцем Разумовский ласкал меня внутри, а вторым оглаживал чувствительную точку снаружи, и от каждого движения меня будто разрядом электричества пронзало.

Всё быстрее и быстрее. Я уже не молчала — стонала, а босс тяжело дышал. И вдруг всё прекратилось, но лишь на пару секунд — он повернул меня, уложил спиной на стол и начал расстегивать блузку.

Спасибо, что не порвал, никакой другой одежды у меня не имелось… И Разумовский аккуратно расстегнул каждую пуговицу, проявив нетерпение только снимая с меня уже расстегнутую блузку и сдергивая бюстгальтер. А потом наклонился и впился губами в один из сосков. Второй зажал пальцами и начал выкручивать.

— А-а-а… — простонала я. Босс на секунду оторвался от своего занятия и прошептал:

— Молчи. — Опустил голову, лизнул сосок и сказал очень тихо: — Потрясающая…

Я не поняла, о чём он, и спрашивать не стала. Впрочем, молчать я тоже не собиралась…

— Вла-а-ад… — прошептала я как-то жалобно. Вздрогнула от особенно чувствительного покусывания и схватила Разумовского за плечи. От остроты ощущений хотелось впиться в них всеми пальцами. — Вла-а-ад…

— Нравится?

Вот же тролль… Зачем спрашивать? Всё ведь понятно и так…

— Да, — выдохнула я. — Ещё-ё-ё…

С моей стороны, конечно, было наглостью требовать подобного от босса. Но… весь мой мозг ушёл в этот момент не знаю куда. Хотя нет, знаю…

Но Разумовский, кажется, и не собирался прекращать… Господи, что он вытворял с моей грудью! Как будто она у меня мёдом была намазана… или мороженым. Минут десять Разумовский ласкал только её, а я вертелась на столе, как уж на сковородке. Не удивлюсь, если подо мной уже лужа натекла… Оказывается, сексом пытать можно. Особенно это его «молчи» — пытка же самая настоящая…

— Леся… милая… сладкая…

Это он правда сказал или мне послышалось? Послышалось, наверное… Слуховые галлюцинации на фоне чрезмерно приятных ощущений.

— Хочешь? Леся… скажи, ты хочешь?

— Да-а-а, — простонала я, даже не подозревая, на что соглашаюсь.

И тогда он наконец оторвался от моей груди, окончательно сорвал с меня давно уже сползшие куда-то трусики, выпрямился, загремел ремнём. Я только и успела чуть приподнять голову, как Разумовский схватил меня за ноги — и просто насадил на себя.