Страница 23 из 26
Съ пріѣздомъ въ Москву Софьи Ѳоминичны Палеологъ (полное имя вышеуказанной царевны) все перемѣнилось. Небогатая обстановка царскихъ дворцовъ и простое обращеніе бояръ съ княземт не понравились Софьѣ, помнившей пышность и великолѣпіе греческихъ императоровъ.
Ивану III многое изъ того, что она ему разсказывала, должно было понравиться, тѣмъ больше, что съ его женитьбой на Софьѣ Ѳоминичнѣ совпало объединеніе почти всей Великой Россіи около Москвы и освобожденіе отъ монгольскаго ига. Иванъ III начинаетъ смотрѣть на себя не какъ на князя московскаго, а какъ на государя всей земли русской. Онъ хотѣлъ быть поэтому полнымъ, настоящимъ самодержцемъ, и вотъ мало-по-малу заводятся въ Москвѣ новые обычаи.
Предшественники Ивана III, великіе князья московскіе, просто «садились» на великокняжескій престолъ отцовъ и дѣдовъ. Иванъ III нашелъ нужнымъ торжественно вѣнчать на престолъ своего преемника священнымъ церковнымъ обрядомъ: этимъ онъ хотѣлъ показать, что свою власть московскіе государи имѣютъ отъ Бога, а не отъ людей. Въ сношеніяхъ съ иностранными государями Иванъ III начинаетъ употреблять титулъ царя; вмѣстѣ съ тѣмъ, вмѣсто того, чтобы называть себя «московскимъ княземъ Иваномъ», онъ именуетъ себя «Божіею милостію государемъ всея Руси Іоанномъ Васильевичемъ».
Такую же пышность и торжественность внесъ Иванъ III въ свои отношенія къ окружающимъ: онъ завелъ обстановку и церемоніалъ, нѣсколько напоминавшіе Софьѣ византійскіе порядки: видѣть «великаго государя», какъ называлъ себя Иванъ III, стало затруднительно. Князья и бояре ожидали его выхода иногда по цѣлымъ часамъ; въ знакъ особой милости «царя» (какъ тоже называлъ себя Иванъ III) заведенъ былъ обычай цѣлованія царской руки. Особенно не понравились Софьѣ прежнія простыя отношенія бояръ къ князю: теперь бояре, бывшіе прежде «думцами» великаго князя, т. е. его совѣтниками, съ которыми онъ совѣщался о всѣхъ важныхъ дѣлахъ, обращаются въ покорныхъ слугъ государя: въ своихъ просьбахъ и разнаго рода письменныхъ обращеніяхъ къ государю бояре иначе не называютъ себя, какъ уменынительными именами – «Васька», «Ванька», – при чемъ обязательно прибавлялось «холопъ твой» (иногда «рабъ твой»). Разумѣется, боярамъ такая перемѣна въ обращеніи съ ними князя сильно не нравилась, но высказывать этого громко они не осмѣливались, так какъ Иванъ III очень сурово и жестоко за это наказывалъ (К.И. Добрынин «Элементарный курс Русской истории»).
Но московским политикам было мало брачного родства с Византией, им хотелось породниться по крови с самим Римом. В московских летописях того времени появилось новое родословие русских князей, якобы ведущих свое происхождение прямо от римских императоров. По-видимому, в начале XVI века составилось «Сказание о князьях Владимирских», по которому будто Август, римский кесарь, разделил вселенную между своими братьями и сродниками. Одному из его братьев, Прусу, достались берега реки Вислы и Немана, от него и земля эта стала называться Пруссией. «А от Пруса четырнадцатое колено – великий государь Рюрик».
При Иване III власть великого московского князя распространялась почти на все княжества и земли Северо-Восточной Руси. Бывшие великие князья других княжеств, все удельные князья превратились в бояр великого московского князя – государя всея Руси. Только он имел право вести переговоры с другими государствами, издавал законы, чеканил монету, собирал войска, объявлял войну и заключал мир.
Великий князь «держал совет» (советовался) с Боярской думой, в которую входили самые знатные феодалы – родственники великого князя, часть бывших великих и удельных князей, потомки старинных московских бояр. Боярская дума стала постоянным верховным советом при великом князе. Наиболее важные указы издавались от имени великого князя и Боярской думы. «Государь указал, и бояре приговорили», – писали тогда в указах.
В города и земли великий князь и Боярская дума посылали управителей – наместников. Они собирали налоги с населения, следили за исполнением указов великого князя, чинили суд и расправу. Жалованья они не получали, а должны были жить («кормиться») за счет поборов с местного населения. Такой порядок назывался кормлением. От злоупотреблений жадных наместников население очень страдало.
На все должности в государстве бояре назначались в зависимости от родовитости своего происхождения и от должности, которую занимали их предки – отцы, деды, прадеды. У кого род древнее, тот и знатнее. У кого дед или отец занимал высокую должность, тот и сам требовал себе высокую должность в войске или в управлении. И в Боярской думе он сидел ближе к великому князю, и на пиру занимал более почетное место. Такой порядок назывался местничеством. Он приносил много вреда. Бояре с большой ревностью следили за его соблюдением, ссорились друг с другом, а то и силой стаскивали с места того, кто осмеливался сесть не «по породе». Это свидетельствовало о том, что остатки прежней, удельной системы еще не были изжиты.
При Иване III началась складываться и система исполнительной власти. Так, в конце XV века появились приказы. К началу XVI века в Москве насчитывалось уже около десяти приказов. Таковыми были, прежде всего, приказы Посольский, Разрядный (по военным делам), Поместный (по делам дворянского землевладения). Дворцовые, хозяйственные и финансовые дела перешли к Дворцовому, Конюшенному и Казенному приказам и Земскому двору. Для организации почты и перевозок организуется Ямской приказ. С 1471 г. в Разрядном приказе стали вестись так называемые разрядные книги, в которых отмечались порядок употребления вооруженных сил в государстве и размещения по стране служивых людей. В них также определялось чиноначалие в военной, придворной и гражданской службы русского боярства и дворянства.
С появлением приказов и других учреждений исполнительной власти возникла надобность в обеспечении их чиновниками, приказными людьми – дьяками и подьячими, преимущественно из служивых людей и дворян. Приказы обычно возглавлялись боярами, но некоторые из приказов управлялись дьяками. При Иване Васильевиче некий дьяк Курицин руководил Посольским приказом и ведал всей внешней политикой. Отдельные дьяки участвовали и в работе Боярской думы.
Вместе с созданием единого государства стали вводиться и единые для всей страны законы. Иван Васильевич приказал дьяку Владимиру Гусеву составить свод судебных законов из разных судебных уставов и грамот прежних князей. И вот в 1497 г. был составлен такой сборник законов под названием Судебник. В Судебнике, прежде всего, указывалось, кто должен судить. «Судить суд боярам, окольничим и быть при них дьякам», – писалось в Судебнике. Наиболее трудные и важные судебные дела решал сам великий князь. Чтобы не было мздоимства, при решении судебных дел устанавливались судебные пошлины и строго наказывались те, кто брал посулы при решении тех или иных судебных дел. На суде должны были присутствовать великокняжеский чиновник (дворский), местный староста и выборные «лучшие» люди. Таким образом, Судебник старался оградить от обид и неправды подсудимых.
Самосуд и самоуправство, какие допускались в Русской Правде, в Судебнике Ивана III уже не встречаются. Теперь правительство полностью брало в свои руки суд и расправу. Зато суровость наказаний в Судебнике, в отличие от Русской Правды, стала гораздо сильнее. В Судебнике допускались пытки, телесные наказания и смертная казнь. Это говорило о жестокости и грубости нравов того времени, чему немало содействовало татарское владычество. Пытать, т. е. различными мучениями вынуждать обвиняемого признать свою вину или дать нужные показания, разрешалось в том случае, если подсудимый возбуждал сильное подозрение. Вора, попавшегося на первой краже, определено было «бить кнутьем». Это телесное наказание называлось «торговою», потому что происходила на торгу, т. е. на площади. Смертная казнь назначалась за «лихие дела», т. е уголовные преступления, такие, как разбой, душегубство (убийство), зажигательство, двукратное воровство и пр. Смертной казнью также наказывались измена князю или государственная измена, святотатство и ябедничество.