Владыка башни

— Во имя Истинного Меча!

И ударила снова. На сей раз целилась в сердце. Владыка когда-то был воином: он попытался парировать удар рукой, и нож вонзился глубоко в предплечье.

Гвардейцы, придя в себя, кинулись на них с алебардами наперевес. Один тут же упал на землю — нож, брошенный Френтисом, вошёл в щель между нагрудником и шлемом. Рванувшись вперёд, Френтис подхватил падающую алебарду и замахнулся на второго. Тот отбил удар, действуя с выучкой бывалого вояки, причём чуть не пропорол Френтису бедро. Отступив в сторону, Френтис рубанул гвардейца по ногам. Тот повалился на землю.

Откуда-то сзади донёсся крик. Обернувшись, он увидел, что женщина наступает на владыку башни. Лорд лежал на спине, из ран хлестала кровь: он пытался уползти, отталкиваясь ногами.

— Умри, еретик! — завопила женщина, поднимая нож. — Такая смерть ждёт каждого врага Отц...

Две тощие руки сомкнулись вокруг её груди, оттаскивая назад. Это была та самая пьянчужка, которую владыка башни назвал Димелой.

Женщина мотнула головой, ударив Димелу по лицу и выбив зубы. Нищенка взвыла, но не отпустила. Со всех сторон потянулись новые руки, вцепляясь в убийцу: какой-то старик обхватил её за ноги, калека тыкал ей в живот своим костылём. Бродяги навалились всем скопом, и вскоре женщина исчезла в ворохе тряпья, под грудой немытых тел.

«Пожалуйста! — взмолился Френтис. — Пусть она сдохнет!»

Однако путы сжались, давя так жёстко, как никогда прежде. Они требовали помочь ей.

Он с размаху двинул ногой по шлему упавшего гвардейца, затем врезался в толпу бродяг. Его секира в одно мгновение сразила четверых. Он прорубался вперёд, всё ещё надеясь, что, как только бродяги убьют её, путы исчезнут.

Он уже преодолел половину пути, когда это произошло. Вспышка жаркого пламени выжгла дыру посреди толпы, люди отхлынули назад, крича от ужаса и боли, заметались в дыму. Френтис продрался сквозь оставшихся, ошеломлённых невесть откуда взявшимся огнём. Женщина стояла на коленях, истекая кровью — как из-за украденного дара, так и из-за ран, нанесённых бродягами. Её лицо напоминало красную маску ярости. Позади неё бесформенной кучей плоти и обгоревших лохмотьев лежало тело Димелы.

— Сто семьдесят два года, — задумчиво проговорила женщина, хотя гнев всё ещё горел в её глазах. — Столько прошло времени с тех пор, когда я потерпела поражение в прошлый раз.

В своё время Френтису довелось побывать во множестве туннелей для сточных вод: варинсхолдские были прекрасным убежищем и вполне подходили для быстрого скрытного передвижения под улицами. Потом он помог Ваэлину захватить Линеш, пройдя такими же подземными дерьмостоками. Нынешние оказались чище и просторнее прочих, имели отличную кирпичную кладку и один-два карниза для отдыха. Воняло, впрочем, так же, как и везде.

Выходить наверх было бы теперь самоубийством. Гвардия Южной башни несомненно стояла на ушах, поэтому Френтис доверился инстинктам уличного мальчишки и поволок женщину в канализацию. Там, следуя за потоком, они добрались до гавани и теперь ждали ночи, когда вечерний отлив позволит им уплыть.

— Сто семьдесят два года, — повторила она, ловя взгляд Френтиса и ослабляя путы, чтобы он мог говорить.

«Она жаждет утешения, — понял он. — Моего сострадания по поводу её неудавшегося убийства». Уже не в первый раз он задумывался о глубине её безумия.

— Просто есть разница, — ответил он.

Она в недоумении покачала головой, жестом веля ему продолжать. В первый раз за многие недели Френтис улыбнулся.

— Есть разница между голодной бродяжкой и сытым рабом.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Наш дозор оценивает их число примерно в четыре тысячи. Они перешли льды здесь. — Палец капитана Адаля ткнул в разложенную на столе карту. — Идут на юго-запад.

— Прошлый раз они направились прямиком к Северной башне, — сказала Дарена. — Убивая всех на своём пути.

— Четыре тысячи, — задумчиво произнёс Ваэлин. — Цифра внушительная, но это все же не Орда.

— Это их авангард, я уверен, — отозвался Адаль. — Похоже, они выучили урок.

— Но, как я понял, Орда была полностью уничтожена.

— Ну, кое-кто выжил, — сказал Дарена. — Несколько сотен женщин и детей. Отец тогда позволил им уйти, хотя многие требовали их смерти. Однако никому не было известно, сколько их ещё пряталось во льдах, вынашивая планы мести.

— Милорд. — Адаль вытянулся, повернувшись к Ваэлину, его тон стал официальным. — Прошу разрешения объявить общий сбор.

— Общий сбор?

— Мы должны немедленно призвать к оружию всех мужчин, способных его держать. Через пять дней у нас наберётся шесть тысяч воинов, не считая гвардейцев.

— Необходимо также направить послания к эорхиль и сеорда, — добавила Дарена. — Если они отзовутся, как прежде, то у нас будет армия тысяч в двадцать. Другое дело, для того чтобы всех собрать, потребуются недели. Которых вполне хватит основным силам Орды для пересечения границы, а их передовой отряд будет громить наши поселения на севере.

Ваэлин устало откинулся в кресле, изучая линию на карте, прочерченную Адалем, — они скакали весь день, чтобы вернуться в башню до заката. Адаль выбрал самую подробную карту Пределов из тех, что хранились в покоях лорда. Снаружи доносились крики мужчин, возбуждённых надвигающейся войной. Гвардейцы Северной башни и люди капитана Орвена точили оружие, седлали лошадей. А он-то надеялся, что дни карт и баталий остались позади и что здесь, в Пределах, ему не придётся больше руководить сражениями. Но, как и всегда, война шла за ним по пятам. Некоторым утешением служило то, что песнь крови звучала необычно тихо. Не то чтобы она была полностью лишена тревожных ноток, но по крайней мере в ней не слышалось агрессивной назойливости, как во время подготовки атаки на Лехлунский оазис, стоивший жизни Дентосу.

— Какова была численность Орды в прошлый раз? — спросил он.

— Остаётся только гадать, милорд, — ответил Адаль. — Они двигались огромной волной, без деления на отряды или полки. Брат Холлан в своей хронике оценивает их количество в сотню тысяч, включая детей и стариков. Орда — это не столько войско, сколько народ.

— Северные поселения предупреждены?

— Гонцы отправлены, — кивнула Дарена. — Они, конечно, постараются организовать оборону, но людей у них мало, и без помощи они долго не продержатся.

— Хорошо. — Ваэлин поднялся. — Капитан, созывайте сбор. Отберите ответственных людей, которые смогут организовать оборону башни и города. Мы же во главе гвардейцев короля и Северных пределов отправимся на север, чтобы помочь поселенцам.

— Более половины моих людей расквартированы по разным поселениям, — заметил Адаль, мельком взглянув на Дарену. — Мы вряд ли наберём больше полутора тысяч человек.

— Всё лучше, чем ничего. — Аль-Сорна взял со стола свой полотняный свёрток и пошёл к лестнице. — Выезжаем как можно раньше. Госпожа Дарена, как я понимаю, вы хотите остаться? Но я вынужден просить вас поехать с нами.

Та удивлённо подняла брови. На самом деле Ваэлин знал, что она готова была требовать, чтобы её взяли в поход.

— Я... готова, милорд.

Они скакали весь день, до самой ночи. Когда стемнело, разбили лагерь в предгорьях, в двадцати милях к северу от башни. Алорнис просто взбесилась, когда они прощались на ступенях башни, но Ваэлин остался непреклонен:

— Художнице нет места на войне, сестрёнка.

— И что же я должна, по-твоему, теперь делать? — воскликнула она. — Сидеть, сложа руки, день за днём ожидая новостей о твоей судьбе?

— Сомневаюсь, что тебе это удастся. — Ваэлин сжал руки девушки, поцеловал в лоб и, не оглядываясь, пошёл туда, где один из гвардейцев держал под уздцы Огонька. — Между прочим, — бросил он, забираясь в седло, — ты мне нужна именно здесь, в Башне. Присутствие сестры владыки успокоит народ. Уверен, они будут спрашивать о новостях, так ты всегда говори, что всё будет хорошо.