Плен

— Я не думал, что мы… Я вообще за книгой шел.

— И всё?

— Да. Всё остальное — это… Я не планировал.

Дженна заперла дверь и подошла к кровати, попутно стаскивая остатки ночного одеяния.

— Потрудись раздеться, прежде чем ложиться в постель. Я же видела, ты целый день в этих бриджах ходил.

— Я могу остаться на ночь?

— Почему нет? Или боишься, что твои родные решат, что я тебя обесчестила?

Бринден усмехнулся, откладывая в сторону бриджи и рубашку. Ощущение новизны не покидало и волновало разум. Талли откликнулся на подушку, пытаясь разобраться в своих чувствах и эмоциях. Дженна присела на край, со своей стороны, и принялась расчесывать растрепавшиеся волосы. Бринден любовался плавными движениями, невольно расплываясь в счастливой улыбке. Отложив гребень, Дженна быстро, выверенными движениями, заплела волосы в косу, а затем пристроилась на кровати, накрываясь одеялом.

— Двигайся ближе, у тебя вон ноги не укрыты.

Она потянула его за руку, притягивая к себе, укрывая.

— Спасибо.

— Ты первый мужчина в моей жизни, который поблагодарил меня за это. Или твоё «спасибо» относится только к одеялу? — В голосе Дженны явно проскальзывали насмешливые нотки вперемешку с какой-то странной, непонятной нежностью.

— Не только… — Что с его голосом? Почему он вдруг охрип? И отчего так сладко защемило под ложечкой, когда в ответ он услышал её тихий, воркующий смех, совсем не похожий на её обычный задиристый хохоток?

Дженна прижалась лицом к его груди, обняла его за торс, а ногу незаметно просунула между его ногами. Бринден осторожно обнял её, прикрывая глаза, надеясь, что утром его никто не хватится.

Комментарий к Часть 7

А я не сдох еще… Вот так вот мало получилось. Это же не НЦ, да?

========== Часть 8 ==========

Бринден проснулся, не сразу вспомнив, где находится. Воспоминания и легкий холодок встряхнули его, заставляя довольно усмехнуться. Он осторожно встал с кровати и подошел к камину. Подбросив несколько поленьев оголодавшему огню, он уже хотел было одеться да уйти, но что-то его остановило. В конце концов, ещё даже не рассвело, почему бы не понежиться немного? Он снова опустился на кровать, осторожно забираясь под одеяло и тут же ощущая, как к его боку прижимается Дженна. Бринден, подчинившись необъяснимому порыву, легко прижал ее к себе, чувствуя приятное тепло от её дыхания и сладкое желание провести в этом положении всю жизнь. Ощущая совершенно чудесное спокойствие, он так и уснул, сплетясь с Дженной в тесном объятии.

Она лениво приоткрыла глаза, спокойно улыбаясь и натягивая одеяло на обнаженные плечи. Одинокий нахальный лучик пробился в комнату, заявляя, что солнце давно встало и новый день наступил. Бринден уже и не помнил, когда в последний раз спал столь долго. Какое-то время они лежали в молчании. Все слова казались лишними и ненужными. Да и Бринден не чувствовал в себе способности говорить красивые слова. Казалось, что всё и так ясно и лучше уже быть просто не может. Ведь так хорошо просто лежать и смотреть на неё. И ничего больше не надо.

***

Из того, что сразу бросалось в глаза — его худоба, столь не свойственная положению лорда. Его старший брат начал полнеть к сорока годам, а вот Бриндену удавалось оставаться таким же поджарым и сухим, как пятнадцатилетний юнец. Дженна давно заметила, что Талли ест совсем немного и чаще всего довольно простую пищу, обычно пренебрегая всякими пирожными и прочими изысками, которые обожала его родня.

Кроме худобы, внимание привлекали его шрамы. Дженне, выросшей и жившей среди кучи братьев, шрамы вовсе не были чем-то диковинным, да и у многих ее любовников подобные отметины присутствовали. Но ей было впервые не плевать. Его шрамы казались ей чем-то красивым и в то же время страшным. Сколько раз он был в шаге от смерти, за сколькими из этих шрамов крылась жизнь, вырванная из рук Неведомого? Уйма рубцов всех размеров заставляла задумываться о безрассудности их владельца. Она бы очень не хотела, чтобы уже будучи женатым, он умер в бою. Мрачные мысли отравили спокойствие. Она плотнее закуталась в одеяло, бездумно очерчивая пальцами края шрама, что расположился на бедре Талли.

— Этот ещё с Девятигрошовых. — Произнес он, замечая ее любопытство, — я тогда уже достаточно прославил себя, задрал нос, да какой-то Золотой Меч спустил меня на землю. Никогда я не выглядел столь жалко, как тогда, когда орал, пока мне прижигали рану. Пожалуй, после этого я перестал кичиться удачливостью.

— Тебе ведь тогда было лет семнадцать?

— Да, тот самый возраст, когда ещё страдаешь мальчишеской наивностью, однако уже мнишь себя взрослым и бывалым солдатом… Пекло, это и вспоминать-то неудобно.

— Что, так больно?

— Боли не вспомню, бывало и сильнее. Но вот стыд был ужасный.

— Многих ранят, чего стыдиться?

— Скверно чувствуешь себя, когда после блестящих побед ты лежишь с голой задницей, тебя держат несколько человек, а проклятый старый мейстер всё мешкает. Дважды он прикладывал горячий металл к моей ране… В общем, сопли, слёзы и полностью охрипшее от крика горло.

— Чем-то похоже на роды. Правда у меня блестящих побед и раскаленного металла не было.

Бринден провел рукой по её животу, нахмурившись.

— Я слышал, что роды очень болезненные. Жена Хостера всегда долго после них отходила.

— Да, боль ужасная, а еще грязь да вопли. Сам увидишь. У нас ведь должен быть ребенок.

Бринден тихо вздохнул, отводя взгляд и принимаясь рассматривать что-то на стене. Дженна давно поняла, что он таким образом пытается скрыться от неловкого разговора. Что ж, она почти привыкла, что он с большой настороженностью относится к женщинам, порой даже сам того не замечая. Большая часть неудобных разговоров была свернута подобным образом. Дженна надеялась, что у нее получится искоренить все эти неуклюжие попытки быть тактичным и мешающую робость. Нельзя же постоянно избегать всего, что тебя смущает! Не подросток все-таки.

Осторожный, но уверенный стук в дверь нарушил идиллию. Бринден хотел было открыть, но Дженна толкнула его обратно на кровать, натягивая на себя ночную рубашку и запахивая на груди халат.

— Кто?

Из-за двери раздался приглушенный и взволнованный голос Кивана:

— Дженна, это я. Возникла проблема.

— Ты один?

— Да. Открой, пожалуйста, дело срочное.

Дженна со вздохом отворила дверь, тут же загораживая брату проход, оставляя его в коридоре.

— Что за дело?

— Лорда Бриндена не можем найти. Если он сбежал, то это скандал и… — Киван осекся на половине фразы, встречаясь с Бринденом взглядом.

— Смотри-ка он не далеко убежал. — Сонно проговорила Дженна, — Пойди скажи ищущим, что лорд нашелся в своих покоях, что ему нездоровилось или ещё что. Придумай!

— Дженна!

— Знаю-знаю, боги меня ещё покарают, а теперь ступай.

Дженна аккуратно вытолкала возмущенного и смущенного брата, снова запирая дверь.

— Чего лежишь? Слышал? Тебя обыскались, поднимайся.

***

После короткого поцелуя в коридоре, Бринден кивнул и удалился. Дженна проводила его взглядом, пытаясь решить, завтракать сейчас или полежать в кровати ещё чуть-чуть. Спину приятно грело теплое дыхание камина, доносившееся из глубины комнаты. В коридоре же было ощутимо прохладно, холодный сквозняк загонял обратно, к мягкой кровати.

Неожиданно в коридоре возникла леди Кейтилин. Хотя, возможно, она давно там стояла и Дженна её просто не заметила сразу. Бледная кожа и глубокие тени вокруг глаз говорили, что леди давно пренебрегает сном. Некогда красивые синие глаза теперь казались огромными и водянистыми, что было особенно заметно на осунувшемся лице. Однако более всего Дженну поразило то, с какой неприязнью, или даже ненавистью, смотрела на неё леди Старк.

— Доброе утро, миледи.

— Не надо! — Отмахнулась Кейтилин, нервно проводя рукой по воздуху, — я знаю, тебе удалось одурачить моего дядю, а остальные Ланнистеры забили чушью головы моих дочек. Но я вижу насквозь всю вашу семью!