Механизм должен работать

***

Тени всегда были особым районом Анк-Морпорка. Они, словно огромное сито, собирали самое необычное, неправильное и незаконное. Когда-то прийти сюда для стражника означало только одно — очень быструю и весьма неприятную смерть. Теперь все было иначе. Закон пришел сюда, и Тени, нет, не покорились ему, скорее изменились и приспособились существовать одновременно с ним. И по сей день ниточки от большинства неприятностей вели сюда, но теперь любой путешественник мог прийти в Тени и даже выйти (в большинстве случаев) оттуда живым, хотя и не таким, как прежде. Чуть менее богатым, менее доверчивым или чуть более циничным.

Ваймс и Салли свернули на Шлюшьи ямы, стараясь держаться менее солнечной стороны.

— Что вы думаете о фон Диклихе, сэр?

— От него меня в дрожь бросает, — признался Ваймс. — Он выглядит мертвецом даже на фоне остальных вампиров. Это обычное дело для тех, кто пьет человеческую кровь?

Салли покачала головой.

— Нет, сэр. Думаю, он просто не слишком эмоционален.

Ваймс усмехнулся. «Не слишком» — это очень мягко сказано.

— Но его словам я верю. Разумеется, я пошлю людей к Дубодубу, чтобы все уточнить, но не похоже, что это тот, кто нам нужен.

Ваймс привык доверять своему внутреннему чутью. Фон Диклих ему не нравился, но нельзя было мешать личную неприязнь с делом. Да, он был хладнокровным кровососом, но убийцей он не был. Быть убийцей в современном мире невыгодно, а фон Диклих предпочитал видеть выгоду во всем.

— А фрау Герта сильно разозлилась этому твоему предположению.

Салли развела руками.

— Простите, сэр. Это нередкое дело в Убервальде. Молоденькие дурочки слетаются к влиятельному вампиру, как пчелы на мед. Они готовы услужить ему во всем в корыстной надежде, что однажды он подарит им «особое внимание».

Ваймс предложил бы аналогию с «мотыльками на огонь».

— Но она ведь говорила искренне.

— О да, сэр. Похоже, она по уши влюблена в него.

«Да уж, — подумал Ваймс, — Похоже, этот тот случай, когда любовь действительно зла».

— Кстати об этом «особом внимании». Расскажи мне, как человек становится вампиром. Одного укуса ведь недостаточно?

— Недостаточно, сэр.

Салли молчала какое-то время. По ее лицу Ваймс понял, что она собирается с мыслями.

— Обычно на это уходит около двух или трех дней, сэр. Зависит от человека, его физического и… морального состояния.

«Ветинари был болен и слаб. Значит, не больше двух дней…»

Ваймс моментально переложил новую информацию на известные ему факты о последних днях человеческой жизни патриция. Эти мысли возникли в голове мгновенно, превратившись в яркие образы. Образы, которые Ваймс предпочел бы не видеть никогда, но он видел и, увидев однажды, уже не мог забыть их. Помнить Ветинари слабеющим было… было противоестественно… Нет. Нужно сосредоточиться на деле. Значит, два или три дня. Когда началось явное ухудшение? Когда этот неизвестный вампир должен был явиться в город?

— Сперва «отец» или «мать» пьет кровь у будущего «новорожденного». Обычно это происходит в несколько этапов, чтобы должным образом подготовить тело к изменениям.

Ваймс неосознанно поежился.

— Значит, у человека несколько дней пьют кровь, пока он окончательно не лишится сил.

— Это не обязательное условие, скорее дань традиции. У человека должно быть время на осознание.

— Зачем? Он что, может отказаться?

— До самого последнего момента у него есть такая возможность.

— И что произойдет, если человек откажется в самом конце?

— Скорее всего, он погибнет.

— Да уж, отличный выбор, — фыркнул Ваймс. — И что? Многие отказываются?

— Нет, не многие. Но такие случаи бывали. И все прогрессивное общество относится к такому решению с уважением.

«Прогрессивное общество». Прогрессивное вампирское общество, если быть точным. Звучало вроде бы неплохо, за одним маленьким «но» — где-то была и «не прогрессивная» часть вампирского общества.

— Но не всем ведь дают этот финальный выбор, правда? Наш дорогой господин Подмигинс тому доказательство. Насколько я знаю, он совсем не собирался становиться тем, кем стал.

Салли ответила не сразу.

— Увы, это так. Я понимаю, сэр, вы хотели бы, чтобы я дала вам однозначный ответ. Но тут, я боюсь, у нас дела обстоят так же, как и у людей.

— Всегда найдется отморозок, который не хочет играть по правилам?

Салли пожала плечами.

— Хорошо, что происходит дальше?

— Затем наступает переломный момент. Когда тело находится уже на грани смерти, между вампиром и человеком возникает особая… ментальная связь. Своеобразное слияние сознаний.

— Значит, сказки о том, что вампир может залезть тебе в голову, — вовсе и не сказки?

— Эта связь очень важна, — продолжила Салли, — Она становится своеобразной нитью, по которой наше «Я» потом находит путь обратно в тело после смерти.

— А как же все эти «испей меня и живи вечно?»

— О… — Салли улыбнулась. — На самом деле, «родитель» часто кормит «новорожденного» из вены на запястье. Это утоляет первый голод и помогает укреплению родственных связей. Но для превращения вампирская кровь совсем не нужна.

Ваймс помолчал, осмысливая услышанное.

— Постой, а под «связями» ты подразумеваешь просто отношения или…

— Влияние. Да, сэр. В первое время, «родитель» может очень сильно влиять на «новорожденного».

— Насколько сильно?.. — во рту у Ваймса мгновенно пересохло.

— Зависит от силы воли.

— Салли…

— Все что угодно от полного подчинения до ненавязчивых советов у тебя в голове. Лично я перестала ощущать что-либо уже в конце первого года.

«Вот черт… Он же знал об этом? Он не мог не знать. Он знает все и всегда!»

— Сэр, вы в порядке?

— Сегодня после заката у меня назначена встреча с патрицием, — Ваймс побарабанил пальцами по рукояти меча, — И будь я проклят, если сегодня же не повидаюсь с этим «отцом».

***

В «Голубом коте» Ваймсу приходилось бывать лишь однажды. Пару лет назад, когда пришлось допрашивать одного из работников как свидетеля по делу о несанкционированном ограблении. Вообще, стражникам не так уж часто приходилось бывать в заведениях подобного рода, если это, конечно, не было их личным решением в свободное от службы время (в таком случае «Розовая киска», например, даже предоставляла стражникам небольшую, но постоянную скидку). Гильдия Белошвеек предпочитала решать «небольшие недоразумения» собственными силами, а «большие недоразумения» случались тут на удивление редко.

Хозяин «Кота», господин Гаррис, встречал Ваймса и Салли на пороге.

— Господин Ваймс, какая неожиданность! — произнес он совершенно не удивленным голосом. — Проходите скорее! Желаете что-нибудь выпить? За счет заведения.

Ваймс покачал головой, глядя в лучащееся неествественной радостью лицо Гарриса. Обычно хозяева подобных клубов не слишком-то радовались официальным визитам стражи — это плохо влияло на бизнес, но мистер Гаррис был проницательным человеком и, будучи наслышанным о нраве командора, совершенно справедливо посчитал, что самый верный и быстрый способ избавиться от него — это дать ему то, что он хочет.

— Мы бы хотели поговорить с одним из ваших работников, мистер Гаррис.

— С Денни?

— Денни? — не понял Ваймс.

— Денни Златосерд, — пояснил мистер Гаррис, — Работает у нас под псевдонимом Черный Граф. Вы ведь с ним хотели поговорить?

Ваймс кивнул. Обычно всех вампиров звали «фон», даже если родом они были не из Убервальда, что-то вроде повальной моды или жажды соотвествовать статусу. Даже старый добрый Артур Подмигинс сейчас называл себя не иначе, как Варго Сент-Груэт фон Вилинус.

— Гибель той девушки — страшная трагедия. Но, господин Ваймс, я уверяю вас, что наш Денни к этому не имеет никакого отношения. В ту ночь он работал в клубе, это могу подтвердить и я, и другие наши мальчики. Впрочем, — Гаррис заметил, как мрачнеет лицо Ваймса, и поспешил свернуть тему, — Вы и сами сможете в этом убедиться, когда поговорите с ним. Он ждет вас наверху.