Страница 15 из 18
***
Да, и ещё в продолжение. Как-то в офис пришёл суровый сын гор. Тыча пальцем в себя, он говорил перепуганной консультанту-Лене:
– Я – рэквизит! Мой брат – нэ рэквизит! Нада – перевод!
Лена, давясь словами, дала бумажку на заполнение и показала окна, в которые нужно занимать очередь.
Все мы тут реквизиты, дружище. А перевод – да за ради бога, отправляй. Поправки в законе. Хоть реквизит ты, хоть не реквизит – отправляй кому хочь, только б деньги были!
***
Готовимся ко сну. Повсюду царит лёгкий бардак – там кружка, там бумажка, там кукольи одёжки. Хожу, всё это подбираю, Куропатка сидит за компьютером.
– Так, – говорю, Геня!..
– Что ты от меня хочешь, мамочка? – спрашивает дочь, не отрываясь ни на миллиметр от игрухи.
– Я хочу от тебя чего-нибудь доброго, милого и хорошего!
Женя поворачивается с вытаращенными глазами:
– Внука, что ли?!
Вот только вот внука мне и не хватало!
***
Я вчера после работы заскочила в магазин за продуктами, праздник праздновать. Нагребла полные пакеты, и в рюкзак ещё натолкала. Да всё такое тяжёлое! Курица, банки с оливками, сыр, огурцы, масло – думала, руки до колен потом болтаться будут. Выхожу из гастронома, а передо мной дедушка вышел. Поставил пакеты, и стоит себе.
Несмотря на свои баулы, я говорю: «Вам помочь, может быть?» Дедушка на меня молча зыркнул, подхватил в одну руку свои пакеты, а во вторую – мои. И до подъезда довёл, сам в сеседний зашёл. Шла и думала совершенно неподходящие мысли: "Вот это мужик!"
А сегодня смотрю – они со своей бабушкой гуляют. За ручку. Бабушка улыбается. Эх, как же я люблю такие картинки! Прям жить от этого хорошо.
***
У ребёнка весьма отдалённое представление о стоматологии. Да, пару раз машинкой чистили зубки и удаляли молочные, но и всё. И поэтому у неё «полечить зубки» отчего-то выглядит как «надеть брекеты». Согласна, выглядят они устрашающе.
Заглянула ей в рот. Ой, говорю, надо к стоматологу сходить, а то, кажется, кариес. Куропенчик прикрывает ладошками лицо, и говорит, с ужасом сверкая на меня сквозь пальчики голубыми пуговицами:
– Мамочка, пожалуйста-препожалуйста – не надо! А меня там заставят всякими зелёными хренями блевать!
Нда, пора, пора нам к стоматологу…
***
Бегала на учёбу, на краткие курсы в головной офис. И, пока в аудитории народ не подсобрался, мы с уже пришедшими болтаем и вообще с нетерпением остальных ждём. Я хожу вдоль столов, стулья двигаю, места занимаю. Чтоб, значит, рядом сидеть всем. И попутно пыль смахиваю. И вот заходит такой важный мэн, окидывает зорким взглядом нашу компанию (а, надо сказать, видок у меня далеко не офисный вне стен родного заведения, в отличие от остальных), поворачивает на меня царственный взгляд и говорит начальничьим спецтоном:
– И бумагу разложите! И с доски стереть не забудьте! И воду на стол лектору поставьте!
На что мой язык выдал тут же:
– Будет сделано, белый господин!
А это, блин, начальство был.
***
Жека собирается делать уроки, шарит по всем ящикам, ищет карандаш. Выдвигает мой ящик, а там хоп! стописят рублей лежит. Прищуривается:
– А говорила, что денег у тебя нет!
– Ну, возьми, – говорю. – Только это последние.
– Ага! – моментально заводится та, – я и так почти без денег живу!
– И что? Я в твои годы вообще без денег жила. Ничего, не померла.
– Ааа, мне даже шоколадку купить не на что!
– И что? В моё время и шоколадок не было, одни огурцы!
Подумала.
– И что? Я в детстве вообще только титьку сосала!
Бедный, бедный ребёнок! Ужасное детство.
***
Стоит сейчас моё чучело, сверкает пуговицами и спрашивает:
– Мама! Вот ты мне скажи, как комментарии к фотографиям оставлять? Ну, не к чужим, а к своим? Ну, там, понимаешь, вот такие типа советы. Понимаешь? Как бы правила такие, понимаешь?
– Нет, Жека, если честно, я ни фигасеньки не поняла!
– Ну мама!! Ну, вот и типа говорю «оставьте комментарий к моим пяти фоткам, посчитайте до пятидесяти и под столом у вас окажется ноутбук»…
Я смеялась, как ненормальная! Ах ты, юный лохотронщик! Она не в первый раз уже делится такими «секретами» – то крылья вырастут, после того как в баночку с жёлтой краской чего-то там страшное сделать, то феей ты станешь, если в полночь огурец с вареньем съешь… Чудо-юдо-рыбий-жир, а не дитятко!
***
Сидим компанией на даче, после рыбалки, щурогайками хвастаемся да прочей рыбной дребеденью. Чай опосля баньки потягиваем. Ну и разговор, как всегда, с рыбалочьих трофеев плавно перетекает в охотничьи. И тут давай один товарищ хвастаться своими достижениями: – и ружжо-то у него ух какое! И медведей-то он валил, как дровосек осины. И кабаном даже хвастанул! Какой кабан-то? – спрашиваю я, имея ввиду размеры.
– Сикун! – отвечает гордый охотник.
Со мной чуть с самой сикун не приключился от смеха!
– Эммм, Дима, может таки «СЕКАЧ»?
Да какая разница, махнул рукой тот.
Но «сикуна» мы ему до сих пор не простили. И теперь когда кто-то рассказывает уж что-то совсем невероятное, вплоть до осетров, размером с акулу (нет у нас тут таких), мы сразу говорим:
– Большой, поди, был? Ну, чисто сикун!
***
Были в больнице, с аденоидами у нас там неполадки. Простенькая операция, стоившая мне два километра нервных клеток. Лежит моё чудо после этой операции, лицо опухшее, из носа кровь, оттуда же трубки торчат, глаза красные. И вот она таким жалобным-жалобным голоском говорит:
–Мамочка… мамочка… а давай меня сфотографируем!
Ну давай, говорю, хоть посмотришь на себя. Достаю телефон. Это чудо(вище) тут же неприлично гыгыкнуло и говорит:
–… И бабушке фотку пошлём!
Чтоб бабушку, видимо, Кондратий обнял. Наверняка так. Не рискнула!
…
–Пииить, мамочка… я пить хочу!..
–Нельзя, Кукунечка, вырвать может.
–И еееесть хочу! Ну дааай!…
–Вырвет же тебя, Куропенч, нельзя!
А жалко же! Да и час уже, положенный без еды, прошёл. Беру чайную ложечку, начинаю аккуратненько её поить водичкой и йогуртом кормить. Тут она внезапно хватает пакет, выпучивает глаза и кричит:
–Бууэээ!!
И хохочет, чудовище! Подколола. А у меня аж руки от страха затряслись, так, что ложку выронила. Думала, и впрямь вырвало. Кажется, будет здорова!
…
Носится по коридору, ждём, когда на укол позовут. Назвали её фамилию, Куропатка с опаской входит. Стягивает панталоны до колен, ложится на кушетку, начинает поскуливать, подвякивать. Медсестрица её уговаривает:
–Сейчас маленькую дырочку сделаем в попе, и всё!
На что Женя говорит:
–Ага, и серёжку вставим!
…
Лежит, я ей соплишки вытираю. А там кровь, естественно, да всякое такое. Руки трясутся.
–Что, мама, страшно?
Ага, говорю, страшновато.
–Ну ты страшилище!
Вторая часть книги
Так заканчивается первая часть и начинается вторая. Про всё на свете, и ещё немножечко. Тут появился Дракон. Не спрашивайте, откуда он взялся, я и сама не знаю! И много-много других. И вообще всё подряд, всё-всё-всё, что помню, что однажды пережила, кого увидела и услышала. Что-то с трудом выковыривала из памяти, потому что ужасно больно вспоминать, а что-то походя легко записала там и сям, а потом уже оформила полновесными фразами и собрала в кучу.
Собака
Было мне девять лет. Вечером, возвращаясь с прогулки, увидела маленький чёрный комок с ушами. Он полз и тихо скулил, совсем крохотный, и такой беззащитный. Я достаточно равнодушно относилась к животным, не было помешательства – «хочу собаку!», как у Малыша из книжки про Карлсона, но тут что-то дрогнуло. Подобрала, притащила домой. Мои родители тоже не были против, поставив условие: моя собака – мои проблемы.