Партион

 — Не понимаю, о чём ты бормочешь. Теперь я здесь торговать буду! — ставя прицеп с товаром, ответил мужчина.

 — Да ты... Захватчик недоделанный! — выпалила женщина. Землянин оттолкнул её столы, на которых лежали сотканные половики и скатерти. Всё это полетело на землю. Она хотела их поднять, но ей было тяжело, потому что мешал большой живот. Её соплеменники отводили глаза, боясь связываться с чужаками. Земляне смеялись. Я поставила корзину и стала помогать собирать разбросанный товар. Так захватчик места специально поставил машину в то место, куда мы сложили разбросанные половики. Прям на них. А возмущавшуюся женщину грубо оттолкнул. Она упала.

 — Что ты творишь? Не видишь, что она ребёнка ждёт? — накинулась я уже на него.

 — И чего? — сказал он, смотря на меня взглядом годовалого бычка.

 — А вот твою жену какой-то урод толкнёт, то я посмотрю на твою реакцию!

 — Ты меня уродом назвала? — взвился мужик.

 — Урод и козёл, — ответила я.

 — Да ты! — он на меня с кулаками хотел накинуться. Я отскочила к его прицепу. Он на него налетел. Опрокинул. Ему бросились на помощь соотечественники. На меня косились.

 — Пойдём отсюда, — предложила я женщине. Та уже была на ногах и со злорадством смотрела на разливающееся молоко и жидкий творог, которые уже образовывали вонючую лужу.

 — Пойдём, — согласилась она. — Всё равно доказать ничего не получиться. Я всё равно выживу. Только обидно. У меня здесь ещё мать торговала, пока не уехала в другой город. А я на её место пришла. А эти приходят на всё готовое и нас гонят. Вот что за несправедливость? Как они могут жить по солнцем после этого?

 — Глупые потому что. Не понимают, что творят, — ответила я. — Как себя чувствуешь?

 — Нормально. Но обидно, — хлюпнув носом, ответила она.

 — Конфету? У меня есть кислые, сладкие, соленные.

 — А зачем тебе кислые и солёные конфеты? — на её лице появилась улыбка.

 — Так попробуй, а потом поймёшь, — ответила я.

 — Давай сюда зайдём, — сказала она, сворачивая во двор. Такие дворы были одни на несколько домов. В него выходили чёрные ходы. Здесь была детская площадка, фонтанчик, кустики и лавочки. Сейчас во дворе никого не было. Утром люди занимались делами. Дети учились. По вечерам площадки наполнялись смехом и разговорами.

 — Меня Рена зовут.

 — Арина.

 Рена села на скамейку у фонтана. Я рядом. Мы еле конфеты, запивали их свежим молоком и думали каждая о своём. Я о не справедливости в этом мире. Рена наверное об испорченном товаре.

 — У тебя проблемы будут, — сказала она.

 — Почему ты так думаешь?

 — Травить начнут. Вы же как стая. Один за всех и всё за одного. Даже если не правы.

 — Вы также себя ведёте.

 — Нет. Не так. Если кто-то не прав, то порицают всё.

 — А если человек признал ошибку? Вы продолжите его травить?

 — Зависит от многого. Не всё так просто.

 — Что было бы, если спор из-за места возник у вас? — спросила я.

 — Мы пошли бы к судье. Он выслушал бы нас. Свидетелей. Вынес решение. Судья нужен, чтоб рассудить конфликт.

 — Логично. А если человек виноват?

 — Его могут выгнать из города или деревни. Рисуют на руке, лице знак краской. Она сходит через какое-то время. Например, через пять лет. Все будут знать, что он преступник. От него отказывается родня. Выгоняет из дома. А без родни человек никто. С ним не хотят иметь дела. Это за мелкие преступления. За крупные будет тюрьма, а потом опять метка.

 — А если человек раскаялся? Понял, что ошибся? Извинился?

 — За мелкие нарушения простить могут. За крупные — очень редко. Почему ты спрашиваешь?

 — Мне интересно.

 — Опыты ставишь?

 — Нет. Просто интересно, как вы живёте. Ваша жизнь непохожа на нашу. Другие мысли, другие цели. Мне она нравится.

 — Ты ещё плохо понимаешь.

 — Плохо, но хочу понять больше. Я хочу знать, как помочь, когда случается беда, — ответила я, вспомнив о девочке. — Как вылечить или оказать хотя бы первую помощь.

 — У нас есть свои лекари.

 — Которые странно лечат. Они больше полагаются на волю солнца.

 — Так и есть.

 — Но есть же ещё и лекарства. Они могут помочь солнцу вылечить.

 — Наверное. Я в этом не разбираюсь, — ответила Рена. — У тебя проблемы будут. Ты не похожа на них. Не похожа на нас. Тяжело будет.

 — Я всё равно не могу улететь отсюда.

 — Это глупо ограничивать человека в передвижение. Мы вольны идти куда ветер позовёт. А вы себя привязываете к месту.

 — На время. У вас ведь тоже есть моменты, когда вы останавливаетесь, оседаете.

 — Когда понимаем, что это наш дом. Я видела льды, видела пески, пока не осела здесь. Человек должен много увидеть, прежде чем осесть на месте и понять, что он готов остаться здесь и растить детей. И то, порой он понимает, что должен вновь пойти в путь, потому что это правильно. Потому что там он нужнее, чем здесь.