Страница 4 из 10
- Мой товарищ - эколог, - пояснил Лабовиц, - причем молодой и очень эрудированный. (Свиридов насупился.) Он изучает стереотипы поведения животных на этой планете, что входит в функции биомониторинга...
- Будет тебе, - хмуро сказал Свиридов.
- Я всаживаю в животное иглу со снотворным, - невозмутимо продолжал охотник, - а он запихивает в него тьму разного рода датчиков, вот и все.
- Интересно, - серьезно сказал Гиро.
Лабовиц засмеялся, легко вскочил на ноги и потянулся сильным телом.
- Хорошо!.. Хотя и жарковато, конечно. Искупаться бы сейчас. Ну что, пошли, эколог?
Свиридов молча встал.
- А я видел неподалеку озеро, - заметил Гиро. - Километра два отсюда. Хотите, покажу, да и сам с удовольствием искупаюсь.
- Озеро? - удивился Лабовиц. - В округе на десятки километров нет ни одного мало-мальски пригодного для купания озера.
Гиро вежливо улыбнулся, не желая возражать.
- Охотник! - съязвил Свиридов, отыгрываясь. - Тебе к карабину недостает телескопа. Ведите, Эрнест, докажем этому Фоме неверующему, что у него слабое зрение, а может быть, и память.
Гиро сориентировался и пошел напрямик через негустой, усыпанный мелкими желтыми цветами кустарник в сторону от базового лагеря экологической экспедиции. Сбитый с толку Лабовиц и повеселевший Свиридов тронулись следом.
Через четверть часа они вышли на край небольшой долины, окаймленной со всех сторон сосновым - по виду - лесом и остановились. Перед ними во всей своей хрустальной красе раскинулось большое голубое озеро, лизавшее волнами желтый песчаный пляж.
- Диво-дивное! - завопил Свиридов и первым бросился на берег, раздеваясь на бегу.
- Странно! - задумчиво сказал Лабовиц, покусывая травинку. - Могу поклясться, что раньше этого озера здесь не было.
Гиро перевел внимательный взгляд с озера на лицо охотника, словно взвешивая его слова, и снова посмотрел на озеро, в волны которого с уханьем бросился Свиридов.
- Знаете, - сказал он медленно, - мне оно тоже не нравится.
- Дело не в эмоциях... мертвое оно какое-то. На Быстрой мало надземных озер, зато все, какие есть, поросли всякой растительной мелочью. Здесь же вода чистоты необыкновенной, да и птиц не видно... и песка я у здешних озер не видел.
- Ну что же вы? - кричал им Свиридов, поднимая тучу брызг. - Вода великолепная, пресная, пить можно...
Гиро вдруг надел антиграв и сунул в руки Лабовицу видеокамеру.
- Держите. Вам не кажется, что озеро меняет цвет? Я верну вашего товарища, а вы пока снимите всю эту картину.
Он подпрыгнул и, как пущенный из пращи камень, выписал аккуратную траекторию к ныряющей голове Свиридова в сотне метров от берега. И не успел он зависнуть в воздухе, как воды озера совершенно бесшумно встали вокруг него стеной.
Реакция у Лабовица была отменной, и он отскочил прежде, чем метнувшийся к нему голубой рукав "озера" успел его коснуться. Дважды прогремел карабин и наступила тишина.
Последнее, что увидел Лабовиц, - уплывающее в небо гигантское черное яйцо, все в складках и бороздах, похожее на увеличенный в сто тысяч раз грецкий орех.
ВЫЗОВ
Ушли вниз отвесные стены ущелья. Горизонт накренился, брызнуло в глаза алым светом. Шедший впереди пинасс внезапно вильнул вбок, кувырнулся и, кружась, как осиновый лист, потянул к пикам Кинжального хребта. Вторая машина резко прыгнула вверх, избегая столкновения с "паутиной", но гигантская, сплетенная неведомыми пауками сеть испустила вдруг сноп ярких искр, достигших пинасса, снова перекосился горизонт...
Изображение в виоме смазалось, покрылось радужными пятнами. Грехов протянул руку и выключил проектор.
- Третья попытка за последние два месяца, - нарушил молчание, Шелгунов. - Погибли двое, во второй машине, - водитель-пограничник и коммуникатор; первый пинасс вели автоматы. "Паутины" до сих пор на контакт не идут, даже в экстремальных для них условиях.
- Мы же говорили со Свекольниковым! - Грехов резче, чем хотелось, убрал пульт в стену кабинета, нажал кнопку киб-секретаря и направился к порогу. - Прежде чем претворять идеи коммуникаторов в жизнь, он, как старший погранотряда, должен согласовывать их с руководством! Со своим хотя бы. Он что, хочет угробить контакт в самом начале?
- Меня в тот момент не было на Станции, - виновато проговорил Шелгунов. - Поэтому я ничего не знал об экспериментах с "паутинами". Есть какая-то порочная логика в том, что "паутины" - всего-навсего сторожевые автоматы цивилизации Тартара. Все эксперименты ученых направлены на проверку этого постулата. Отсюда и неудачи. А у тебя есть насчет всего этого свежие идеи?
Грехов задержался на пороге, покачал головой.
- Свежими идеями я, увы, тоже поделиться не могу. А Свекольникова предупреди, чтобы не шел на поводу у исследователей. Хотя за гибель людей на Тартаре первым я спрошу с тебя, а не с директора Станции. Ну и с него, конечно.
Они вышли к лифту, который вынес их под купол обзорной башни базы, возвышающейся на полторы сотни метров над дном кратера Аристарха. Голубовато-пепельное лезвие земного серпа заливало площадку над куполом мягким сиянием, скрадывающим тени и истинные размеры предметов. Площадка была пуста: сама башня давно устарела, стала памятником традиций земных строителей, пришедших на Луну более двухсот лет назад, и редко кто из сотрудников Управления аварийно-спасательной службы (УАСС) заходил в башню в часы отдыха.
- Меня почему-то частенько тянет сюда, - пояснил Грехов в ответ на недоумевающий взгляд Шелгунова. - Ностальгия по прошлым временам штурма Луны.
- Мне это не дано. - В голосе Шелгунова прозвучало сожаление. - Я не поэт и не лирик, но тебя понимаю. Я передам Свекольникову твои пожелания.
Грехов протянул ему руку.
Не успели они разойтись, как под куполом башни прозвучал сигнал интеркома:
- Заместителя начальника отдела безопасности вызывает секториат. Повторяю: заместителя начальника отдела безопасности вызывает секториат Управления на тринадцать ноль-ноль.
Грехов переглянулся с Шелгуновым, добрался вместе с ним к залу таймфага и перенесся в здание секториата УАСС, располагавшееся в Брянске, на берегу Десны. Ровно в тринадцать ноль-ноль по среднесолнечному времени он вошел в кабинет руководителя пограничной службы Дальразведки Торанца.