Страница 4 из 26
Он подумал, что, скорее всего, не зря ему припомнилась такая далекая, совсем забытая, наивная поэтическая молодость. Ей сопутствовали немного странные молодые люди, тусовки, споры, поиск истины… Многие из них, этих людей, действительно «смещали», как говорят сейчас начитавшиеся Кастанеды, его «точку сборки». И потому, в их сборище он нередко испытывал весьма странные ощущения, и такие же странные события и явления сопутствовали тогда его жизни. Где всё это было потом? Почему больше ничего не происходило?
Хорошие вопросы… Не всё отмерено и взвешено, и не у всего есть цена. У необычных явлений нет смысла, оправдания и объяснений. Но они случаются.
Ещё вдалеке от большой поляны, Андрей почувствовал, что природа и энергетика этих мест в чём-то сильно изменилась. Он смутно уловил непонятное напряжение, разлитое в воздухе. А, подойдя поближе, отчётливо услышал шум, отдалённый гул голосов. Они раздавались со всех сторон окружающего поляну леса. Даже оттуда, где до рассвета не было ни одной палатки. Это означало, что ряды эзотериков стремительно пополнились. Прибыли новые люди.
И что-то здесь, похоже, должно было произойти. Не могло быть иначе. Неизбежность и неотвратимость событий, почти не касаемых внешнего плана, но столь чувствительных для души… Он предчувствовал их.
"Ну вот, теперь и официальное открытие сходки во имя спасения человечества не за горами"– мысленно усмехнулся Андрей, разгоняя странность ощущений.
Он подошел к главному костру, сразу и здесь заметил новизну: теперь на широкой, полого спускающейся вниз, ветви дерева, была закреплена суровая толстая верёвка. На ней висел огромный колокол. «Именно он, вероятно, будет в дальнейшем возвещать всеобщие эзотерические сборы», – догадался Андрей.
Он стал в стороне от костра, но всё же на виду у многих. Чувствуя, что за ним наблюдают, демонстративно достал из холщовой сумки слегка мятый пряник. Перекрестил его три раза, прочёл шёпотом защитную молитву и начал есть, откусывая по маленькому кусочку. Съел его, так сказать, для подкрепления бодрости духа.
Пряник был не простой. Андрея угостил один хороший человек, с которым он вчера встретился. Андрей пошел за хлебом в маленький магазинчик: в посёлке был день хлебного привоза. И, по своему обыкновению, разговорился со случайным попутчиком, которого догнал по дороге: вместе веселей идти. Тот человек оказался местным. Жил здесь, но в другом посёлке, ещё дальше затерянном в горах. Шел навестить знакомых. Этот «горец» рассказал Андрею несколько смешных баек про лесников, про заблудившихся в лесу туристов и про здешнее домашнее вино. И напоследок угостил Андрея пряником. Хороший то был попутчик. Интересный, с лукавой смешинкой и неторопливым, напевным говором.
"Интересно, откуда этот "гад в хорошем смысле этого слова", как сказал однажды о совсем другом человеке один из странных моих знакомых, свежие пряники здесь берёт… Хотя, ближайшая пекарня – километрах, эдак, в шестидесяти отсюда? Из праны их ваяет, что ли? Но тогда это просто "праник" какой-то», – подумал сейчас Андрей, задумчиво жуя этот самый «праник».
В лагере тем временем слышалось звяканье кастрюль и мисок у костра, стук ударов камня по колышку чуть в отдалении. Повсюду ставились новые палатки, и также всюду были набросаны кучи рюкзаков и сумок. Люди въезжали массово. Из-под каждого куста в ответ на приветствие Андрея раздавалось всё новое и новое "здравствуйте". Кто-то только расчехлял колышки для растяжек, а кто-то уже складывал внутрь красиво и ровно поставленной палатки одеяла и остальные вещи. Заглянув к себе, в свою палатку, почти по всем сторонам которой теперь обнаружились новые шатры, Андрей не увидел там ночевавшего вместе с ним паренька. Своего недавнего знакомого, пришедшего вместе с ним на эту странную поляну. Того, которого теперь все называли здесь Ареем, с его легкого посыла. Не было парнишки и у костра: по-видимому, недавно проснувшись от шума, он ушел куда-нибудь прогуляться. Андрей и сам решил где-нибудь побродить, пока люди располагаются.
И отправился к дальним дольменам.
Перейдя поляну наискосок, он миновал первый крутой подъем, спустился с него в низину и пошел все дальше и дальше по наезженной тракторами грунтовке. Немного погодя, внезапно и не вовремя, надвинулись тучи, быстро затянувшие всё небо, и начался сильный, проливной дождь.
Андрей шел, уже не разбирая дороги; где-то совсем завяз в мокрой глине, промок до нитки и собирался повернуть обратно. Но ливень вдруг завершился так же внезапно, как и начался. Снова выглянуло солнце, высветив краски мокрого, посвежевшего леса.
Андрей снова и снова внезапно и четко осознавал, что вскоре грядущие события затянутся в крепкий и тугой кармический узел. Ожидание стихийных и полностью неконтролируемых событий уже повисло в воздухе. Он чувствовал некое нарушение системы пространство-время, заставляющее воспринимать окружающее как нечто немножко нереальное. Такое с ним происходило обычно тогда, когда позже следовали события, которых ни объяснить, ни понять было невозможно. Вдобавок, важные не внешними происшествиями, а накалом личных переживаний.
Прервав размышления, Андрей остановился перед одним из многочисленных притоков небольшой речушки с неизвестным ему именем. Поток воды был бурным и мутным после дождя, и дна не было видно. Андрей, сперва прощупывая дно ногой и ступая осторожно, перебрался на другую сторону. Всё равно, терять теперь было нечего: вся его одежда промокла под дождём.
«Пожалуй, мне пригодился бы посох из лещины», – подумал он.
Чтобы не нанести урон лесу, посох надо было вырезать из уже отмершей, но ещё прочной ветви. Следовательно, чтобы найти такую ветвь, следовало порядком поблуждать по лесу. И Андрей пошёл, то поднимаясь в гору, то следуя пересохшим руслом реки, то вброд переходя небольшие потоки… Туда, куда его "вело" – рукою леса или судьбы.
А нашёл он свой посох прямо на грунтовой лесной дороге. Новенький, блестящий, как отполированный. Он лежал неподалёку от выступающих наружу корней у самого основания крепкого, не обхватить и втроём, высокого дуба с раскидистой узорчатой кроной. Этот старый, мощный дуб был, будто из сказки про лукоморье.
Могло показаться, что кто-то специально для него приготовил и положил сюда разыскиваемый им и нужный ему сейчас посох. И находка показалась ему не случайной, знаковой. "Будущему хозяину дома Господь посылает топор, счастливым – подкову на счастье, а странствующему путнику – посох",– пробормотал он вслух внезапно родившуюся в голове фразу.
Затем трижды перекрестил посох и поднял его с земли. Присел под дубом, на быстро высохшую после дождя траву. Да и был ли в этом месте дождь? Или же, он прошел над горами, изливаясь над одним местом, но не задевая других?
Так или иначе, сидя на сухой траве, Андрей вынул из холщовой походной сумки кусок холстины, нитки и иголку, и быстро сшил простой длинный и узкий чехол. В его отверстие он, наметав по краю холстину крупными стежками, вставил средней толщины верёвку. Затем Андрей зачем-то зачехлил посох и понёс его, надев верёвку нового чехла себе на плечо. Он знал, что вскоре этот посох ему пригодится. И не просто для того, чтобы форсировать мутные ручьи, измеряя их глубину. Посох – инструмент загадочный и даже таинственный. Хороший мастер, владеющий посохом, многое им сотворить может…
И возвращался он совсем другой дорогой, описав большой круг по лесу.
Глава 3 . Василь и Виктор.
Заезд
Василь уставился в окно. В почти непроглядную тьму. Под стук колес поезда, он всматривался в очертания деревьев, в проносящиеся мимо столбы с фонарями. Думал о том, что нужно не пропустить, когда начнется поселок. Чтобы приготовиться к выходу. Настроение его упало ниже отметки нуль. Просто жесть.
«Духовный поиск, блин, – подумал он. – Вечно меня тянет на странные приключения. Я – идиот. Какой такой духовный поиск? Где, здесь? Ладно бы, Крым. Альпинисты, Сидерский… Вот то были семинары! А тут… Что может быть тут? Тоже мне, Гималаи… Типичная российская глубинка. Тут о духовности надо забыть: слишком её что-то все полюбили. Впрочем, не буду думать о политике, социуме и прочей муре…. И все ж, сейчас и здесь – это не самое приятное место и время. Духовный поиск здесь смешон и не нужен в принципе. Почти все обходятся без него. Даже слов таких не знают. Впрочем, не скажи: в последнее время все стали такими умными… Скажешь «карма», скажут – читали, скажешь «аура» – скажут, слышали. Ага…». Сумбурные размышления Василя в поезде, среди ночи и вынужденного бдения, радостными не были.