Страница 22 из 26
Маленькая терраска для наблюдения, где он теперь находился, располагалась на возвышенности, один из склонов которой обрывисто уходил вниз почти вертикально и обнажал выветренную серую скальную породу. А потому, деревья не заслоняли здесь обзора, как это бывало на многих вершинах. Других таких мест, с безлесой вершиной, он по близости не знал. А еще, именно у подножия этой серой скалы, после груды плоских серых плит и больших валунов, внизу располагалась одна из самых глубоких и самых живописных речных лагун.
Теперь Арей уже видел край солнца. Оно показалось из-за дальних гор. Вот первый, ярко вспыхнувший его луч на светлом, лучезарном небе, а вот горы постепенно освещаются все ниже и ниже. И вот солнце вышло полностью, показалось из-за гор. А он продолжал сидеть здесь. Смотрел то вниз, на довольно бурную горную реку, на лагуну с чистой прохладной водой, то на горы вокруг. Он размышлял о странностях судьбы и случая, который закинул его в эти горы. А ещё, он припомнил подробности сна, что приснился ему этой ночью.
Место, где он теперь находился, немного напоминало то, которое приснилось. Только во сне река была полноводной и широкой, а в скале, внизу, была пещера.
Он помнил сон не слишком отчетливо. Но теперь, вспомнив один фрагмент, пытался восстановить ускользающее. Наконец, это удалось…
Арей вспомнил, что во сне стоял возле скалы с пещерой. Он был среди людей, которые пришли туда. Среди мужчин и женщин из двух племен, которые издавна враждовали между собою. Все пришли туда, чтобы совершить ритуальную церемонию, заключить мир. Одни люди были высокие и черноволосые, другие – среднего роста, светло– или темно-русые. Среди них присутствовал, но не телом, а духом, – так, как возможно только во сне – некий "колдун". Он как бы и проводил эту церемонию; руководил, как кукловод, самым высоким и плотным черноволосым мужчиной.
Люди стали в круг, в центре которого был костёр, взялись за руки, затянули ритмичную ритуальную песню. Всё вокруг меняло свои очертания, теряло реальность, расплывалось, перемешивалось с неким другим, таинственным и тонким, миром, и теряло осязаемость. Люди, в состоянии аффекта, стали танцевать ритмический, дикий танец."Колдун", что наблюдал за ними, тоже запел странным, заунывным голосом.
Неожиданно высокий черноволосый мужчина вышел в центр круга, к костру. Выхватил из рядов танцующих хрупкую светловолосую девушку и полоснул ножом по её руке. Затем, он порезал и свою руку. Поднеся руки к костру, оба смотрели, как их кровь капает в огонь. Через некоторое время, мужчина поднял свою руку и руку девушки вверх. Он показал всем, что порезов уже нет. Потом мужчина толкнул эту девушку в огонь. Она теперь стояла внутри костра, что вмиг вспыхнул высоким пламенем. Колдун приказал мужчине отрубить ей голову, и тот достал из-за пояса острый, блеснувший при свете клинок, и нанес удар по тонкой шее… Все вокруг вскрикнули. Голова полетела прочь. Но тут же девушка была выведена из костра за руку этим же мужчиной, нанёсшим ей удар. Оказалось, что она была жива и абсолютно невредима…Всё –лишь иллюзия.
Затем настала очередь самого черноволосого мужчины. Его толкнул в костер светловолосый парень. Однако не отрубил ему голову: она сама мгновенно отделилась от туловища. Впрочем, этот мужчина затем сам вышел из костра. Будто с ним ничего и не случилось… Всё – лишь игры духа.
Постепенно, во сне, Арей осознал, что сам помогает колдуну. Дает энергию. Становится сопричастным происходящему. Будто, вместе с колдуном он способствует смещению восприятия у этих людей, или же… Создает некую сферу. Внутри которой материя имеет иные свойства.
И вдруг… подошла очередь его самого. Его, который раньше присутствовал незримо, одна девушка обнаружила… И выбрала, как жертву. Она взяла его за руку и подвела к костру. И он последовал за ней.
Арэй во сне понимал, что он не отсюда…И что он становится одновременно и участником странной церемонии, и тем, кто помогает держать контроль. Можно ли совместить несовместимое? Это, скорее всего, очень опасно. И вот, размеренная последовательность церемонии, в виду заминки, нарушена. Девушка, чувствуя замешательство, не может толкнуть его в костер. А это может привести к остановке церемонии… Остановке мира… Но тут ей на помощь приходит черноволосый мужчина, его контролирует сам " колдун".
Он толкает его, и вот Арей уже… Внутри костра. Он боялся, что станет контролировать ситуацию разумом, ведь он не был, как другие, в состоянии транса… И потому, его пребывание на костре станет вовсе не безопасным.
И действительно, он почувствовал сильный жар… Но потом понял: что-то сгорает в нём, но… внутри его сознания. Он не испытывает ожога телесного. Всё происходит в мире сновидений. И будто бы что-то из его духовного, а не физического, тела сгорало теперь на костре, что-то ненужное и временное. Но вот мгновенно, не успев вызвать боль, сгорела, как целлофановая, и его телесная оболочка. Она оказалась тонкой и незначительной. И энергия пламени болезненно, но не губительно, очищающе, но не вредоносно пронзила насквозь тело его духа. Арей понял, что нет ничего страшного в мире. Никогда с ним не произойдет ничего ужасного, если он будет твёрд духом. Просто не сможет произойти.
На этом месте сон закончился. Потом он лежал, проснувшись, на каменистой и влажной земле… В центре круга, выложенного белыми камнями. В позе витрувианского человека. И мгновенно забыл сон.
Но здесь, на скале, вдруг всё вспомнил: потому, что место в сновидении было похожим.
"Тело – всего лишь оболочка", – подумал он, припоминая ощущения сна. Арей всегда знал это, но теперь ещё и ощутил. Как бы, получил новое, лично испытанное, подтверждение.
Всё так же сидя на скале, он наблюдал, как солнце поднимается над горами всё выше и выше. И казалось, вдыхал с каждым вдохом красоту окружающего мира. Рассматривал растущие под его ногами растения: чабрец, дикий лук, а чуть ниже по склону – желтые, крупные цветы незнакомого колючего растения. Смотрел вниз, на лагуну, и созерцал самые далёкие отсюда, горы, затуманенные синей дымкой…. И вдруг задумался о том, кто он здесь, на этой разнесчастной планете, зачем он здесь, и, главное, что теперь вообще делать? Сейчас он получил так много… Но это было совсем не то, что нужно для выживания.
Социум, город – всегда выталкивали, изрыгали его, как ненужное миру существо. Да, всем тяжело, да, жить всем стало невозможно… Но разве это – утешение? Тем более что, в общей своей массе, жили же люди как-то… Горланили песни, давно разучившись, как нация, петь и танцевать. Пили водку – это, якобы, соответствует духу русского человека. Ходили на работу – в большинстве своём, нелюбимую и безрадостную, куда ходишь только ради денег. Ругались – везде и всюду, начиная от трамвая и автобуса… И, продолжая так жить, не ощущали при этом декораций пьесы театра абсурда. Отвратительного, липкого, навязчивого кошмара всего происходящего…
"Кто-то сошел с ума, – подумал Арей, – или этот мир, или – я.
Отсюда, с этой скалы, ещё более ясно был виден маразм городов, телепередач, газет – всяческая бессмысленность бульварной шелухи, этого постоянного общественного трезвона в конец оболваненных толп, с их тупой озабоченностью всем материальным…
И его новая встреча с этим пошлым и неотвязным миром произойдет скоро. Как бы он не стремился душой навсегда остаться здесь. В лесу. На этой скале.
"А в наши дни – и воздух пахнет смертью. Открыть окно – что жилы отворить", – вспомнил он стихи Пастернака. Прав поэт… Духовной смертью пахнет – в первую очередь.
Арей чуть не до слёз почувствовал себя одиноким. Таким одиноким, что – хоть со скалы…
И в этот миг обернулся, заслышав легкий шорох.
Сзади уже стоял Андрей. Как он смог так неслышно приблизиться?
– Я с тобой, – без тени улыбки, твердо и проникновенно, произнёс он. – Я с тобой, Арей. Теперь я всегда буду с тобой… Даже, когда меня не будет рядом.