Страница 9 из 16
Сейчас я находилась в особняке незнакомых людей, которые принимали меня с невероятным гостеприимством, меньше чем в часе езды на машине от Мосула. Мою гостеприимную хозяйку звали Курдистан, для друзей – Курда.
Часть вторая
Вавилон
И на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным.
Лондон – современный Вавилон.
Зимой 2016 года в номере моей гостиницы в Лондоне молодая студентка Асия объясняет: «Мой будущий муж родился в Англии, хотя его семья родом из Бангладеша».
Первое поколение, рожденное от отцов и матерей, приехавших с Ближнего Востока, или новообращенные мусульмане, такие как Асия, чувствуют, что западной культуры им недостаточно, и ищут нечто большее. Им еще не удалось пустить корни здесь, поэтому они отправляются в места, откуда произошли их предки.
– Я знаю людей, приехавших из Бангладеша, – продолжает Асия, – беженцев, которые убегают от этой политической ситуации или от обвинения в преступлениях, которых не совершали. У моего жениха другая ситуация: он отправился туда в 16 лет, чтобы подготовиться к поступлению в университет, а затем вернулся обратно в Лондон.
Девушкам тяжелее. Парни решают по-своему, а девушки, если их родители не интегрированы в общество, ведут весьма шизофреническую жизнь: с одной стороны, дома они следует традициям, с другой – их социальная жизнь регулируется совершенно иными нормами.
Чем бы я объяснила, что молодая девушка в подобных условиях уезжает в «Исламское государство»? Мои знакомые, которые уехали в Сирию, искали истинного джихада, священной войны… Это то, что я сама пытаюсь понять, потому что это очень обширная тема и на этот счет в исламе множество очень разных мнений. О том, уезжать ли бороться в рядах ИГ или нет, должен ли ты остаться в своей стране и ограничиться молитвой о лучшем мире. На самом деле… У меня есть соседка по комнате, с мужем которой связались британские спецслужбы, чтобы превратить его в шпиона, который бы завязывал отношения с людьми в мечетях и выдавал возможных подозреваемых. Но он отказался.
Я пытаюсь уяснить для себя, является ли нашим долгом поехать бороться или нет. Поэтому я поговорила с З., одной моей подругой, мужа которой убили в Сирии, когда она уехала с ним принимать участие в священной войне.
З. из страны Британского Содружества. Они уехали в Турцию и там перешли через границу в Сирию. Они убеждены, что джихад подразумевает: если ты считаешь себя истинным верующим, то должен поехать и сражаться против несправедливости и коррупции в религии. Она боялась, что, имея средства и возможность поехать, подверглась бы осуждению, если бы не сделала этого; она чувствовала внутри себя, что это необходимо: сражаться, чтобы продвигать истинный ислам, распространять его во всем мире, так что…
Полтора века спустя наблюдение самого престарелого премьер-министра королевы Виктории, Бенджамина Дизраэли, о Лондоне как новом Вавилоне приобрело еще большую актуальность.
Хотя из европейских стран больше всего бойцов по отношению к числу жителей халифату поставила Бельгия (600 человек), на втором месте – Франция (1750), Соединенное Королевство, резиденция Содружества, – это настоящее Эльдорадо для новых иммигрантов.
Для всестороннего понимания новых процессов проводить исследование имеет смысл именно здесь. Согласно докладу агентства Федерального бюро расследований Soufan group, из примерно 30 тысяч иностранных боевиков, приехавших из 86 стран, которыми сейчас располагает «Исламское государство», 5000 прибыли из Западной Европы, 4700 – из бывших советских кавказских республик, 900 – из Юго-Восточной Азии, 875 с Балкан – из Боснии-Герцеговины, Санджака, Македонии, Албании, Сербии и Черногории, 8240 – с Ближнего Востока и 8000 с Севера Африки. 280 – из Соединенных Штатов. 1600 записались в халифат, получив высшее образование, и являются обыкновенными детьми из европейских пригородов, которые решили заняться в ИГ такими жизненно важными вещами, как пропаганда и реклама, как текстовая, так и аудиовизуальная.
Согласно данным Soufan, вербовка ИГ иностранных боевиков в Ираке и Сирии по всем своим последствиям соразмерна с глобальной катастрофой.
«Исламское государство» смогло превзойти самые фантастические ожидания других террористических организаций, которые сейчас, кажется, устарели, даже «Аль-Каида». Норвежский исследователь Томас Хеггхамер тщательно изучил явление международных боевиков и определяет его как процесс «частной мобилизации», которая корнями уходит в 1967 и 1968 годы, времена Шестидневной войны между Израилем и арабскими соседями. Тогда около сотни иностранных боевиков, выходцев прежде всего из Египта, Йемена и Судана, присоединились к арабской коалиции в качестве добровольцев.
От 5 до 20 тысяч добровольцев из разных стран мира отправились в Афганистан, чтобы сражаться со своими мусульманскими братьями против советских оккупантов с 1978 по 1992 год. Из семидесяти арабских конфликтов, имевших место с 1945 года, после окончания Второй мировой, можно выявить их присутствие в восемнадцати. Из них десять случились в 90-е годы и пять после 2000 года. Обобщая, можно отследить их путь по Афганистану в 80-е, Боснии в 90-е, Чечне и Ираку в первом десятилетии XXI века, чтобы замкнуть круг, по крайней мере на настоящий момент, на Даише в Сирии и Ираке в первом десятилетии нового века.
Тем не менее именно вышеупомянутая фаза доставляет экспертам в области безопасности больше всего беспокойства. Во-первых, доклад агентства Soufan отмечает большое количество вовлеченной в вербовку молодежи. По его подсчетам, в целом их около 30 000, включая как тех, кто уже лишился жизни – приблизительно 10% (согласно другому эксперту, итальянцу Клаудио Нери), так и тех, кто смог вернуться в свою страну. Но он не включает добровольцев, которые действуют в рядах правительственных сил. Особенно тех (между тремя и четырьмя тысячами), которые присоединились к вооруженным отрядам сирийского президента Башара аль-Асада. Большинство из них – выходцы из Ирана, Ирака, Ливана, которым оказывает существенную поддержку режим Тегерана.
В конце 2014 года президент Обама подсчитал, что численность иностранной молодежи, которая сражается в Сирии, составляет более 15 000 человек.
Можно отметить, что международный контингент присутствующих в Сирии и Ираке боевиков – самый большой во всей истории конфликтов Ближнего Востока. Если в Афганистане за 12 лет их побывало от 5 до 20 тысяч, то за пять лет в Сирии и Ираке их число составило более 30 тысяч.
К беспокойству, которое вызывают приведенные Soufan цифры, стоит добавить информацию о том, что такие места, как Бен-Гардан в Тунисе и Дерна в соседней Ливии, превратились в стратегические транспортные развязки, перевалочные пункты для распределения этих молодых людей. Из европейских, помимо упомянутых стран: Франции, Великобритании и Бельгии, нужно отметить Данию и Голландию. Таким образом, традиция, согласно которой большинство добровольцев прибывали из других арабских стран, постепенно уходит в прошлое.
Согласно последним данным западной разведки, в Сирии и Ираке есть четыре подразделения, которые пользуются этим потоком добровольцев. Первое, Джейш-аль-Мухаджирин валь-Ансар, в основном состоит из чеченцев. Сукур аль-Шам завербовало от 10 до 20 тысяч боевиков во Франции и Бельгии и имело связи с «Аль-Каидой». Третье, Джебхат ан-Нусра, раньше было частью «Аль-Каиды» в Сирии; их добровольцы – как правило, иракские ветераны, сражавшиеся против североамериканского вторжения. В августе 2016 года оно изменило свое название. Сейчас оно называется Джабхат Фатх аш-Шам, Фронт завоевания Леванта. Согласно некоторым аналитикам, под подобным зонтом однородных организаций легче перемещать бывших членов «Исламского государства», особенно с учетом тяжелой ситуации в регионе в связи с масштабными военными операциями, развернувшимися начиная с лета 2016 года. И наконец, четвертое – Даиш, корни которого уходят в «Исламское государство», созданное в Ираке в 2006 году.