Звезда Бессмертия

— Ты что, на Кеноби запал? — осведомился Гривус, тихо посмеиваясь.

— Я не думал, что так заметно, но… Кхм, да, — нерешительно признался покрасневший Энакин.

— Ну ты и псих, конечно! — Гривус уже не просто смеялся, а откровенно ржал, захлебываясь собственным смехом вперемешку с ужасающим приступом кашля, заставляя Энакина здраво опасаться, что Вентресс все же дождется желаемого на сей раз. — Это ж безнадежный случай!.. Не-е, парень, ты определенно конченый!

Вдвойне обидно это звучало из уст Гривуса, краше которого в гроб кладут, и который при этом питал очевидную неразделенную любовь к Шаак Ти, что было еще одной популярной обсуждаемой темой в клинике. И втройне обидно — если учесть, что Ти, жалея «несчастного», попутно проявляла к нему значительно больший интерес, нежели доктор Кеноби к Энакину.

В конце процедуры Энакин снова убежал разыскивать Оби-Вана, дабы сообщить, что с заданием он справился. Доктор, который в этот момент пил кофе, отозвался, как и в прошлые разы, весьма флегматично, сказав Энакину, что зайдет проверить Гривуса чуть позже, и отправив того обратно — как говорится, с глаз долой.

Вернувшись обратно, однако, Энакин обнаружил, что койка пуста, а Гривуса нигде поблизости не видно, и в панике схватился за голову. Он только что потерял реликвию «Звезды Бессмертия», чего Кеноби, разумеется, не простит. И это при том, что не было Скайуокера всего лишь пять минут максимум! Никаких логических версий исчезновения Гривуса Энакин не обнаружил, а потому можно было смело поддаться панике.

Кеноби, всерьез забеспокоившийся после того, как интерн не появился спустя привычных пять, а потом и все пятнадцать минут своего отсутствия с очередным докладом, решил все же заглянуть в палату к Гривусу, коего там не обнаружил. Зато обнаружил едва ли не ревущего Энакина, который моментально бросился к нему на шею с полным раскаяния воплем «Я его потерял!»

Вернувшийся в палату в то же время Гривус замер в дверях и отчетливо кашлянул, заставив Скайуокера отлипнуть от груди наставника и обратить к нему свой взор.

— Мистер Гривус, где вы были?! — возмутился Энакин.

— Курить ходил, — невозмутимо прокашлял в ответ Гривус.

— Но вам же нельзя курить!.. И… Стоп. Вы можете ходить?! — изумился Энакин, для которого это стало неожиданным открытием, повергшим юношу в шок. На ногах он держался более чем уверенно и в двух вынесенных Энакином «утках» определенно не нуждался.

— Кеноби, этот малец меня доконал, — хмыкнул весьма недовольно Гривус, обращаясь к невозмутимому, давно привыкшему к его выкрутасам Оби-Вану, и вернулся на место под все еще охреневающий взгляд Скайуокера. — По-хорошему прошу, забери его.

========== «И тебя вылечу, и тебя вылечу…» или Обычный рабочий день доктора Воса ==========

— Доктор Вос, я так больше не могу! — ворвавшийся в кабинет Воса Энакин отвлек его от изучения каракулей его пациентов и мыслей о том, за сколько уйдут эти «шедевры» на каком-нибудь авангардном аукционе. — Мне надо высказаться!

— Малой, я психиатр, а не психолог, ты адресом ошибся, — хмыкнул Вос без особой надежды на то, что это хоть что-то изменит.

— Тут мне только вы поможете, — Энакин, едва не плача, уселся в кресло напротив Квинлана. — Я влюбился в доктора Кеноби. Ну то есть, влюбился-то я в него еще пару месяцев назад, когда впервые увидел, но тогда и понятия не имел, насколько серьезно…

— Забудь, что я сказал, — полным энтузиазма голосом отозвался Квинлан, даже папку с рисунками больных шизофренией от себя отодвинул. — С этим однозначно ко мне, ты — определенно псих!.. Хотя не спорю, задница у него что надо… — добавил Квинлан уже себе под нос, выражая мысли вслух.

— Что-что? — переспросил Скайуокер, багровея.

— Да нет, нет, ничего, — с усмешкой замотал головой Вос. — Слушаю тебя внимательно, говорю. Тебя только это ко мне привело?

— Доктор Вос, ну вы же его хорошо знаете. Скажите честно, есть у меня хоть какой-то шанс? — с каким-то лихорадочным блеском в глазах уставился Энакин на психиатра, аки на свою единственную надежду и спасение.

— Зависит от силы твоего желания, — Вос цокнул языком, мысленно обругав себя, когда увидел после этих слов надежду в глазах мальчишки, готового на все что угодно в силу своей юности и излишней пылкости. Стоило все же напомнить самому себе, что речь шла о его непробиваемом приятеле Кеноби, а не каком-то случайном увлечении Скайуокера. — Но лучше подумай десяток раз как минимум — а надо ли оно тебе?

— Надо, еще как надо! Я жить без него не могу! — все так же пылко воскликнул Энакин. Умилительный и прекрасный в своей наивности мальчик.

— Тогда ты должен понимать одну вещь. Наш Кеноби — это как та самая принцесса в башне, которую надобно оттуда вызволять. Только вот проблема в том, что он настолько привык к этой башне из собственных предрассудков, загонов и хрен знает каких еще тараканов, что лишь в ней ощущает себя комфортно. Ну или внушил себе это… Ты меня понимаешь? — Квинлан выразительно уставился на Скайуокера.

— Вроде бы, — неуверенно пожал плечами Энакин, хотя, судя по озадаченному выражению смазливой физиономии, понимал он немного.

— Я постараюсь, конечно, с ним поговорить, но в остальном тут все зависит лишь от тебя. Попробуй, к примеру, привлечь его чем-то, что ему нравится, пригласи куда-нибудь вне больницы… Да все банально до безумия, если не считать той кучи нервов, что ты убьешь в процессе в сравнении с любой среднестатистической душой населения, — Квинлан сделал неопределенный жест рукой в воздухе. — Но если тебя это не пугает…

— Не пугает! — решительно замотал головой Скайуокер. Впрочем, чего было ожидать? Настоящего психа, коим этот мальчишка, несомненно, являлся, испугать непросто — уж это Квинлан, как главный эксперт по психам, знал наверняка. Хоть и предельно честно сделал себе пометку все-таки поговорить с приятелем.

Кеноби объявился сам — в обеденный перерыв, как и обычно. Закрыл дверь на внутреннюю защелку и сразу деловито потребовал налить ему коньяка. Квинлан даже ничуть не удивился тому, что речь пошла об Энакине, хоть и в ключе, полностью противоположном тому, в коем о самом Оби-Ване отзывался его ассистент. Примечательнее всего для Воса было то, что Кеноби, которого он знал лучше всех в этой клинике, отличался здравой долей пофигизма, и лишь этот «несносный мальчишка», как выразился сам хирург, вызывал в нем эмоциональную бурю. Первый за множество лет.

— Бедный мальчик просто втрескался в тебя по уши, неужто не видишь? — снисходительно, словно к ребенку, которому приходится объяснять прописные истины, обратился Вос к приятелю.

— Ох, поверь, прекрасно вижу, — хмыкнул Кеноби, допив коньяк и крутанув по столу пустой стакан, словно надеясь, что с этим нехитрым жестом в нем как по волшебству появится еще. — И что предложишь? Поговоришь с ним об этом, может, коль уж ты специалист по всяким психопатам? Или мне стоит обратиться сразу к Вентресс? Она, помнится, на первом курсе черной магией увлеклась, может, наложит на него отворот какой или еще что, — ухмыльнулся Оби-Ван.

— А может, все гораздо проще, и тебе стоит принять это как шанс наладить свою личную жизнь, наконец? — Вос побарабанил пальцами по стопке бумаг.

— С племянником Палпатина? Издеваешься? — вскинул бровь Оби-Ван.

— Дело только в этом? — столь же иронично уставился в ответ Квинлан.

— Я не сторонник служебных романов, ты знаешь. И потом, ему двадцать три. Гребанных двадцать три года, а мне тридцать восемь и скоро вот-вот стукнет тридцать девять. У него еще ветер в голове, эта юношеская влюбленность со временем испарится, и я опять… — Кеноби жарко покраснел, понимая, что наговорил тех вещей, за какие теперь ему будет мучительно стыдно даже перед лучшим другом. — Да какого хера я вообще должен тебе это разъяснять? Ты тут, в конце концов, психиатр или я?!

— Я сейчас пытаюсь говорить с тобой не как психиатр, а как твой друг. Если тебе пару раз не повезло в личной жизни, это не значит, что так будет всегда, — безуспешно попытался убедить Вос, заранее предчувствуя провальность собственной затеи.