Страница 90 из 97
Мерьем, не заметив реакции Августа на нее, пугливо подошла ко мне. Ее руки все еще дрожали из-за пережитого стресса.
Хвойный предложил телепортировать нас к колодцу, но я пресек эту идею на корню. Его магический резерв нам еще понадобится, не стоит попусту растрачивать, к тому же к самому источнику силы можно добраться лишь пешком. Предложение Хвойного вывело Луноликого из ступора и он, все еще опасливо поглядывая на Мерьем, пошел с нами. У меня не было времени разбираться с этой странностью, хотя напрашивался логический вывод, что Август знаком с Найдой. Для себя оставил в памяти отметку поговорить с солнцеморцем, когда все закончится. Допускать даже в мыслях, что мы проиграем и будем уничтожены тьмой, я не имел права.
Наконец вдали показался небольшой острый купол башни. Вот оно… Как Видящий, я содрогнулся при виде огромной черной воронки, поглощающей свет и порождающей разноцветные флуктуации, расползающиеся во все стороны. Наверное, я все-таки погорячился, взяв с собой Мерьем – была первая мысль. И вторая – нужно было подождать подкрепление, а не ехать втроем. Магический колодец был не просто одним из многих, он был самым большим и, судя по размерам и объёмам энергии, главным. Купировать его втроем не получится, лишь временно сдерживать. Пока не приедет подмога…
Из-за сильного магического поля связаться по кристаллу связи с кем-бы то ни было не было возможности, но я все же послал сообщение Руфию с просьбой о помощи. Небольшая вероятность того, что оно проскользнет и будет доставлено получателю, существовала, а значит ею было грешно пренебречь.
Хвойный и Луноликий осознавали опасность, но оба не показывали и тени страха или сомнения, что поступают верно. Я понял, что их гибель должна быть большой утратой для Солнцеморья и Эльфанты. Настоящие лидеры.
Мерьем… Неужели я ошибся? Зачем было брать ее с собой? Я потратил значительную часть резерва на магический охранный купол над ней, ровно столько, чтобы хватило до прибытия подкрепления. Даже если мы трое погибнем, охранные чары должны держаться еще некоторое время.
Я подошел к девушке, нежно провел тыльной стороной ладони по ее щеке, у нее на глазах выступили слезы.
- Оставайся здесь под защитой, тогда все будет хорошо. Ни в коем случае не выходи из круга, начерченного на земле, – сухо объяснил я. Больше ничего не добавил. Все, что рвется с языка, решил сказать потом, если выживу. Зачем добавлять грустных воспоминаний и так настрадавшейся девушке. Одно дело стать свидетельницей гибели того, кто спас тебя, другое – если он признался тебе в любви. Да и не был уверен, что зарождающееся теплое и трепетное чувство к Мерьем, похожее на мягкого и уютного новорожденного котенка, это и есть Любовь.
Луноликий, Хвойный и я подошли к темной бездонной воронке, выползающей из-под фундамента башни, с трех сторон. Верхушка магического смерча терялась где-то в темных облаках, набухших, тяжелых, переливающихся молниями и грохочущими, бьющими в громовой колокол. Мы раскинули руки и выпустили магические сверкающие цепи, которые сомкнулись и образовали искрящийся круг, внутри которого выла, дребезжала, урчала Тьма, и ее видно и слышно было уже даже магически неодаренным особям. Медленно двигаясь к эпицентру смерча мы с натугой смыкали круг, все теснее обвязывая жуткое явление магической цепью. Магия трещала, словно электрические разряды, и удерживать концы цепи становилось все сложнее. Но мы не сдавались, нельзя было дать Тьме расползтись дальше, разлиться зловонной смертоносной лужей по миру, отравляя все на своем пути. Первым почувствовал слабость Луноликий, видно было, что он из последних сил сдерживается. Треснул кристалл в его кольце, лопнул магический кулон, он держался только за счет своего личного магического резерва. Хвойный имел при себе целый браслет из накопительных кристаллов, но они уже почти все погасли, и скоро он тоже перейдет на собственный резерв. Где же подмога?
Вдруг небо пронзил оглушающий рев, перекрикивающий даже шум бури, и мы увидели сияющую точку, все больше растущую и превращающуюся в изумрудного блестящего дракона с всадником между крыльями. С чешуйчатой спины прямо на ходу соскочил, плавно приземлившись с помощью левитирующего заклинания, незнакомый мне брюнет и приветственно отсалютовал рукой. Август и Елисей заметили его и тоже махнули ему руками, по их лицам пробежало облегчение. Хвойный отвлекся и щупальце, трансформируясь в шипастую плеть, полоснуло по нему. Новоприбывший мужчины метнул щитовое заклятье, которое смягчило удар, но эльфиец все-равно рухнул, словно подкошенный.
- Эртран! – закричал Луноликий, и брюнет быстро занял место Елисея, подхватив упущенные концы магической цепи.
Дракон метался сверху, изрыгая на Тьму пламя вперемешку с клубами дыма. Он старался целиться в фундамент, но Зло прикрывалось куполообразной сеткой, которая плавилась и шипела при попадании на нее драконьего огня.
Вдруг смерч загудел протяжно и превратился в огромную зубастую пасть, которая извернулась и проглотила дракона, зашлась в громком кашле, похожем на выстрелы пушек, а затем лопнула, разметав нас с Луноликом и Эртраном силовой волной в разные стороны. Цепь была отпущена. Я потерял сознание от удара об землю, а когда пришел в себя, увидел, что Мерьем, рыдая, склонилась над телом брюнета по имени Эртран. Где-то на задворках сознания кольнула обида. Почему она не бросилась ко мне? Помятый Луноликий склонился над неестественно бледным Хвойным, распластавшимся на земле. Звенела тишина. Но мой опыт подсказывал, что еще рано подсчитывать потери и расслабляться. Внутреннее зрение заметило клубы черной дымки, что словно перекати-поле, катались повсюду и стягивались назад к фундаменту башни.