Страница 6 из 16
– Что же случилось на берегу? – недоумевала Джой.
– Голодная эскортесс, – медленно произнёс Сапфир.
– Откуда она там? В наши места по своей воле никто не приезжает, – попыталась было пошутить Джой, но, оглядев девушек, перестала улыбаться.
– Пришлось убить её, – сообщила Кантабриллин и обернулась к Сапфиру: – Так откуда она там?
– Э-э… – протянул Сапфир.
– У меня есть горячий шоколад, и я тоже хочу послушать, – намекнула Джой и деловито усадила всех за стол. – В конце концов, я так понимаю, мы с мужем могли стать первыми жертвами.
Только заглянув в полученную чашку, Сапфир начал рассказ:
– Девочки у нас учились в школе, и на уроках истории им уже рассказывали большую часть всего этого кошмара. Вот что: я думаю, Рашингава жил с людьми раньше и уже видел своими глазами драконов, приступая к созданию первого из них на Клервинде. Как ты, наверное, слышала, первый его удачный опыт на Клервинде – ныне старший из драконов, Ксенион, герцог Кэтслей. У перевёртышей женщины рожают детей и отдают их отцам на воспитание в пятилетнем возрасте. А здесь наоборот – Рашингава вытащил из пробирки Ксениона и отдал его Игрейне Первой… м-м… через пять лет. Желая нравиться матери, дракон приобрёл человеческую форму и продолжил пребывать в ней. Но где-то к пятнадцати годам эта его человеческая форма совратила первую женщину-человека. Не знаю, как сказать об этом иначе. Но бедняжка забеременела, и её дитя, достаточно развившись в утробе, начало прогрызать себе путь наружу. Говорят, мать умерла за несколько свечей до того, как первая эскортесс появилась на свет. Думаю, Рашингава и об этом знал заранее. Но пусть его!.. Эскорты и эскортесс, которых продолжали создавать, принося в жертву женщин, так же рано начинали испытывать влечение к противоположному полу… У нашей Красивейшей, Морганы, был брат-близнец… Мало кто помнит, как его звали, потому до сих пор зовут Морганом. Суть в том, что он изнасиловал и убил девушку, которой предстояло стать императрицей – Игрейной Третьей. Игрейна Вторая повелела казнить половину эскортов и эскортесс после этого. И Ксенион принялся за дело. Рашингава не стал подавать ему идей. Тогда ещё считалось, что эскорты бессмертны, и развеивать миф было ни к чему – слухи бы дошли до нас, южан. Ксенион фактически разделал своих детей и племянников на мелкие кусочки и… просто закопал. Некоторых он скормил животным, и желудочный сок иной раз делал своё дело куда лучше, чем сырая земля. Суть в том, что эти захоронения частично размылись, а та эскортесс на берегу, пусть и в измельчённом виде, все эти годы… Сколько там прошло лет? Уже больше ста? В общем, она всё это время была адски голодна и зла. А теперь, когда река с морем вернули этой твари целостность… она готова мстить. И таких будет всё больше и больше. Со временем, правда.
– Мы успеем переселиться на другую планету, – заверила Джой Сапфирта.
– Да, вполне, – уверенно кивнул Сапфир и тут же вызвал беспокойство: – Вот только…
– Договаривай, – тут же потребовала Кантабриллин.
– На Клервинд после нас прилетит царство алмазного варлорда и эти господа, новые хозяева планеты, наверняка найдут способ приручить оставленных нами эскортов. И обратят затем против нас. Вероятность высока.
– Как они нас найдут? И зачем?
– Да никак. Случайно. Так оно бывает.
– Случайно, – процедила Кантабриллин. – Но случайность, которой предстоит произойти через годы, ты предвидишь, а случайный выбор драконами этого места – нет.
– Мой дар наполовину идёт отсюда, деточка, – ясновидящий показал на висок. – Ясновидение дополняется знаниями, умением просчитывать дальнейшие действия окружающих и результаты этих действий. И, поскольку я не абстрактный идеал, то вполне мог ошибиться, да и просто не знать, на что способно выведенное в лаборатории Рашингавы существо.
Он имел в виду Ксениона.
Ни разу не увидев одноклассников-драконов в их истинных формах, Хисуи не боялась их, но после восстания перевёртышей и смертельно опасной битвы двух гигантских небесных животных, в ней появился настоящий страх. И романтика постепенно исчезла.
– Какая, к чёрту, романтика? – возмутилась Кантабриллин, пнув камешек и посмотрев вслед его полёту вниз, с утёса.
Утром Сапфир помогал чинить лодку вернувшегося на берег Краттала. Девушки же, прогуливаясь, обсуждали то, из-за чего накануне сменили не один десяток положений прежде, чем сон остановил бег мыслей.
– Знаешь, – вздохнула Сапфирта, – если мужчина не тянет на канонического красавца, это не значит, что к нему нельзя испытывать чувств.
– Слышала о таком. Даже видела своими глазами, – сухо ответила Кантабриллин и возмутилась: – Но я не это хотела сказать!..
– Я тоже!.. – наконец вмешалась в спор Хисуи. – Я тоже совсем не это хотела сказать!.. Я… я слышала и раньше все эти истории о том, что Ксенион обрекал человеческих женщин на мучительную смерть ради рождения эскортов. Но… виной, наверное, воображение… я представляла себе это всё не так. Я почему-то представляла себе Ксениона, такого юного и чистосердечного, жертвой жестокого окружения и ужасных условий кровопролитной войны. Уверена была, что он бесконечно страдал из-за смерти возлюбленной, возненавидел первенца и до конца сопротивлялся приказу создать новых эскортов. И что его, наверное, шантажировали. Это всё… Ксенион… ну, знаете, его образ сиял героизмом. После восстания я должна была почти обожествлять его, ведь то, что он сделал тогда, вряд ли можно очернить. Но что-то тогда случилось со мной. Я не смогла увидеть подвиг в том, что он спас меня. Возможно, меня всё равно защитила бы именно леди Мелисса. В итоге так и случилось, если подумать. Драконы – эти громадины – могли зашибить меня, не так повернувшись, оступившись в том переулке… Я долгое время не знала, как смотреть в глаза Ксениону после того, как он чуть не умер ради меня. А теперь и вовсе не хочу видеть его. Уверена, что ему было плевать на то, что все те женщины, с которыми он спал, умирали потом в кошмарных мучениях. Дети… маленькие дети гибли здесь, неподалёку, а его волновало только то, что в случае ошибки ему придётся отвечать.
– Деньгами, наверное, – мрачно добавила Сапфирта.
– Скажи ему обо всём этом и предупреди, что не желаешь слышать оправданий, – предложила Кантабриллин.
– Но есть же этот канон, – решила напомнить Сапфирта, – о том, что нельзя обсуждать войну, кто чьего родственника убил и всё такое.
– Они и не будут, – покачала головой Кантабриллин. – И это даже не события войны. Это личная жизнь Ксениона. А Хисуи она касается до тех пор, пока он не скажет, не солгав, что интересуется другой женщиной.
Некоторое время подруги молчали. Попытавшись представить разговор с Ксенионом, Хисуи зажмурилась и быстро выдохнула:
– Я не хочу его видеть совсем. Я письмо напишу.
Мучительно вкусно запахло чуть недожаренным древесным яблоком лукози.
Сапфирта сделала огромные глаза:
– Даже сюда донесло!..
– Ветер постоянно меняется, – кивнула Кантабриллин.
– Интересно, Сапфир опять сунется в готовку?
– Я не хочу знать этого. И Джой, наверное, неприятно знать, что нет ничего, в чём бы она была хороша в сравнении с изнеженным принцем империи.
– Изнеженным… – подруги прыснули со смеху, потому что как раз в тот момент Сапфир, стоя по колено в ледяной воде, один вытаскивал усовершенствованную лодку Краттала с берега в воду. И лодка эта казалась в два раза больше дома рыбака. Сомнительно, чтобы Фенимор Бесцейн или даже воспитанный на войне наследник престола могли бы сделать такое. Но они люди. А Сапфир – крылатый. По слухам, он может всё.
– Но зачем, интересно, он взял нас с собой? – задалась вопросом Сапфирта.
– Ради того, чтобы помочь Хисуи оборвать последние нити, связывающие её с Ксенионом. Это же очевидно.
– Он взял бы её одну…
– Нет, я так не думаю…
– Думаешь – не думаешь, а я бы лучше потискала твоих племянничков из Си. Слышала, младшенький Брайана – с красными волосиками родился.