Страница 2 из 16
Но льющийся в окна возле кровати солнечный свет, пустота и прохлада комнаты, свежий аромат едва распустившихся цветов, тишина дома, отчётливые, бодрые голоса и пение птиц с улицы наполнили душу умиротворением и спокойствием до самого края. То, что окно разбито, а дряхлый клетчатый плед едва согревает – совсем не важно, да и не беспокоит. Но это же заставило Хисуи окончательно проснуться. Она резко села, и что-то нежное и яркое разлетелось во все стороны. Это лепестки цветов. Оказывается, вся постель в утренней росе, сладкой пыльце и пропахла летней порой. Красиво.
И всё же зябко. Хисуи, рассмотрев на себе определённо чужую сорочку, укуталась в плед как можно плотнее и…
Вдруг вспомнила…
…Как тёплой ночью 64-го года эпохи Террора Сапфира Хисуи впервые оказалась здесь, в этом месте. Тогда, озираясь, заторможено поняла, что её, кажется, похитили. И доставили в незнакомую на тот момент комнату. В почти полностью пустую комнату с холодными каменными стенами, огромным камином и до смешного маленьким ведёрком угля в углу. Всё помещение освещала тусклая жёлтая электрическая лампа без абажура, свисающая с потолка. Грубо сколоченные стол и пара простых некрашеных стульев пошли трещинами, одно из четырёх маленьких окошек уже тогда было разбито, а широкая, такая же рассохшаяся кровать застелена одними лишь вытертыми мехами и, кажется, вместо пары ножек её подпирают… книги.
Сначала Хисуи показалось, что она очутилась в логове разбойника. Но, осматриваясь, заметила, что оставшиеся целыми окна чисто вымыты, пол хорошо выметен, единственная подушка на постели пусть и выцвела, но носит след искусной и богатой вышивки, старый-престарый, рыхлый, преимущественно красно-коричневого цвета плед, аккуратно сложенный на одном из стульев, красуется вензелем неизвестной Хисуи королевской династии. Под кроватью книг столько, что они, наверное, сами вытолкнули ножки и заняли их места. Но не существовало настолько обедневших титулованных, ведущих свой род от королей прошлого. И только обернувшись и выглянув в окно, Хисуи начала понимать, где находится и что случилось.
Это всего лишь Кер Гласс клана Дан-на-Хэйвин. Комната в той части дворца, куда гостей обычно не приглашают. А завести её сюда мог только один пройдоха – дракон-ящер Ксенион, герцог Кэтслей; и надо выбираться. Или хотя бы добраться до одной из женщин клана. Иначе… медленная смерть, наверное.
Но едва Хисуи сделала несколько шагов к двери, как поняла, что далеко не уйдёт. И не то, что далеко. Она просто не сможет выйти за дверь потому, что как раз для танцевального вечера в Классическом пределе надела абсолютно новые туфли, которые к ночи и так натёрли ей пятки и пальцы ног, а теперь, должно быть, после пешей прогулки через всю столицу и вовсе… Стащив одну из туфель и тихонько вскрикнув, Хисуи убедилась в том, что чулки вымокли от крови. Внезапное наслаждение принесло соприкосновение израненных ног с ледяным полом. Громко застонав, Хисуи тут же пришла в себя. Не хватало ещё привлечь Ксениона своей несдержанностью. Но он же обязательно появится, и если гибель принцессы империи не планируется, то лучше не терять времени. Сжав зубы, Хисуи пошлёпала прочь, оставляя едва заметные, но определённо кровавые следы на полу. За дверью оказалось так темно, что принцесса остановилась, чтобы привыкнуть к свету звёзд, пробивающемуся в небольшое окно через густую листву дерева, треплемого ветром.
Удалось увидеть винтовую лестницу, ведущую вверх и вниз, а так же дверь, судя по всему, открывающуюся на крышу или на балкон. Уж очень от неё сквозило. Хисуи выбрала путь вниз, но едва начала спускаться, буквально нащупывая ступени пальцами ног, как услышала звук приближающихся шагов. Некто ступал легко, торопливо, и если это не Ксенион, то вот оно спасение. Но если это он… крики не помогут. Судя по комнате и её расположению, в этой части дома не живут ни сервы, ни члены семьи. Оставалось только победить в игре в прятки. А для этого верное решение – затаиться где-нибудь и выждать. Застыть за дверью в комнату или бежать вверх по лестнице и попытаться успеть затихнуть на мансарде прежде, чем Ксенион поднимется? Хисуи выбрала второе.
Она едва успела забраться вверх по лестнице. И даже не стала шевелиться больше, потому что малейшим шорохом могла выдать себя в окружающей тишине, а Ксенион уже был так близко, что мог услышать. Оставалось надеяться, что драконы не обладают настолько совершенным зрением, чтобы видеть в кромешной тьме лучше, чем люди днём. В противном случае он заметит край подола наверху.
Но Ксенион прошёл внутрь комнаты. Хисуи услышала позвякивание и решила, что он чем-то занят (цепи для неё принёс?) и у неё есть несколько драгоценных тактов, чтобы слететь по лестнице вниз и попытаться добежать до жилой части дворца. Но едва она сделала первые шаги, как Ксенион возник внизу, рассеяв тьму светом, хлынувшим из комнаты. Хисуи застыла и проводила его взглядом. Он распахнул дверь на крышу и выглянул наружу. Вернулся и стал спускаться по лестнице вниз. Но он не торопился. Это казалось зловещим знаком.
Хисуи, крадучись, спустилась вниз и пошла по самому тёмному из коридоров и уже начала надеяться, что сумеет выбраться. Вслушиваясь в тишину, будто заложившую уши ватой, девушка совсем не дышала и пыталась не думать о том, что Ксенион в любой момент может снова "позвать" её, заставив повернуть назад и прийти к нему навстречу. Но, моргнув всего раз, Хисуи обнаружила себя в той же комнате наверху. Это было похоже на какой-то начинающийся заново кошмар. Может, это сон? Но вот только Ксенион обнаружился прямо за дверью. От неожиданности и испуга Хисуи завизжала, закрыв глаза.
Он что-то говорил ей, а она, зажав уши, мучительно перебирала в мозгу только две мысли. О том, что забеременевшие от драконов-ящеров человеческие женщины умирают в мучениях, и о том, что уже некоторое время назад Ксенион начал сверхъестественным образом "звать" Хисуи к себе в Кер Гласс и даже контролировать её путешествие через столицу. И уже после самой первой из многих прогулок по ночному городу в одной сорочке надо было нанять кого-нибудь, чтобы заковали её в кандалы дома, где-то между кроватью, ванной комнатой и рабочим столом. Или привлечь к проблеме хоть чьё-нибудь внимание. Но она ничего не сделала, когда была возможность. И за это Хисуи возненавидела саму себя даже больше, чем Ксениона.
…Что ещё случилось той ночью, она так и не вспомнила. Вероятно, Ксенион опять что-то сделал, чтобы повлиять на её волю и сознание. После своих ночных прогулок по столице Хисуи точно так же мало что помнила, хотя потом ей рассказывали, что она вела себя полностью нормально и даже умудрялась обсуждать свою работу.
Наверное, он уже сделал что-то похабное и мерзкое, она беременна и… нет! Ещё можно спастись. В империи все говорят об одарённом целителе-крылатом Томасе Пэмфрое из Макферстов – он вырежет из неё дитя Ксениона и таким образом спасёт. Правда, для этого нужно выбраться из Кер Гласса.
Собственное спокойствие после таких мыслей, воспоминаний и осознания положения насторожили Хисуи, но за дверью послышались шаги, и стало не до размышлений.
Это он! Спрятаться за кровать? Нет. В стене, слева от камина, есть неприметная дверь. Сомнительно, что бы это был выход, но…
– Куда это ты? – поинтересовался Ксенион, войдя и увидев пленницу-принцессу, застывшую в позе крадущегося вора.
– Прятаться от тебя, – искренне ответила Хисуи и снова поразилась отсутствию страха и паники.
– Возвращайся в кровать.
– Зачем?
– Она тебе идёт, – сказал Ксенион и повторил: – Тебе очень идёт постель.
"Тебе идёт вся эта пена", – говорил он в том сне. Это был Ксенион и сон, к сожалению, был реальностью. А безразличной голой девушкой была она сама! Подслушивающее уютное состояние – это воздействие полного контроля дурацкого Ксениона. Но… нельзя паниковать. И надо отвечать так же спокойно и непринуждённо. Иначе он опять закутает её в ту тёплую темноту, и тогда всё будет продолжаться и продолжаться…