Страница 13 из 16
– Чем больше на женщине висит того, что помешало бы ей в бою, тем она беззащитнее. Так что обрею-ка я себя!..
– Игрейна Остин Лайони Ши Дан-на-Хэйвин! – вдруг очень властно загремел Сапфир. – Ты этого не сделаешь!
– Катись к чертям, престарелый придурок, как-тебя-там!
"Престарелый придурок как-его-там" сверкнул глубокой сумеречной синевой глаз, что-то тихо процедил, нахмурившись, и спешно уехал. У Хисуи открылся рот.
– Члены принсипата просто великолепны, – улыбнулась Гвендолин.
Игрейна Пятая услышала эту фразу, и подходя, ответила:
– Это всё Сапфир. Он абсолютно чокнутый.
Такие слова о ясновидящем обычно заставляли Хисуи слегка паниковать.
– Как тебя забросило в его карету? – полюбопытствовал Ксенион.
– Ох, это длинная история, – устало протянула Игрейна Пятая.
– Если бы всё было просто, то я бы не спрашивал.
– Если найду время на подробный рассказ, то обязательно вызову тебя. А сейчас мне надо работать.
Игрейна Пятая спокойно вошла в дом.
– Ваше высочество принцесса Соно, – обратилась к Хисуи Гвендолин. – Могу ли я оставить вас на попечение дракона-ящера? Ксенион позвал меня именно для того, чтобы вы чувствовали себя в безопасности рядом с ним.
Хисуи нахмурилась, раздумывая.
– Да, – решила она, – но расскажите мне, как вас найти.
– Я покажу, как пройти к моей спальне, – кивнула Гвендолин.
– А потом проводи её в мою, – вставил Ксенион.
– Зачем? – с подозрением покосилась Хисуи на дракона.
– Ты там обычно спишь.
– Ах, это твоя спальня? – протянула принцесса. – Нищие живут богаче. Правду, выходит, говорят, что ты страшный скупердяй.
– Я не… скупердяй, – заметно расстроился Ксенион.
– Да неужели?.. – снова протянула Хисуи, но отвернулась и пошла с Гвендолин на поиски её комнаты.
– Вообще-то это правда, – шёпотом поведала Гвендолин. – На все просьбы он отвечает, что денег нет. А если нам нужно его внимание, то он отвечает то же самое, но оперируя уже тем, что он не может уделить нам время, поскольку слишком занят поиском денег.
– О, я так сочувствую. Глава клана ни в коем случае не должен быть жмотом.
– Главы кланов занимаются тем, что считают деньги, обеспечивают и защищают лидеров. Я думаю, что со своей задачей Ксенион более чем справляется. Если бы это было не так, Игрейна бы назначила главой Лиззи.
– Лиззи?
– Элизабет, герцогиню Бон, – поправилась Гвендолин. – Да, кстати, вечер с Ксенионом на крыше может оказаться одним из самых запоминающихся переживаний в этом мире. У драконов талант создавать приятную атмосферу. А наш дракон в этом просто неповторим.
– Ах, это сразу объясняет и количество его детей и то, почему мне было так приятно просыпаться в его нищенской комнатушке.
– Ксениона… нельзя ровнять с обычными разумными. Он…
– …Видит иначе. Да, я это знаю.
Гвендолин хотела сказать что-то ещё, но передумала и принялась рассказывать забавные истории, вычитанные из книг или подсмотренные в Кер Глассе.
В спальне уже ждал ужин, а на кровати лежали необыкновенно роскошные меха – длиннополая шуба с капюшоном. Всё коричневое до лёгкого зеленоватого оттенка.
Велика. Игрейна несколько крупнее, да. Наверняка это её шубка.
Когда Хисуи закончила с едой, в комнату вошёл Ксенион. На нём белые шёлковые шаровары и халат, полураспахнутый на смущающе голой груди. Никогда не думала, что мужчина может так смущать своей обнажённостью, даже если она так незначительна. Даже глаза деть некуда!
Но он принёс пояс толстой кожи, с которого свисало… десятка три пушистых хвостиков. Ухмыльнувшись, обернул вокруг талии Хисуи и застегнул. Она разглядела литые, но подозрительно исцарапанные металлические бляшки с гербами.
– Это же…
– Это гербы титульных земель Дан-на-Хэйвин. Пояс принадлежал одной из первых королев, Аогел Быстрой. Мы его реставрируем, поскольку это одна из обязательных регалий хол-принцессы Дан-на-Хэйвин. В путешествиях и походах на севере она носит его. Попу неплохо греет.
Перед глазами Хисуи предстал припорошенный снегом лес, по которому несётся сверкающая оружием и доспехами кавалькада женщин-воинов с королевой Аогел во главе. Красивые, сильные, гордые женщины, по справедливости правившие созданным когда-то государством и защитившие его ценой собственных жизней. Трудно поверить, что сохранилось что-то с тех времён.
– Для меня это честь, Ксенион… Но… а… тебя за это не…
– Ничего не случится, – уверенно ответил Ксенион и быстро закутал Хисуи в шубку. – Идём?
Скат крыши показался совсем не крутым, а высота не такой страшной. Ксенион всё время крепко держал её за руку, но свет заходящего солнца ослеплял Хисуи, и она шла очень-очень осторожно. Все три шага от двери к расстеленной иссиня-чёрной шкуре. Усевшись на неё и погрузив пальцы в ещё тёплую черноту, она подняла шокированные глаза на Ксениона:
– Тар?! Это ведь тар, да?
– Да, – ответил Ксенион, не глядя на неё. Его внимание ненадолго захватил вид города с потемневшими улицами и проулками и рассеянный туман, надвигающийся с озера.
– Откуда здесь тар?
– Вообще-то это фамильный зверь клана, – очнулся от созерцания Ксенион. – Мы переправили таров с Клервинда и планируем разместить на всех планетах империи. Пока только в закрытых заповедниках – уж очень они большие и опасные.
– Подкармливаете?
– Конечно! Иначе они уничтожат сотни видов животных на новых планетах. Ну и… один оголодавший тар может пожрать детей двух домов прежде, чем кто-нибудь отыщет огнестрельное крупного калибра. Это в том случае, если такое оружие найдётся. В противном случае обречено обычно до половины поселения.
Хисуи слегка затошнило. Самые старые клервиндские сказки пугали только двумя ужасными существами, и это были перевёртыши, которых хотя бы изредка можно было умилостивить подарками, песнями и танцами, и огромные массивные хищники северных лесов – тары, с которыми договориться не мог никто.
– Клану Дан-на-Хэйвин досталось всё самое непростое, – отметила Хисуи. – Тары в лесах, драконы на крышах и кровопийцы-эскорты в колыбелях…
– И все принцы-перевёртыши, – слегка улыбнувшись, добавил Ксенион. Бросил взгляд в сторону верхнего дворца принца Классика. – Есть ещё одеяла. Они лежат возле камина. Если хочешь – принесу.
– Принеси, – сказала принцесса Соно. – Вреда не будет.
Воздух же будто поледенел с тех пор, как они путешествовали по городу в экипаже.
И пока Хисуи сидела одна и смотрела на засверкавшие от оранжево-розовых лучей крыши города, в воздухе закружилась снежная пыль. Наслаждаясь зрелищем, она впервые за долгое время ощутила в себе абсолютное спокойствие и даже не заметила, как Ксенион вернулся. Он укутал её одеялами, вручил поданную кем-то из-за двери чашку с горячим шоколадом и сел на самый край крыши, прислонившись к стене. Выгляни кто-нибудь сюда – его не будет видно.
Ксенион не был похож на злодея, потирающего руки перед расправой над жертвой. Он выглядел уставшим и сел так, будто наконец-то собирается отдохнуть.
Безлунное небо возле наполовину осевшего за горизонт солнца приобрело ярко-розовый цвет. Люди внизу шли по своим делам, не поднимая глаз, и скрывались в сгущающемся тумане. Её никто не видел.
– И тебе не холодно? – не выдержала Хисуи, когда откуда-то прилетевший ветер прогнал снежную пыль, слегка разметал туман и погладил щёки принцессы её же волосами, взметнувшимися кверху.
– Наверное, – подумав, ответил Ксенион. – Но моему телу нравится холод. В нём странная пустота. Вроде той, которой наслаждаются потерявшие волю драконы.
– Почему ты считаешь, что они наслаждаются своим состоянием? – быстро спросила Хисуи.
– А почему ты думаешь, что им плохо?
– Не знаю. Потеря свободы воли мучительна и страшно раздражает. Это в том случае, если их состояние отличается от смерти. А… меня бы переполнял гнев, а не удовольствие, если бы я вообще как-то осознавала происходящее и причину этого, – слегка покривила душой она. Сейчас в ней не было гнева. Но должен был быть, она это знала. Она потеряла много лунных периодов своей жизни. И теперь узнавала заново всё, чему уже стала свидетелем в своём безвольном состоянии.