Страница 34 из 39
— Но он не умер! Он во Франции, он скрывается под именем виконта…
— Придумайте что-нибудь другое, сударыня, — гневно оборвал ее инспектор, — и вообще перестаньте морочить мне голову сказками! Легче всего обвинять призраков! Напоминаю вам, что в этом доме якобы давно живут привидения, что, очевидно, и натолкнуло вас на такую мысль. Я верю только в реальность и…
Возмущенная Марианна, может быть, и дальше продолжала бы защищаться, напомнив этому недоверчивому чиновнику о своем влиянии на императора, высоком положении в обществе, о своих знакомствах, вплоть до роли одного из доверенных агентов Фуше, невзирая на стыд, который она еще испытывала, вызывая в памяти те черные дни ее жизни… когда появились четверо полицейских, двое с фонарями и двое крепко державших здоровенного детину, судя по одежде — слугу.
— Начальник! Этого парня нашли в кустах под стеной со стороны Версальской дороги. Он хотел перемахнуть стену и смыться, — сказал один из них.
— Кто это? — буркнул Пак.
Но совершенно неожиданно на вопрос ответил Коррадо. Он вырвал из рук полицейского фонарь и поднес его к голове задержанного. В ночной темноте над грязным воротником возникло костлявое лицо с кривым носом и черными как уголь глазами.
—Пикколо? Что ты тут делаешь?
У парня был обезумевший вид. Несмотря на крепкое телосложение, он так сильно дрожал, что без поддержки полицейских, может быть, упал бы на землю.
— Вы знаете этого человека? — нахмурив брови, спросил Пак.
— Да, это один из моих слуг. Я его уволил за его лень и грубость, и он вроде ушел…
Мужчина издал рев ранненого быка и упал на колени перед инспектором.
— Господин, я все скажу! Я не виновен. Он меня заставил. — И Пикколо указал пальцем на князя. — Он сказал, что сдаст меня в полицию и расскажет, что было со мной, а еще больше — чего не было. У меня не оставалось выхода. Я убил Никола Малерусса, и в этом мне помог Ванно, которого князь тоже заставил пойти на преступление.
Коррадо и Марианна в ужасе от этой клеветы прижались друг к другу. Они не могли произнести ни слова.
— Подлец, — это всё, что мог выдавить из себя Коррадо.
— Так, — обвел всю группу ледяным взглядом инспектор Пак. — Вы арестованы, сударь, прошу следовать за мной.
Полицейские оторвали оцепеневшую от ужаса Марианну от князя Сант-Анна и, окружив плотным кольцом Пикколо и Коррадо, повели их к выходу. Несчастного Никола Малерусса положили на плащ. Онемевшая Марианна смотрела, как проходят они мимо нее, не зная больше, относятся ли ее отчаянные слезы к мужественному и доброму человеку, дважды спасшему ей жизнь, которого теперь унесли безжалостно зарезанного, или к тому, любимому всем естеством, несправедливо обвиненному в преступлении. Ибо у нее виновность Кранмера не вызывала сомнений. Это он все замыслил, он натянул каждую тонкую липкую нить смертельной паутины, именно он сразил Никола Малерусса, одним ударом поразив двоих: он избавился от опасного врага и запятнал кровью жизнь Марианны, так же как и Коррадо. Как она могла быть такой глупой, такой слепой, чтобы поверить его словам? Из-за любви она стала сообщницей бандита и вестником смерти тех, кого так любила.
Она медленно поднялась и как сомнамбула последовала за носилками, подобная неосязаемому призраку в своем белом платье, с горящими следами преступления на подоле.
Иногда из ее груди вырывалось рыдание и слабо отдавалось в ночи, ставшей теперь тихой и благоухающей. Молчаливо следуя за этим подобием траурной процессии, может быть, пораженный скорбью женщины, которой еще накануне восхищался Париж, завидуя ее красоте и богатству, а сейчас имевшей вид сироты, дошедшей до последней ступеньки нищеты, инспектор Пак тоже направился к дому.
Большой белый дом, построенный для счастья и радости жизни, где, однако, Марианне почудился плач безутешного призрака, возник между деревьями, освещенный словно для праздника, но Марианна видела только запятнанное кровью полотно впереди, слышала только голоса горя и отчаяния. Все той же механической походкой прошла она мимо группы полицейских в сером, собравшихся на террасе, поднялась по ступеням с ощущением, что это лестница на эшафот, вошла в салон.
Там, находясь в такой же прострации, Марианна села и взглянула перед собой отсутствующим взглядом. Кошмар оказался явью…
========== Глава 21 ==========
Коррадо посадили в известную тюрьму Консьержери для «выяснения всех обстоятельств дела». Эту мрачную славу принесли сами узники, как ни странно. Именно здесь сидел Франсуа Равальяк, сумасшедший религиозный фанатик, убивший короля Франции Генриха IV, здесь королева Мария-Антуанетта молилась, ожидая казни, здесь графиня де Ламотт ждала наказания за свое мошенничество, известное под названием «Ожерелье королевы». За всеми событиями следили стены Консьержери, а может даже и слышали исповедь узников, произнесенную перед священником.
В некотором смысле Коррадо повезло с тюрьмой. Здесь жизнь зависела от благосостояния клиента, а поскольку князь обладал неограниченными средствами, то условия вышли более или менее сносными. Коррадо сидел в одиночной камере с кроватью и столом и мог читать либо писать. И даже еда подавалась в зависимости от экю. По крайней мере, князь спокойно съел кусок баранины и выпил бокал вина.
Следователь один раз пришел, чтобы допросить. Но только его вопросы были скорее наводящими, и Коррадо понял, что справедливость вряд ли восторжествует. Следователь явно хочет избавиться от дела, только вот сам Коррадо не собирался уступать. Да и зачем, собственно? Он не виновен, поскольку не убивал, а Марианна была права, сказав, что этот мерзкий поступок совершил её бывший муж Франсис Кранмер. Больше никто не мог убить Малерусса!
И Коррадо злился за свое бессилие. Единственный, кто поможет выпутаться из всей этой гнусной истории, был император Наполеон. Но гордость князя восставала против такого решения. «Наполеон ничем не поможет! Видано ли, чтобы муж просил о помощи у бывшего любовника своей же жены!» — насмешливо шептала она в ухо. Но Коррадо в глубине души понимал, что нужно действовать…
Это событие произошло на третий день пребывания Коррадо в Консьержери. Князь подкармливал хлебом серых крыс, когда комендант сообщил, что к «его сиятельству пожаловали».
Коррадо встал, думая, что пришла Марианна. На днях он отправил ей записку в особняк д’Ассельна, чтобы они могли обсудить ситуацию и решить, как быть дальше. Но это не была Марианна…
В комнату вошел мужчина, незнакомый Коррадо, но, приглядевшись, князь узнал его… Очень высокий, широкоплечий, в костюме из темно-синего бархата, с высоким муслиновым галстуком, над которым выступало надменное лицо в обрамлении густых светлых волос, подстриженных по последней моде. Мужчина был красив, несмотря на узкий шрам, рассекавший щеку от губы до уха.
И если судить по рассказу Марианны, то мужчина являлся её бывшим мужем, предположительно убийцей Малерусса, автором записки, наглым шантажистом, игроком, человек без стыда и совести и злым роком Марианны с именем Франсис Кранмер!
— Здравствуйте, князь, — улыбнулся он краешком губ и повернулся к коменданту, бесшумно застывшему у двери: — Оставьте нас tête à tête.