Страница 24 из 39
Коррадо подвел её к зеркалу и спросил:
— Что вы видите?
Марианна взглянула в свое отражение. Худые ноги, обвисшая грудь и бледность кожи. Темные волосы свободно водопадом спадали вниз по плечам. Со стороны виднелась прекрасная молодая женщина с грустным взглядом.
— Вижу себя…
— Правильно, а во что вы превратились? Когда в последний раз вы ели? Когда? Вы решили довести себя до истощения? Только взгляните на себя. Вы похожи на женщину, которую специально голодом морили!
— Коррадо! — глаза Марианны сверкнули гневным блеском. — Зачем вы пришли? Я хочу умереть, мне не за чем жить!
— А ребенок? О ребенке вы подумали? Что будет с ним?
— Ребенок? — Марианна вспыхнула. — Вот так всегда! Вы думаете только о ребенке! Вам нет дело до меня! Вы готовы даже избавиться от меня, да поскорее, отдав Язону. Вам нет дела даже до того, что я вас люблю…
Коррадо замер, как громом пораженный.
— Любите?
— Да, люблю. Когда вы спасли меня от Маттео, я приехала в Париж. Я хотела начать жизнь заново, но каждый день я думала о вас. Боже, я желала снова встретиться с вами, увидеть вас…
— А Язон?
— Франсис, Язон, Наполеон — все они в прошлом. Я желала в первую очередь встретить настоящую любовь и по ошибке каждую свою привязанность принимала за любовь. Но оказалось, это не так… Да что ещё сказать, если я вам безразлична? — Марианна закрыла лицо руками. — Вам нужен ребенок, наследник, а я должна выполнить часть договора, и потом наши пути разойдутся.
— Но кто вам сказал, что вы мне безразличны?
Не веря своим ушам, Марианна убрала ладони с лица и взглянула на Коррадо. Его глаза горели и приобрели оттенок сумеречного неба. Она прочитала в них неподдельную страсть и любовь…
— Марианна, я вас с первого взгляда влюбился, ещё когда вы приехали в Лукку, чтобы заключить со мной сделку. Но я и не думал, что вы меня полюбите. Всё это время я предполагал, что вы влюблены в Язона… Я готов был вас отпустить, лишь бы вы познали счастье, которое так заслуживаете… Черт, да я был готов не думать о вас, попытаться забыть…
Марианна улыбнулась князю. Чувство радости приятно растеклось по венам. Значит, он её любит и всегда любил. А она, дура, думала, что он к ней ничего не испытывает.
— А ребенок мне нужен, потому что мне хочется видеть в нём ваши черты, как напоминание о вас… — прошептал Коррадо перед тем, как слиться с Марианной в долгожданном поцелуе…
========== Глава 17 ==========
Прерывая поцелуй, Коррадо произнес:
— Моя дорогая, теперь вам осталось восстановить силы. А внизу как раз есть все, что нужно. Милейший Талейран побеспокоился об этом… В общем, вы сами всё увидите…
Коррадо взялся за сонетку и сильно дернул её.
За это время Марианна уже успела надеть рубашку и нырнуть в постель, но не успела спросить, в чем дело. Удивительная процессия входила в комнату. Впереди была Агата, открывшая обе створки двери, затем Жером, дворецкий, невероятно мрачный, словно он предварял покойника, а не двоих слуг, несших горшочки, коробки и чашки на большом серебряном блюде, и еще одного, нагруженного небольшой переносной печкой. За ними следовали два поваренка, с каким-то благоговейным почтением удерживая маленький котелок, с виду очень горячий. Наконец, замыкая шествие, с величественной значительностью жреца, идущего к алтарю, чтобы исполнить особо важный обряд, появился знаменитый Антонен Карем, личный повар князя Беневентского, человек исключительный, вызывавший зависть у всей Европы, включая императора.
Марианна не совсем понимала, что собирается делать знаменитый повар в ее комнате со всем этим снаряжением, но она достаточно долго прожила в доме Талейрана, чтобы понять, что появление Карема представляет собой высочайшую честь, по правилам хорошего тона требующую от нее проявления соответствующих чувств… из боязни увидеть Карема, ужасно чувствительного, как все подлинные артисты, задетым и причисляющим ее к недостойным людям.
Так что она с предупредительностью ответила на приветствие короля поваров и с внимательным видом выслушала его торжественную речь, которую он адресовал ей, дойдя до середины комнаты. В последних словах Карем сообщил, что г-н де Талейран, в высшей степени озабоченный состоянием здоровья светлейшей княгини и с большим сожалением узнав, что она отказывается от пищи, долго советовался по этому поводу с ним, Каремом, и что оба они пришли к выводу, что необходимо поднести светлейшей княгине самые необыкновенные блюда, чтобы поскорее вернуть ей силу и здоровье, причем сделать это так, чтобы для нее было невозможным отказаться от них.
— Таким образом, я заверил его сиятельство, что я лично отправлюсь к госпоже княгине, чтобы собственными руками приготовить для нее замечательное средство, не вызывающее сомнений в его способности восстанавливать самые угасающие силы… Смею надеяться, что госпожа княгиня соблаговолит принять то, что я буду иметь честь приготовить для нее.
Само собой подразумевалось, что не может быть и речи об отказе, который привел бы к непоправимым последствиям!
Марианна, повеселев от высокопарного слога знаменитого повара, в таких же цветистых выражениях поблагодарила и сказала, что она будет очень счастлива еще раз попробовать одно из несравненных чудес, появляющихся словно из сказочного источника с помощью изобретательного ума и волшебных рук г-на Карема. После чего она учтиво осведомилась, что именно ей предстоит отведать.
— Шоколад, сударыня, простой шоколад, рецепт которого составил господин советник Брила-Саварен, но я имел чести улучшить его. Смею утверждать, что, выпив всего одну чашку этого волшебного напитка, госпожа княгиня станет совсем другой женщиной! Вы не успеете оглянуться, как мигом восстановитесь!
А именно этого и желала Марианна! Любовь уже властвовала в её сердце, и Марианне только оставалось восстановиться. И шоколад отлично подошел, чтобы помочь подкрепить силы. Тем временем, прервав разговор. Карем, которому один из его помощников закрыл громадным, сияющим белизной передником красивый бархатный костюм, начал священнодействовать. Маленький котелок был поставлен на печку, и торжественно снятая с него крышка позволила вырваться ароматному пару, тут же весело разлетевшемуся по всей комнате. Затем с помощью золотой ложки Карем стал добавлять в котелок содержимое различных горшочков, которые с благоговением открывали его помощники, сопровождая это действо пояснениями:
— Осмелюсь утверждать, что этот шоколад, продукт творчества многих весьма достойных особ, уже сам представляет собой подлинное произведение искусства. Итак, бурлящий в этом котелке шоколад сварен еще вчера, как рекомендует знаток этого дела госпожа д’Арестрель, настоятельница монастыря в Бельвью, чтобы суточный отдых придал ему максимальную мягкость. Он приготовлен из смеси трех сортов какао: венесуэльского, бразильского и с острова Святой Мадлены. Но чтобы приготовить то, что господин советник Брила-Саварен по праву называет «шоколадом немощных», необходимо прибегнуть к изощренной точности китайцев и добавить в него ванили, корицы, чуточку мускатного ореха, пудры из тростникового сахара и особенно несколько крупинок амбры, являющейся главным элементом этого почти волшебного напитка. Что касается моего личного вклада, он состоит из нарбоннского меда, мелко истолченного поджаренного миндаля, свежих сливок и нескольких капель отменного коньяка. Если госпожа княгиня готова оказать мне высокую честь…