Страница 3 из 22
То ли Виктория решила послушаться своего лекаря, то ли просто выбилась из сил, но она покорно плюхнулась на спину. Вирджил поправил на ней одеяло.
— Тоже мне, Живущая, — пробормотал он, — в чем душа держится…
Он не мог понять, чем же она так сильно отравилась, и это пугало. Конечно, здесь, в Бойле, хватало всякой дряни, которая могла подорвать здоровье и не у такого утонченного существа, но ядами местное отребье все же не питалось. Джейна уверяла — Вирджил бы ни за что не позволил себе полный осмотр, — что порезов и ранок на теле Виктории не было, значит, ее не пырнули отравленным клинком. Но ведь не из лужи она напилась, в самом деле!.. Сама она ничего осмысленного не говорила.
— Вирджил, — хрипло, но четко позвала Виктория.
— Да, мадам? — поспешил отозваться он. — Попить?
Он чувствовал себя палачом, когда предлагал Виктории воду. Рвота ее измучила. Но и не пить при отравлении было нельзя. Куда пропала Джейна с ее травками?!
— Вирджил, — повторила Виктория и перевела на его лицо взгляд потемневших глаз. — Ты веришь, что я — воплощение эльфийского бога? Правда?
— Э-э… — выдавил Вирджил. — Мадам, вам лучше попытаться уснуть…
— Ответь. Ты веришь, что я — Насредин? Эльфийский чародей, который переродился… — она перевела дух и зажмурилась, но спазма на этот раз не было, — …в человеческую женщину? Да еще и в технолога?
Верил ли он?
Он готов был боготворить Викторию Уоррингтон, и это никак не было связано с религией. С того самого дня, как на телеграфе Таранта она сказала: не отчаивайся, мы разберемся в этой истории. Или раньше, когда бежала в банк Туманных Холмов плечом к плечу с Доком Робертсом. Или с первой минуты, когда она выбралась из-под стального листа среди обломков горящего дирижабля и непроизвольно, очень по-женски потянулась поправить волосы…
— Учение панариев говорит, что дух Насредина вернется на крыльях, в огне и дыму. И ваше появление, мадам, охрене…. то есть, очень подходило к этому описанию. А уж каким вернется Насредин, пророчество не сообщало.
— Я спрашивала не о пророчестве. Ты сам — веришь?
— Я панарий. Значит, должен верить.
Виктория вдруг засмеялась, но смех почти сразу перешел в кашель, сотрясающий ее хрупкое легкое тело. Вирджил был бессилен прекратить этот приступ, и ему оставалось только налить остатки воды в кружку и ждать, пока кашель не прекратится. Он подсунул Виктории кружку, но не доверил взять самой — в ее и без того слабых руках совсем не осталось силы. Виктория отдышалась немного и припала губами к грубому глиняному краю. Вирджил поил ее, свободную руку положив на затылок, примяв ладонью растрепанные светлые кудри. Ужасно непристойно, но для лекарей и священников должны же хоть немножко сдвигаться рамки приличий? В конце концов, он делал это, чтобы облегчить страдания больной, а вовсе не ради…
— Ты не только панарий, но и человек, — упрямо начала Виктория заново. — Но если ты в себе самом видишь прежде всего монаха… не стоит удивляться, что во мне ты не хочешь разглядеть живую женщину…
Несправедливый упрек обжег, как прилетевшая в лицо головня из костра — было в жизни Вирджила и такое. Он уже открыл рот, чтобы возразить, но тут лицо Виктории исказилось от муки, она перегнулась через край кровати и наклонилась над предусмотрительно поставленным тазом. Ее тело снова отторгало даже воду.
Где духи носили Джейну, она что, решила заодно пройтись по магазинам?!
Вместо Джейны явился Гар с двумя ведрами воды.
— Проблем не было? — спросил Вирджил и намочил чистую тряпочку, чтобы протереть лицо больной.
— Никаких проблем, — отозвался Гар. — Снаружи такая суматоха, что можно безбоязненно провести полк солдат с барабаном. Кое-что я успел разузнать, пока искал воду. Пара оборванцев просветила Гара, который, ух, умный орк, Гар понимает, что к чему. Кажется, Бойл осиротел.
— Тоже мне, новость, — фыркнул Вирджил. — Ты же сам снял голову Поллоку, никак запамятовал?
— О нет, такое не забывается, как и последующее бегство по крышам. Но вот что-то не припоминаю, чтобы я покушался на жизнь Мога, а по нему сейчас рыдает та половина Бойла, которая недавно радовалась смерти Поллока.
— Что, и этот отдал концы?! — Вирджил замер с компрессом в руке. — Праздновал победу и подавился?!
— Почти угадал. Все полуорки Бойла голосят, что Мога отравили. И не скупятся на подробности. Говорят, его почти вывернуло наизнанку, причем он еще и кашлял так, что едва не выблевал легкие, простите мой эльфийский.
Вирджил и Гар переглянулись и не сговариваясь посмотрели на раскинувшуюся на тюфяке Викторию Уоррингтон. Та тяжело дышала, закрыв глаза, и непонятно было, слышала ли она хоть слово из разговора. Вирджил коротко и яростно выругался.
— Поддерживаю, — сказал Гар. — И, кажется, слова о Тадеусе Майноре все-таки не были бредом. Я отправил ему весточку.
— Тадеус Майнор может идти в…
И тут, наконец, вернулась Джейна.
========== Часть 3 ==========
«Может, сдать им каморку в Бойле. Пусть ищут…»
Но все инстинкты, которые резко обострялись рядом с опасностью, вопили: не надо. Если Вирджилу что-то и удавалось в жизни, так это выживать. Пусть ему не доводилось терпеть крушение на дирижабле, но он сумел уцелеть на улицах Каладона и не сдохнуть еще в детстве, что само по себе было неплохой заявкой на успех. Равно как не любой смог бы уцелеть в рядах банды преступников. Не говоря уже о том, чтобы улизнуть от этих преступников, когда они крепко, очень крепко разозлились и собирались лишить бывшего товарища некоторых частей тела. А последние месяцы Вирджил провел в компании Виктории Уоррингтон и был очень занят убийством зомби, леших, последователей Руки Молоха и зверей всех форм и размеров. И все еще был жив. Чутье, которому никакие ученые пока не нашли названия, подсказывало ему, как сохранить шкуру. Сейчас оно советовало придержать язык, потому что, кем бы ни были похитители, пленник был ценен для них, пока из него можно было что-то выжать. Когда он станет бесполезен, его не поцелуют в лобик и не выпустят на свободу, а прикопают в ближайшем овраге.
«Ну и что? — мелькнула мыслишка, когда Вирджил бессильно уронил голову на грудь после нового удара. — Все равно ведь убьют, рано или поздно. Какой смысл упрямиться? Только мучиться…»
Однако он твердо знал: только смерть перечеркивает все, а пока есть жизнь, есть и надежда. Может, начнется землетрясение. Может, ублюдочного полурослика позовут другие дела. Или его удар хватит от вирджилова упрямства — могут же быть у пленников маленькие невинные мечты. Или Живущая…
Нет. Вот Живущей тут делать было нечего. Местные говнюки хотели ее найти, а значит, Виктория должна была оставаться как можно дальше отсюда. Хорошо еще, что она понятия не имела, куда подался ее спутник. Для нее-то хорошо, а вот для Вирджила — не очень… Больше являться за ним было некому. Оставалось терпеть. Тянуть время. Искать хотя бы крохотный шанс на освобождение. Но главное — жить, жить несмотря ни на что, что бы ни делали палачи, хотя от угроз у Вирджила все кишки слипались от страха. Но даже это было лучше смерти. Что угодно лучше.
Он не Ториан Кел, некому было поливать его косточки драконьей кровью, так что подыхать было нельзя.
Ведро холодной воды обрушилось на него сверху, Вирджил вскинулся в своих путах и тут же хватил ртом воздух — от набросившейся на него боли не получилось даже крикнуть, горло перехватило.
— Не спи, Бруммонд, — сказал допросчик. — Ты надумал, что сказать?
По волосам, за шиворот, под рубашку текла вода, и это было бы даже приятно, если бы не отвратительная дрожь, которая рождалась от прикосновения ледяных струй к горячей коже. Что надо сломать в человеке, чтобы было больно даже дрожать?
— Надумал, — прохрипел Вирджил. — Чтоб ты сдох, сучий недомерок.
Следующий удар отправил его, наконец, в блаженное забытье.«Почти как у Скайлеров», — еще успел подумать он при виде летящего в лицо кулака, а потом уже ничего не думал.