В нежных объятьях

Эти люди ненавидели старые дома, в которых провели начало своей жизни, а теперь не жалели денег за запечатленное «уродство времен советской эпохи» (цитатка из статьи какого-то недоброжелателя).

Парадокс!

Одновременно с известностью на Сергея свалилось и наследство.

Отец его (с которым, кстати, Сергей почти не жил, проведя свое детство и юность с дядей в Кострове) был женат вторым браком на одной московской даме, внучке известного военачальника. Совместных детей у пары так и не случилось. Дама умерла, отец еще некоторое время прожил вдовцом, затем и он ушел в мир иной, оставив после себя огромную пятикомнатную квартиру на Патриарших прудах. Завещания не написал, так что единственным наследником стал Сергей. Правда, оказалось, что туча родственников покойной мачехи готова биться за квартиру. И это была ошеломительная битва… Которая, правда, закончилась для многочисленной родни ничем. Победил Сергей.

Однако Сергей, получив квартиру, жить в ней не стал. Он давно уже обитал в небольшом собственном доме в Подмосковье. Там, на отшибе, было тихо, спокойно, не орали ночами под окнами подвыпившие московские гуляки, только что покинувшие модный ресторан и решившие сделать променад вокруг известного пруда. Сергей за очень солидные деньги сдал квартиру на Патриарших одному популярному певцу.

Так странно… Сергей стремился построить свою жизнь «как надо» – и ничего не вышло. Полный крах. Но как только он отпустил вожжи и стал делать то, что хочет, – у него получилось все. Он словно влился в некий поток, который нес его теперь по жизни вперед.

Сергей ломал шаблоны, поступал вопреки правилам – но жизнь почему-то и не думала сопротивляться, теперь она сама подстраивалась под Сергея. Когда он стал самим собой – он обрел почву под ногами.

…Полный воспоминаниями о прошлом, размышлениями над жизнью, Сергей перебирал архив дяди Арсения, расположившись в просторной комнате, которая когда-то служила залой. В углу негромко бубнило радио, но оно не мешало.

В просторном шкафу Сергей наткнулся на платья бывшей жены дяди, Марии. Некоторые из них в свое время служили театральными костюмами… Только кому теперь они могут понадобиться? Сергей наткнулся на альбом, лежавший в нижнем ящике шкафа. В альбоме были собраны акварельные наброски на бумаге, карандашные рисунки. Эти наброски уж точно никто не возьмет, даже бесплатно, в подарок. Ну и хорошо: останется что-то на память, можно увезти их к себе домой, в Подмосковье…

Сергей перекладывал листы, уже немного пожелтевшие, с разлохматившимся краем, и вдруг замер.

На стандартном бумажном листе формата А4 была изображена небрежными мазками юная девушка. Она сидела на деревянной лавке, сзади – кусты сирени.

Странное, страстное лицо. Длинные нос, большой рот. Пряди темных волос заправлены за уши. Абсолютно неформатная внешность!

Нога положена на ногу, девушка сидит, обхватив колено. Динамичная, драматичная поза. Девушка на первый взгляд спокойна, на второй – становится ясно, что внутри этой юной особы бушуют океанские бури.

Вот так надо изображать мятежных подростков, нежных и колючих одновременно. Пожалуй, этот набросок – лучшее из того, что написал дядя.

А, да. В этой девочке-девушке сразу угадывалась Женни. У этой Женни, когда-то жившей по соседству, настолько яркая, характерная внешность, что, наверное, и старухой ее можно будет легко узнать.

«Отдам ей», – мгновенно решил Сергей. Отложил рисунок в сторону, встал. «Она ведь сейчас в Кострове. Надо ее пригласить. Вдруг ей еще что-нибудь понравится…»

Сергей вышел из дома и направился вверх по улице.

Каждый раз, когда он выходил из дома, испытывал волнение – а вдруг. А вдруг он встретит здесь… Впрочем, лучше не думать.

Дом, в котором жила Женя, Сергей нашел сразу. Правда, он не помнил номера квартиры… Но и тут, даже в такой мелочи судьба, как всегда, благоволила ему. Женю он увидел в саду. Она сидела на той самой лавочке за кустами сирени (правда, сирень уже давно отцвела), в той же самой позе – нога на ногу, руки обхватывают колено.

Теперь Сергей увидел свою знакомую как-то иначе. Дядиными глазами?

Женька и раньше нравилась Сергею – хорошая девчонка, зря ее недооценивает… гм, недооценивают окружающие. Но теперь, если учесть их вчерашний разговор по душам, она показалась ему почти родным, близким человеком.

– Женни, – улыбнувшись, не сразу позвал он.

– А?.. – Женя вздрогнула, повернулась, прикрывая глаза ладонью от солнца. Рот слега перекошен, глаза сощурены, возле крыльев носа образовались складки… Какое милое чучело. – Ой, это ты. Привет!

– Ты свободна? – сразу же приступил к делу Сергей. – Пошли ко мне, я тебе кое-что покажу. Осталось от дяди…

– А… ладно. Мам, я ушла, – повернувшись к окну, крикнула Женя.

Занавеска отдернулась, в окне показалась женщина. Мать Женни. «Как ее… отчество-то? Точно помню…»

– Таисия Георгиевна, доброе утро.

– Сергей? Здравствуй… Еле узнала. Какой ты взрослый стал, красивый.

– Я ненадолго заберу вашу дочь.

– Забирай хоть насовсем.

– Мама!

– Я подумаю над вашим предложением… – засмеялся Сергей. – Пошли, Женни.

– Ох, мама…

– Да не обращай внимания. Как прошел день рождения бабушки?

– Относительно хорошо, – вздохнула Женя. – Подробности нужны?

Сергей задумался, потом сказал:

– Нет, лучше не надо.

– И правильно.

Сергей открыл калитку в заборе, пропустил Женю во двор.

– А что с домом будешь делать? – спросила она.

– Продам, наверное. Хотя кто его купит… Он старый, ветхий совсем. Развалюха.

Они вошли в дом. По-прежнему бубнило радио.

– Не пугайся, тут беспорядок. Я вещи дядины разбирал. Здесь не споткнись! – Сергей, на всякий случай взяв ладонь Жени в свою, провел девушку через узкий проход между передвинутой мебелью в залу.

– Садись. – Он усадил Женю на диван, сел рядом и придвинул журнальный столик с альбомом. Открыл его, переложил листы. – Узнаешь?

– Ой… это же я! – засмеялась Женя, взяв в руки лист со своим портретом.

– Это тебе.

– Спасибо.

– Бери все, что хочешь. Вдруг пригодится. Я немного разберусь с картинами, а остальное раздам соседям.

Женя сидела молча, разглядывала рисунок. По радио передавали последние новости, затем перешли к курсу валют. Сергей не торопил Женю, разглядывая ее профиль. Профиль реальной девушки. Живой, не нарисованной…

Он старался никогда никому не задавать неудобных вопросов о личной жизни: его ли это дело, а вдруг даже самый пустяковый вопрос чем-то ранит собеседника, особенно – собеседницу? Но тут на него как будто что-то нашло:

– Женни, а ты одна?

– В каком смысле?

– Ты замужем, у тебя есть кто-то?

– С какой целью интересуешься? – улыбнулась она, растянув свой очаровательный, и без того большой рот в улыбке. «Улыбка Чеширского кота… – машинально подумал Сергей. – Множество маленьких беленьких острых зубок, которыми Женни может укусить. Больно-больно. Или совсем не больно… Так, прихватит осторожно и цепко и не отпустит уже!» Женя между тем продолжила: – Нет, я не замужем. И у меня никого нет. И детей у меня тоже нет. А у тебя, я слышала, была жена. И ребенок у тебя есть, да? А кто? Сын или дочь? И сколько лет?

– Даже не знаю, что тебе на это ответить, Женни, – пожал плечами Сергей. – Хочешь услышать?

– Хочу. Если ты, конечно, готов мне рассказать.

– Жена моя была та еще сука. Стерва!

– Сережа! – распахнула глаза Женя. – Как ты можешь… А впрочем, я почему-то была уверена, что твоей женой непременно должна оказаться женщина подобного типа.

– Это еще почему? – в свою очередь, опешил Сергей.

– Потому что ты слишком хороший, – сказала Женя. – А противоположности всегда притягиваются.

– Я изменился. Нет, я не стал плохим… Но я стал другим, это точно.

– Ты назвал мать своего ребенка сукой и стервой, – напомнила она. – По мне, это все же перебор, если честно.

– Ребенок не мой, – сделав над собой усилие, признался Сергей. Он ни с кем не обсуждал эту проблему, но сейчас ему впервые захотелось поговорить на больную для него тему именно с Женни. С ней было легко. Оказывается, Женни его понимала.