Страница 9 из 15
Постановка вопроса о модернизации и инновациях в экономике при зарплате доктора наук 800 долл., в то время как московский таксист имеет стабильный доход 2000 долл., представляется еще одним из воздушных замков. То же самое можно с уверенностью сказать о профессуре – такая зарплата и такой же результат в инновациях. Теперь уже пришло время оценить многолетнюю кампанию, проводимую в России в этой актуальной сфере деятельности.
Не делая попыток зафиксировать действительное время начала развертывания кампании модернизации и инноваций в экономике, вполне можно начать с осеннего 2009 г. выступления президента Д. Медведева, в котором была объявлена цель модернизации российской экономики и общества, уменьшения зависимости от доходов, обеспечиваемых нефтью и газом, создания диверсифицированной экономики, основанной на высоких технологиях и инновациях. В программе декларировалось пять основных приоритетов: эффективное использование энергии; ядерные технологии; информационные технологии; медицинские технологии и фармацевтика; космические технологии в комбинации с телекоммуникациями (37). Упомянутая программа была лишь одним из документов, посвященных модернизации и инновациям. И до этого выступления президента, и после него проходили сотни мероприятий с этой же тематикой. В первую очередь это касалось академических институтов социально-гуманитарного профиля и высших учебных заведений. Например, ИНИОН РАН осенью 2011 г. провел уже седьмую ежегодную научную конференцию «Модернизация России: ключевые проблемы и решения». Масштабы проводимых мероприятий напоминают лучшие советские времена. Более того, на научных конференциях делаются тысячи предложений на тему об обустройстве России, многие из которых, несомненно, имеют серьезное практическое значение. Модернизацию экономики и инновации в России активно поддерживают в Европе, иногда искренне (23), часто из политических соображений. Но даже среди известных либералов появились скептики: Евгений Киселев сомневается в реальности программы Д. Медведева, вспоминая обещание В. Путина в 2000 г., когда тот был избран президентом, обеспечить в России к 2008 г. «уровень жизни» населения в терминах ВВП на душу населения, как в Португалии – беднейшей стране Западной Европы, но в 2010 г. этот показатель в России достиг лишь 15,8 тыс. долл., в то время как в Португалии он был 22 тыс. долл. (30). Неудивительно, что трезвый взгляд на происходящее заставляет думать не о модернизации, а о выживании (9).
Но все это не означает, что дееспособная часть населения страны принимает статус-кво как должное. Так называемый средний класс, представленный и специалистами по национальной экономике, и исследователями в области междисциплинарных наук, интенсивно работает над стратегией социально-экономического развития России на ближайшие 30–40 лет, т.е. на период современного стратегического планирования, как на корпоративном, так и на государственном уровнях (3; 9).
Главная черта, характерная для стратегии России последних двух десятилетий, – это ее отсутствие. Ни одна из сменившихся за этот период администраций не выдвинула какой-либо внятной социально-экономической и военно-политической стратегии, без которой не может существовать ни одно государство мира. В начале второго десятилетия XXI в. такая стратегия должна быть рассчитана на 30–40 лет, т.е. до середины столетия, и определять стратегические цели страны, т.е. государства, бизнеса и общества.
Такой целью является вхождение страны в группу G-5 – США, Китай, Япония, Германия, Россия – по такому набору показателей, абсолютных и относительных, которые определяют уровень могущества страны и качество жизни населения. Компонентами такой стратегии должны стать такие цели, как обеспечение финансового могущества, создание системы минимального гарантированного уровня качества жизни для каждого гражданина страны, принятие и реализация доктрины оборонной достаточности, т.е. возможности нанесения агрессору неприемлемого ущерба в любой точке земного шара или освоенного космического пространства, оптимизация интеграции в мировую экономику и независимого от других стран производственного потенциала, обеспечивающего сохранение государственного суверенитета, жесткого регулирования структурного баланса ВВП – от наукоемких отраслей производства до энергосырьевых, создание мощной банковской системы и развитого, жестко регулируемого фондового рынка, развертывание глобальной сети отечественных транснациональных компаний – задачи, к решению которой администрация страны даже не приступала. Это перечень основных, но далеко не всех задач, стоящих перед страной в первой половине столетия.
Обретение суверенитета, возможности независимого развития – не взаимозависимости, свойственной эре глобализации, а независимого принятия таких решений, как определение структуры и объема собственного производства, масштабов собственного оборонного потенциала, самостоятельного решения о создании тяжелого носителя для выведения грузов в космос и все остальное, определяющее суверенитет страны в XXI в., причем суверенитет в понимании самой страны, а не тех, кто пытается решать подобные вопросы за нее.
Вот это в понимании русских и является модернизацией и инновациями.
В политической жизни России последние два десятилетия доминирует два взгляда на развитие. Современные коммунисты выступают за национализацию базовых отраслей производства, не договаривая, что при этом будет с отечественными миллиардерами. Русские либералы полагают, что нужно продолжать идти нынешним курсом, считая, что свобода слова, права человека, так называемые честные выборы якобы никак не связаны с обретением страной определенного экономического могущества, позиционирования страны среди других стран как конкурентоспособного и сильного соперника. И Норвегия, и Финляндия могут позволить себе это только потому, что за спиной у них более мощные страны, отвечающие перечисленным требованиям. Судя по всему, реально России уже не грозит ни масштабная приватизация, ни дальнейшая либерализация – она и так перешла все границы оптимального соотношения между объемами государственного и частного секторов экономики. Ясно только одно: все лимиты исчерпаны. Практический интерес представляет коллективный труд «Выбор России: Катастрофа или революция сверху?» (1). Так называемая «революция сверху» может пойти весьма рациональным путем: сделать ставку на интересы крупного российского бизнеса, повернув его в сторону российских национальных интересов на британский манер. Только в этом случае возможно создание мощной национальной банковской системы, формирование достаточно ощутимой собственной доли в мировой экономике, с которой Запад не сможет не считаться, и появление нового центра силы, не противоречащего базовым интересам глобальной финансовой элиты. Создав могущественное государство на рыночной с жестким регулированием основе – что потребует времени как раз до середины столетия, – можно будет вспомнить нобелевского лауреата Джона Гэлбрейта с его концепцией конвергенции социализма и капитализма, т.е. эволюционным переходом к скандинавскому социализму.
1. Белковский С. и др. Выбор России: Катастрофа или революция сверху? / Институт национальной стратегии // АПН. – 13 июля 2009. – С. 1–20. – Режим доступа: http://www.apn.ru/publications/article21792.htm
2. Крупнов Ю. Разгром авиапрома, авиационной науки и авиации в целом – создаем Комиссию по расследованию // Live Journal. – December 28, 2011. – P. 1. – Mode of access: http://krupnov.livejpurnal.com/ 332913.html
3. Крупнов Ю. Какое у России планетарное дело на следующие 20–40 лет? // Live Journal. – January 10, 2012. – P. 1–4. – Mode of access: http://krupnov. livejournal.com/338483.html
4. НИОКР // Wikipedia, the free encyclopedia. – January 14, 2012. – P. 1. – Mode of access: http://www.ru.wikipedia.org/wiki/НИОКР
5. Субботин А.К. Границы рынка глобальных компаний. – М.: УРСС, 2008. – 324 с.
6. Cубботин А.К. Финансовое могущество России: Проблемы национального стратегического планирования в следующем цикле развития // Финансовый кризис и проблема роста российской экономики. Материалы межвузовской научно-практической конференции. – М.: Московский институт банковского дела, 2009. – С. 8–12.