Страница 45 из 60
Джек коснулся пальцем кудряшки у ее виска.
— Это я втянул в это Финни. И он не против.
Эмбер посмотрела на него яркими глазами.
— Но тебе пришлось из-за меня бросить пост. Если бы не мое упрямство, ты уже был бы дома, сидел на мосту и дремал на солнце.
Тихо смеясь, от этого звука желудок Эмбер сделал сальто. Джек сказал:
— Веришь или нет, но я не только дремал на солнце всю жизнь.
— О, я знаю. У тебя важная работа.
— В этом я уже не уверен.
Его платиновые волосы сияли, хоть в комнате было темно: другим источником света была только маленькая газовая лампа. Эмбер хотела коснуться его волос, ощутить их мягкость под пальцами. Она облизнула губы и сказала:
— Часть твоей работы важна, Джек. Хотя бы для меня.
— Какая часть?
— Ты всю мою жизнь наблюдал за мной. Даже когда я была маленькой, — она отвернулась. Когда я была младше, я нарисовала тебя с высоким лбом, крючковатым носом и кривым лицом — такой мужчина отпугнул бы всех монстров, но снился бы мне в кошмарах. Но с годами рисунок изменился. Ты стал другим.
— С выпирающим лбом и носом-картошкой? — пошутил он. — Тогда я понимаю твое разочарование в нашу первую встречу.
Эмбер обернулась.
— Не в том дело. Когда я увидела тебя в зеркале, когда ты показался, я поняла, что это не было мое воображение. Ты был настоящим. И ты был красивее, чем я мечтала. Даже в тайных уголках сердца. Ты был моим другом все эти годы, ты важен не меньше Финни, но ты был другим. Загадочным. И принадлежал только мне. Ты не знаешь, как я нуждалась в этом.
— Я знал. Ты была одна. Я видел боль в твоем сердце.
— Ты не видишь, Джек? — Эмбер шагнула ближе. — Боль еще там. Но другая. Я думала, что это от желания узнать, кто я, откуда, и что Иной мир исправит это. Но боль в сердце стала лишь сильнее. Чем больше я учусь быть ведьмой, чем больше использую силу, тем больше понимаю, что придает мне сил.
— И что это, Эмбер? Что помогает тебе? — спросил он, улыбаясь.
Она заглянула в его глаза.
— Ты не видишь, Джек? Ты знаешь меня лучше всех. Ты можешь видеть мою душу, если… заглянешь.
Она отошла на шаг, опустила руки, закрыла глаза и замерла. Джек смотрел на ее маленькое изящное тело, лицо в форме сердечка, сжатые губы, кудри цвета какао. Он вгляделся. За белой ночной рубашкой и слоями кожи, мышц и кости он нашел ее внутренний свет. Теплая золотая душа была ему знакома, как и ее облик. Он поискал в ее сердце и увидел, увидев подсказку.
Кольцо на сердце. Это говорило о связи души с другим существом. Джек видел у Грейдона, что его сердце принадлежало Делии. Кольцо было толстым и красным, цвет был от вампирши. Но когда он видел сердце Делии, серое кольцо было тонким и разбитым.
— Ты… кого-то любишь, — сказал Джек, его сердце трепетало, как пташка в клетке.
Ее глаза открылись.
— Да. Думаю, да, — тихо сказала она.
— И это не вампир, — сказал он.
— Не он, — признала Эмбер.
Джеку казалось, что его разум плавает в бочке виски. Он ощущал себя бесполезным и пьяным.
— Ф-финни будет рад услышать о твоей симпатии, — сказал Джек.
— Но, Джек, у меня чувства не к Финни. Приглядись. Ты не видишь?
Эмбер взяла Джека за руку и нервно прижала его ладонь к своей груди. Его пальцы задели ее ключицы, и он ощутил, как колотится ее пульс. Его глаза засияли серебром, он посмотрел снова. В этот раз он был сосредоточен. Приоткрыв рот, он разглядывал ее золотое сияние, кольцо на ее сердце. Оно… было белым. Он еще такого не видел. Оно напоминало… свет фонаря.
Он посмотрел ей в глаза, блеск в них угасал.
— Что это значит? — спросил он.
— Это значит, — сказала Эмбер, — что я влюбилась в своего стража.
Джек закрыл рот, стиснул зубы, и его скулы сильнее выступили на лице.
— Это невозможно, Эмбер, — сказал он, хоть все в нем желало обратного.
— Почему? Потому что ты не видишь меня как женщину?
Джек отвернулся и сказал:
— Поверь, проблема не в этом.
— Тогда почему ты сказал Финни, что не можешь любить меня?
Джек застыл.
— Ты слышала тот разговор?
— Немного.
— Эмбер, — Джек повернулся, она не смотрела ему в глаза.
Он недовольно произнес ее имя, и это ранило сердце Эмбер. Слезы невольно заполнили ее глаза.
— Тогда… просто забудь о нашем разговоре, — сказала Эмбер. — У нас есть сейчас дела важнее.
Он сжал ее руки и тряхнул, чтобы она посмотрела на него. Он заметил мокрый блеск ее глаз, слезу на ее щеке, и его сердце растаяло. Он смахнул слезу большим пальцем, погладил ее нежные скулы.
— Моя упрямая ведьмочка, — мягко сказал он. — Не верь, что тебя не любят. Дело не в этом. Совсем не в этом. Если бы я был смертным, а не ходил по земле как обреченный призрак, я был бы первым в очереди к тебе. Прошу, поверь в это.
Она икнула.
— Ты… хотел бы ухаживать за мной?
Джек рассмеялся.
— Я ходил бы за тобой как Финни, смотрел бы на тебя, как щенок. Я отгонял бы от тебя других ухажеров, вечерами очаровывал бы Флосси, а ночью целовал бы тебя у окна.
Эмбер шагнула к нему, смело коснулась ладонями его мускулистого живота, сжала ткань его свободной рубахи кулаками. Джек резко вдохнул.
— Да? — спросила она. Темные ресницы вокруг ее больших глаз были полны желания.
Ее ладони были жаркими на его животе, а это не должно быть возможным. Джек ощущал, как огонь в нем оживает. Его скелет точно стало видно под кожей. Он посмотрел на ведьму, ожидая увидеть страх.
А увидел нечто намного хуже. Она подняла голову, смотрела на него очарованно, с желанием. Это соблазняло. Губы Эмбер были искушением дьявола. Его пальцы скользнули в ее шелковистые волосы, он не смог остановиться.
— Да, — ответил Джек. Он сдался на миг и поцеловал ее глаза. Ее тонкие веки были нежными. Ее ресницы трепетали, щекоча его губы. Она вздохнула, и он услышал наслаждение. Он хотел дать ей больше, нежно и медленно поцеловал ее щеки.
Эмбер не представляла поцелуй таким невинным и распутным одновременно. Ее тело дрожало, она словно стояла на краю чего-то чудесного. Если она смело шагнет с края, она испытает самое невероятное в жизни.
Ее ведьмин огонь заполнил все тело, обостряя ее чувства. Его шершавая небритая щека, его губы, шелковистые волосы у ее кожи, тепло его тела, его крепкие ладони были маленькими взрывами в ней.
Джек хотел отодвинуться, но ощутил ее дыхание на своем лице. Она сжала его лицо ладонями и поцеловала его острые скулы. Джек улыбнулся, но тут ее сладкие губы оказались на его. И он надолго застыл в нерешительность, не мог ни отодвинуться, ни ответить.
А потом что-то в нем сломалось, и он сжал ее в объятиях, целовал с той же страстью, что она. Ее пальцы впились в его руки, нетерпеливо сжимали, и ее губы двигались быстро. Он поймал ее ладони и прижал к своей груди. Он сжал ее лицо руками и целовал неспешно, словно у них были тысячи таких моментов для радости.
Он гладил нежную кожу за ее ухом, его губы скользили по ее шее. Его рука обвила ее талию, притягивая ближе, она застонала и прижалась к его губам. Они сливались, таяли, как масло и сахар на разогретой сковороде. Кожа Эмбер сладко горела изнутри.
Руки Эмбер ощутили его волосы, она коснулась щетины на его щеке. Она покалывала ее пальцы, и ей нравился контраст волосков и его нежного рта. Она не хотела переставать целовать его. Джек вызывал зависимость. Чем больше она ласкала его, тем большего хотела. Вдруг он остановил ее ладони.
Эмбер подняла голову и посмотрела на того, кому доверяла больше всех в мире, ради которого была готова на все. Они были румяными, задыхались, и Эмбер хотела услышать его слова. Может, он хотел сказать что-то милое и значительное. Может, он хотел знать, не действовал ли быстро. Может, он хотел поговорить об их совместном будущем.
Она ждала, казалось, вечность, глядя в его глаза с надеждой и любовью. И он сказал:
— Эмбер, — его голос был хриплым.
Ей нравилось, как в этот миг звучало ее имя.