Страница 24 из 58
Я едва уселась на свое место, когда над головой начинает литься громкая мелодия сальсы. Один из координаторов хватает микрофон и после резкого визга микрофона и шума оглашает:
— Пора поменяться парами!
Тогда наша маленькая группка из четырех рассыпается. Один из координаторов хватает Аллена и Митча и заменяет их двумя мужчинами, один из которых заставляет Джудит покраснеть как школьницу. Второй примерно моего возрастного контингента, но я все равно не узнаю его. На нем поношенные джинсы «Ренглер» и белая рубашка с перламутровыми пуговицами до самого низа. В нем немного больше от ковбоя, чем мне надо бы, но после моих прежних перспектив, он с таким же успехом может стать оазисом среди пустыни.
Он представляется Деном и, кажется, не измужчи болтливых, но он приносит мне свежее пиво, так что это победа.
— Ты давно живешь в Гамильтоне? — спрашиваю я, пытаясь завести разговор, пока Джудит бросает шар. Мы с Деном садимся рядом, и когда его бедро касается моего, я не отстраняюсь.
Он делает глоток пива и качает головой.
— Нее, переехал только в прошлом году. Я работаю на ранчо Лонгхорна.
Мой интерес обостряется.
— Что ты там делаешь?
Он пожимает плечами и опускает взгляд вниз, словно не привык, что ему задают такой прямой вопрос.
— Выполняю работу по ранчо, ничего особенного. Ухаживаю за лошадьми и помогаю, когда нужно.
В этом есть смысл. Его подбородок оброс двухдневной щетиной, а кожа светится здоровьем из-за нахождения на улице. Теперь я это вижу: он, укрощающий диких мустангов с терпением и мужественностью. Ставлю на то, что он знает, как использовать лассо по более развратным причинам. Я как раз это представляю, когда он тянется вперед, забирает мой пустой стакан и выплевывает туда какую-то черную гадость. Жевательный табак. Я пытаюсь не скривиться, пока моя мечта о нем, уезжающем в закат, крошится на кусочки. У меня есть не большой список вещей, с которыми я не готова мириться, и рак ротовой полости явно одна из них.
Когда мужчина заканчивает, ставит стакан и поворачивается ко мне, я замечаю грудку отвратительной субстанции, которую он оставил во рту. Он наклоняется ближе, чтобы спросить, чем я зарабатываю на жизнь, и я улавливаю запах его дыхания. Назовите меня чокнутой, но я предпочитаю свежую мяту застоявшемуся табаку.
— О, эм, я риелтор, — бурчу я, прямо перед тем, как подпрыгнуть и пойти бросать свой шар. Моя очередь.
Я даже не забочусь тем, чтобы приблизиться к линии, запрещающей заступ, отпускаю шар и возвращаюсь. Знаю же, что шар все равно окажется в желобе, но затем слышу громкий звук сбитых кегель и резко оборачиваюсь. Я сбила их! Не все — я не стала внезапно Олимпийским чемпионом по боулингу — но я сбила четыре кегли. ЧЕТЫРЕ.
Джудит подпрыгивает от радости.
— Ты сделала это! Ты сделала это, Мэделин!
Бросаю взгляд на Адама, посмотреть, увидел ли он мою атлетическую способность. Не увидел, потому что Тори щедро скармливает ему историю, и все его внимание, кажется, принадлежит ей. Ветер внезапно перестает дуть в мои паруса. Резко четыре кегли превращаются в ноль.
— У тебя есть еще одна попытка, чтобы сбить остальные, — говорит Джудит, пока я продолжаю идти мимо своего места.
Говорю ей бросать шар вместо меня, а затем направляюсь в уборную.
Мне просто нужен небольшой перерыв, пять секунд, чтобы попялиться в мутное зеркало в уборной и оценить, где моя жизнь сделала такой крутой поворот ко дну. Я провела там всего три секунды, купаясь в своем жизненном кризисе, когда Дейзи толкает дверь и присоединяется ко мне.
— Надеюсь, вы с Лукасом довольны, — произношу я, скрещивая руки и пялясь на нее из зеркала.
— Чем?
— Тем, что пригласили Адама и Тори. Почему он вообще здесь?
Она делает шаг ко мне и опирается бедром на раковину рядом с моей.
— Лукас захотел пойти с ним. Думаю, они подружились или что-то в этом роде.
— Значит, как друг, он решил свести его с Тори?
Она хмурится и сужает глаза, прилагая все усилия, чтобы прочитать мои мысли. Я вздыхаю и отворачиваюсь, притворяясь, что поправляю макияж.
— Нам не хотелось, чтобы он чувствовал себя третьим лишним, так что в том, чтобы пригласить ее, смысл был.
— Ее, но не меня?
— Я пыталась пригласить тебя, но ты заткнула меня прежде, чем у меня появилась возможность рассказать тебе о плане.
С этим я спорить не могу.
— Ты хотела, чтобы тебя пригласили? — спрашивает она, тыкая меня в бок.
Я фыркаю.
— Естественно! Посмотри, в какой провал превращается этот вечер одиночек. Я бы лучше зависала с вами, ребята, чем пыталась увиливать от ловушек табачного дыхания ковбоя.
— Оооо, это паршиво. Он кажется хорошей перспективой.
— Он казался, пока не выплюнул кусок черной дряни в мой стакан прямо у меня на глазах.
— Хорошо, ну, я запрещаю тебе возвращаться к ним. Давай, повеселись с нами. Мне даже не нравится Тори, а Лукас едва ли выносит ее за пределами офиса. Думаю, мы оба пожалели о том, что пригласили ее.
— А Адам?
— А?
— Его Тори раздражает?
— Не могу сказать. Кажется, они много разговаривают.
— Зашибись.
— Ты запала на него, да? — ее вопрос выводит меня из себя, поэтому я даже не парю себя ответом ей. Вместо этого проталкиваюсь мимо и направляюсь из уборной, взяв за цель миссию сделать единственную вещь, которую хотела весь вечер. Адам сидит возле их дорожки, проверяя телефон, пока Тори бросает свой шар. Он наклоняется вперед, поставив локти на колени, и когда ставит свой телефон на блокировку и поднимает взгляд на меня, я внезапно оказываюсь слишком близко. Почти стою между его колен, но если отойду назад, буду выглядеть трусихой. Он откидывается в своем стуле, не делая ни движения, чтобы сдвинуть ноги, а затем смотрит на меня с самоуверенной улыбкой.
— Почему ты не ответил на мои звонки? — спрашиваю я, скрестив руки так агрессивно, как могу. — Я оставила тебе пару сообщений.
— Я перезвонил.
Закатываю глаза.
— Ага, конечно.
— Я звонил тебе сегодня днем и оставил сообщение на рабочем телефоне.
Не могу поспорить, правда это или нет. Я показывала дома мистеру Боггсу.
— Правильно, ну, я понятия не имею, оставил ли ты сообщение, или что ты мог там сказать, но сделка есть сделка, Адам: ты купишь у меня дом.
— Такова была сделка.
— И ты не будешь корить меня тем, что я не смогла сдержать свою сторону уговора, потому что я ее сдержала. Не моя вина, что твоя мама раскусывает ложь как полиграф.
— Не могу не согласиться.
— И я не хочу слышать никаких возражений.
Он наклоняется вперед и отталкивается от стула, чтобы встать. В течение двух секунд мы стоим грудь к груди, но я пасую первая и делаю шаг назад, давая нам обоим немного пространства. Тори жужжит позади нас, пытаясь привлечь внимание Адама, но его взгляд сфокусирован на мне. Его глаза впиваются в мои, и в моих коленях внезапно появляется слабость. Он берет меня за локоть и отводит в сторону от группы, чтобы мы могли поговорить наедине. Думаю, это также дает мне возможность заполучить личное пространство, но он не позволяет мне. Он снова прямо передо мной. Его одеколон, отточенная линия челюсти — все это кажется самым лучшим, с чем я сталкивалась за месяцы.
— Ты слушаешь меня, Мэделин? — произносит он, его рука все еще на моем локте. — Я куплю у тебя дом.
— О, да, — киваю я, пытаясь звучать нейтрально. — Хорошо.
— Когда начнем? — спрашивает он, сдерживая улыбку, которая пытается вернуться на его губы.
— Как насчет завтра? — спрашиваю я, глядя на его хватку на моей руке.
Он отпускает меня прежде, чем отвечает:
— Идеально.
— Предполагаю, тебе понадобится расписание на вечер? После окончания работы с пациентами?
Я очень деловая, очень профессиональная.
— Можем проехаться на перерыве в обед. Я могу отдать тебе все время, что у меня есть.
Надежда и счастье сплетаются вокруг меня как теплое объятие. Это на самом деле может случиться. Я по-настоящему могу продать ему дом, а Хелен снимет меня с испытательного срока. Я могла бы расплакаться, но мне удается сдержаться.