Страница 8 из 25
Рот закрылся сам собой, а под ложечкой неприятно заныло. Он нервно сглотнул вдруг пересохшую, словно в песчаной буре, слюну. Семен вспомнил морской музей и его экспонаты. Вот он! Только не экспонат! А весь антураж вокруг на музей никак не смахивал… Живая история! Которая кое-кого из любопытствующих вполне может сделать и мертвым.
– Дела-а-а! – только и смог сказать Семен. Он озадаченно сдвинул пилотку на затылок. Это действительно была морская мина! Скорее всего – английского производства времен первой мировой войны. Воюя с Красной флотилией на Северной Двине, англичане со своих кораблей вовсю ставили мины против речных пароходов, кое-как оборудованных сухопутной артиллерией. Великая война-то кончилась, а мин этих осталось до елкиной мамы… да, много, очень. Здесь же были опробованы первые электромагнитные мины, а при разминировании специалисты Красного Флота впервые сконструировали электромагнитные тралы и применили их вовсе не без успеха.
Слышать-то об этом Сэм слышал, и даже читал чью-то монографию об английских минах, которые долгое время еще выносило в Белое море до самой Иоканьги. Но вот «живьем» сталкивался впервые.
Подорвать ее было не просто – БЗО (Боевое Зарядно Отделение) находилось у этой мины снизу, а сверху была емкость, придающая положительную плавучесть. И чтобы заставить ее сдетонировать, надо очень извернуться, даже обладая хорошими специальными знаниями и кое-каким практическим опытом подрывов.
На это ума и знаний у «аборигенов», понятное дело не хватило. Сэм осмотрел конструкцию. В развороченном боку, через рваную дыру были видны какие-то мешочки, надо полагать – целлулоидные, и, видимо – со взрывчаткой, (нет, – с пряниками, ага!) Судя по времени изготовления этого чуда техники – еще что-то из пироксилиновых порохов, или дремучего лиддита, (припомнил Волынский название одной английской взрывчатки, из самых первых – Взрывчатка такая, производилась в городе Лиде. Она же мелинит. Она же «шимоза», но уже у японцев. Применялась в английской армии еще с англо-бурской войны).
Она тоже впервые использовались для начинки мин, торпед и снарядов. До этого применялись разные пороха. Когда эти мешочки «спекались», а пороха темнели – взрывчатка становилась опасной сама по себе. И почему ее не убедил предыдущий взрыв – непонятно!
Мина, вся заросла ракушками, бородой водорослей. Была у минеров такая мифологическая примета – мол, если заросла – значит опасности взрыва нет, а если всякие водоросли и ракушки на ней селиться не хотят, то, значит, жди сюрприза. Но за семьдесят-то лет зарастет моллюсками сам Аид вместе с Плутоном. Взрывчатка со временем должна потемнеть, поляризоваться в общую массу и стать опасной…
Как быть? Корпус был толстый, можно его еще раз покорежить или сделать в нем еще одну дыру. А надо разнести ее на кусочки! Разнести на кусочки? – повторил он вслух. И тут Сэму вдруг пришла идея. Просто сама собой!
Вдвоем с офицером, через пробоину в корпусе они залили «англичанку» водой доверху. Вода не сжимаема! Это мы все знаем, однако, в большинстве своем выводов не делаем. А взрыв в воде многократно повышает давление, и ударная волна получалась мощнее в пять раз, снося все на своем пути.
Вот поэтому Семен сунул в отверстие один подрывной патрон, затем – второй, вставил детонаторы, подсоединил огнепроводные шнуры. Местных аборигенов и своих бойцов он убрал подальше – чтобы осколками не посекло или сорвавшимися скалами не подавило. Вообще матрос не зря полосат – это сама природа предупреждает командиров – будь бдителен, если матросы у тебя под носом, и дважды – если они вдруг оказались вне поля твоего зрения. Говорят. полосатая окраска зверя не только маскирует его, но и предупреждает окружающих об опасности! А что? Тигры, осы и матросы…
Сэм последовательно поджег шнуры и сам удрал за дальний высокий мысок, и упал на светлый, чистый песок.
Ох, и рвануло! Эхо еще долго гуляло по острову, отражаясь от отвесных скал. Кустарник напротив мины скосило осколками. Рухнули и сползли вниз большие обломки скал и пласты земли.
От самой же мины не осталось ничего! Разве что воспоминания. Воняло сероводородом, огромная воронка уже заполнялась морской водой.
Местные аборигены были обескуражены эффектом, и тем как старший лейтенант на ходу, по-быстрому разобрался с этой миной.
Командир роты представил на минутку, что могло бы быть, если бы они, наконец, доковыряли «англичанку». И что было бы, если он и его бойцы залегли бы просто за бугорком, а не за мысом, куда их матюгами и пинками отправил «пришелец». Бугорка просто не было! Сверху сыпался песочек и камешки. И вообще, бухточка стала просторнее! Он зябко поежился.
– Класс! – сказал Сэм, удовлетворенно улыбнулся и оглядел дело рук своих. Он снисходительно кивнул местному начальнику: – Ладно, не переживай. Все пройдет! Послужи с мое, научишься!
– Бойцы! – крикнул он, – в шлюпку! Чешитесь живее! Они уже дома, а нам еще топать и топать!
Провожая, им вынесли несколько увесистых живых крабов и большую сетку свежей рыбы. Не жалко! Отказываться не стали – затем обижать добрых людей? Да и вроде как заработали! Как там сказано: честным трудом, в поте лица своего"?
Через полчаса тральщик уже весело бежал домой, прожигая свои застоявшиеся главные дизеля. А на вершине сопки над островом вращалась, поскрипывая ревматическими подшипниками, антенна РЛС. Пост вновь заступил на боевое дежурство.
То есть – призванный из запаса на лва-три года после окончания профильного института с военной кафедрой
Стих пятый
Ефимовец Сэм
Когда-то давно, у флота было много баз, гарнизонов и гарнизончиков, разбросанных по всему изрезанному губами-заливами побережью Кольского полуострова. Тогда система базирования была основана лишь на военной целесообразности, исходя из реалий и военной доктрины того времени, определяемой историками как «холодная война». Что, мол, ежели да коли что, то останется хоть что-то, что сможет сражаться.
«Помни войну!» – эти слова адмирала С.О. Макарова были на видном месте в почти в каждом гарнизоне.
Это сейчас флот сжался, словно шагреневая кожа, вокруг крупных – по нашим меркам – городов, по экономической целесообразности. И все строится только исходя из постулата, что войны не будет. Хотя бы потому, что ее нам очень не хочется. И даже самое высшее военное руководство внушает: – Ребята, войны не будет! Иначе мы опять окажемся к ней не готовы!
А если кто-то в это не верит (не должен военный иметь такую психологическую установку!) – тех вышибают на «гражданку», с треском или потихоньку. Странное время… Дай-то Бог! Но не все в этом мире зависит он нашего желания!
Тогда в этих гарнизончиках, на этих базах служили тысячи людей, ежедневно выполняя свою нелегкую работу, «преодолевая тяготы и лишения. Они были объективны и реальны. Эти тяготы, их хватало. Но были и искусственные, порожденные разгильдяйством и непрофессионализмом начальников и служб обеспечения. Они прикрывались этой уставной фразой, снимая с себя ответственность. Так было…
На одной из баз хранения вооружения и материальных средств, расположенных в живописном уголке полуострова, в глубине одной из губ с поморским названием, начальником отделения хранения минного оружия служил капитан-лейтенант Волынский по прозвищу Сэм. Попал он сюда не совсем по своей воле – прослужив помощником командира тральщика, и уже сдав часть командирских зачетов, Сэм совсем было собрался будущей осенью в Питер на командирские классы. Командование само предложило ему направление, отобрав из многих кандидатур именно Семена.