Страница 9 из 15
Читателям нужно объяснить, почему этот строй нас не удовлетворяет. Почему на прилавках пусто. Почему нельзя купить сапоги и приходится стоять в очереди за кучкой костей. Кстати, как-то я попытался описать все очереди, которые существовали в СССР. Советский человек всегда в них томился: в больших – на квартиру (25–30 лет), машину (до 15 лет), дальше – в хороший детсад, школу. Стоял в магазине, в парикмахерской… Везде. Это жизнь такая была. Жизнь в очереди. Поэтому требовалось разобраться – как так: ты пашешь-пашешь, а нужных тебе товаров нет? Их надо либо доставать, либо покупать втридорога.
Причем разъясняющие статьи, о которых мы говорим, печатались не в какой-нибудь заштатной газетенке, а в суперпопулярной «КП». Самой массовой в то время. Я считаю, сегодня необходимо возвращаться к той журналистике, которая действительно что-то анализирует, думает, предлагает. А не просто писать: убился, напился, развелся… Во всяком случае в газетах об этом читать уже никому не интересно. Потому они и вымирают.
– В статье, которую мы обсуждаем, вы снова используете яркий зачин: человек умер от инфаркта, поцарапав новенькие «Жигули». И снова – история из читательского письма?
– Уже не помню, в какой последовательности все происходило: либо сначала оно попало мне в руки, либо я попросил девушек из отдела писем подобрать подходящий случай под уже готовый замысел. Не важно. Нечто похожее было сплошь и рядом. Все так жили.
Мои родители тоже копили и в конце жизни купили подержанный «Москвич». Тесть и теща – чуть побогаче. Сначала у них тоже был старый автомобиль той же марки. А потом им дали «Ниву»! Тогда казалось: вот это машина! Помню, мы на ней впятером ездили Кавказ смотреть.
Понятно, что история живая. Сегодня ведь никто, если поцарапает свое авто, не пойдет умирать. А в то время это была такая роскошь. Повредил – инфаркт.
После такого яркого случая, зацепив читателя, можно переходить к обобщениям.
– Через 15 лет вы написали еще одну статью на похожую тему. Но теперь она называлась «Русское богатство». В ней есть явная перекличка с «Бедностью». Но присутствует и переосмысление…
– Обстановка изменилась. И тут уже речь не о том, какие мы бедные, а как проявляет себя народное богатство. Тогда – в момент краха СССР – анализировалась именно советская бедность и ее истоки. А во второй публикации более широко рассматривается, как люди наживают добро, как прирастает наше благосостояние и почему народ не приемлет богатства, которое внезапно свалилось на российских олигархов. Эта статья написана в другой обстановке. То же самое явление показано более широко и с иного ракурса. Здесь уже речь идет о расслоении общества, накоплении материальных благ и о том, что дурное богатство счастья никому не приносит. Может быть, я и сам изменился. Стал шире мыслить.
– Вы здесь, кстати, с собой прежним отчасти спорите: «Я наивно уповал: вот придет рыночная экономика, и все мы наконец-то разбогатеем. Попавшись мне на глаза через столько лет, эта статья заставила меня по-новому задуматься об истинных причинах бедности и богатства». А сегодня – спустя еще 12 лет – добавили бы что-то к этой теме?
– Дело не в бедности и богатстве, не в количестве денег. Всегда есть тот, у кого их больше. Дело в том, как мы ими пользуемся. С одной стороны, они могут быть обузой, а с другой – возможностью. Это очень сложный момент в моем восприятии. На каком-то этапе я понял, что мне неинтересно больше заниматься бизнесом. Больше двух десятков лет предпринимательская деятельность меня увлекала: открывались какие-то грани, строилось новое общество. Но и тогда главным было не заработать миллион, десять или сто. Я переехал в Воронеж, открыл независимые газеты, построил типографию, по-новому повернул жизнь. А потом наступил такой момент, когда перешел на другую ступень.
Я не стесняюсь говорить, что начинал с низов не только социальной лестницы, но и духовного развития. Был обычным человеком, который мало того что в деревне родился – еще и образования широкого не получил. Но в какой-то момент эту длинную лестницу Иакова преодолел.
Тогда как раз изменилось мое отношение к деньгам и собственному бизнесу. Написав первый роман, я понял, что мой друг Саша Купер прав: в сегодняшнем обществе ты можешь сочинить гениальную книгу, но, если у тебя нет денег, чтобы ее продвинуть и продать, она абсолютно никому не нужна. Это в советское время автор дописывал произведение, сдавал его в печать – и сразу получал приличный гонорар: можно было жить дальше. А сегодня книга – товар, как и все другие. И писателю нужно его продвигать.
Тогда же я осознал: не надо бросать дело, которое дает тебе материальные возможности. Это позволило избежать страшного внутреннего кризиса, который периодический возникает у всех, кто занимается бизнесом.
Я понял, что надо работать, поддерживать свое финансовое благосостояние. Но не потому, что хочу есть на золотых блюдах и носить штаны со стразами. Это дает мне жить так, как я привык, чувствовать себя свободным и писать то, что я хочу – не зависеть от издателей. А еще позволяет собирать материал: могу сесть и поехать в другие города и страны, увидеть мир. Наконец, у меня есть возможность издавать и продвигать свои книги. Вне зависимости от того, нравится это продавцам или нет.
Они ведь сегодня все решают. Издатель старается угодить им, чтобы продать свой товар и получить прибыль.
Я же в силу финансовой независимости могу писать только то, что считаю нужным. А хорошо или плохо – пусть люди решают. Это дает мне возможность донести до них свои мысли и, в конце концов, реализоваться.
Еще я понял, что нужно материальный вопрос гармонизировать. Это больное место у многих людей, которые занимаются духовными практиками – они говорят: все, я настолько возвысился, что мне неинтересна эта жизнь. Сяду в какую-нибудь пещеру или пойду в монастырь – духовно расти дальше.
Но я могу сказать, что достаток дает чувствовать себя в какой-то степени гармонично при всей сегодняшней раздолбанной жизни. Ты понимаешь, зачем работаешь, что деньги – не зло и не добро, это сгущенная энергия, которая многое двигает. Ты осознаешь, что они идут в дело. И в такой ситуации у тебя на душе более или менее все в порядке. Ты не ешь себя: зачем я хожу на эту работу – мне деньги уже не нужны.
Каждый человек находится ровно на той ступеньке, на которой должен. И каждый из нас получает урок в жизни. Я не люблю людей, которые сокрушаются: «Почему я такой бедный?» Ты такой бедный, потому что тебе, может, нужно еще чему-то поучиться. Никто не занимает какую-то не свою позицию. Если даже человек вдруг на ней оказывается – все это быстро кончается. И шальное богатство тоже. Сколько я знаю таких людей: начинали хорошо, и бизнес у них был, и все остальное – а потом остались ни с чем. Или выигрывают в лотерею и чем кончают? Если они алкаши и пьяницы, им деньги никакие не помогут. В этой жизни нет ничего случайного, все выстроено. Но выстроено не нами.
Я тоже родился в бедной семье: четверо детей, отец шофер, мать доярка. Жили мы в тесноте. В бараке. 20 семей – и все на виду. В младенчестве спал в корыте под родительской кроватью. Сахар был роскошью. Мать всегда прятала его, а старший брат – воровал. Утащит и все съест. У нас он был «багдадский вор»: такую Бог дал ему душу. Видно, для него это тоже был урок, с которым нужно справиться. Но не получилось.
Как уже говорил, родители были люди простые. Малограмотные, но мудрые, особенно мать. У нее – один класс образования, у отца – четыре: не дали учиться, потому что надо было работать, школа разве накормит? Я был не похож на других детей. Родителям благодарен за то, что они на меня не давили, не пытались встроить в какую-то по их понятиям счастливую жизнь. Просто давали возможность жить так, как я считал нужным. Помочь мне не могли, но и препятствовать не препятствовали. Соглашались: хочешь учиться – иди учись. В итоге я прошел свой путь. В том числе и к достатку.