Страница 44 из 56
— Мантия. Помнешь. Пошли, Хагрид.
— Никогда ее такой раньше не видела, — вздохнула Гермиона, глядя вслед удаляющейся парочке.
— Я видел, — ответил Гарри. — У Эль мандраж перед схваткой, она так же себя вела, когда оказалась на соревнованиях по муай тай.
— И чем тогда все закончилось?
— Ее побили в полуфинале, — Гарри усмехнулся. — Она укусила соперницу за ухо, и больше ее тренер на соревнования не выставлял. Сказал, что она слишком эмоциональная и не умеет проигрывать... Но надеюсь, членов Комиссии она не покусает.
Весь день ребята не находили себе места. У Гарри на трансфигурации мышь вместо ежика упорно превращалась то в кактус, то в сову, то почему-то вдруг в глобус, хотя он мог бы поклясться, что не произносил формулу для преобразования живого в неживое. Гермиона же на рунологии перепутала Алгиз с Тиваз, придав зачаровываемой мантии абсолютную устойчивость к кислоте и абсолютную же проницаемость к воде.
Хотя заседание было назначено на утро и не должно было продлиться слишком долго, но к обеду Элин и Хагрид из Лондона еще не вернулись.
Во второй половине дня у ребят должно было быть зельеварение, но, к счастью, у профессора Снейпа в этот день внезапно появились какие-то неотложные дела, и его урок был заменен на урок защиты. Профессор Люпин же в последний день перед каникулами никакие контрольные проводить не стал, а принялся рассказывать о Генри Стерджесе и его знаменитой охоте на вампиров 1818 года, так что к концу урока настроение Гарри постепенно улучшилось.
«В конце концов, — рассуждал он, — то, что комиссия не вынесла решение сразу — хороший знак. Мама всегда говорила, что если суд совещается очень долго, значит, вина обвиняемого неочевидна, и тем больше шансов на то, что его оправдают».
Элин вернулась только под вечер, все такая же собранная и злая.
— На самом деле все прошло очень быстро, — спокойно сказала она, доставая из сумки одну книгу за другой. — Мы потом зашли в Косой переулок, мне нужна была кое-какая литература, чтобы составить апелляцию. Но во «Флориш и Блоттс» ее не было, и в «Вокшам и Роттнер» тоже, пришлось ждать доставку...
— Апелляцию? То есть, дело проиграно? — спросила Гермиона.
— Да, — Элин разложила по столу листы пергамента со своими записями и притянула к себе ближайший том с названием, занимающим три четверти обложки. — Комиссия решила, что Клювокрыл — опасное дикое животное, которое нужно уничтожить. Но в решении есть пара скользких моментов, если за них зацепиться, комиссии придется...
Элин замолчала, невидящим взором уставившись в ровные колонки текста, и вдруг с силой запустила книгу в стену.
— Они даже не притворялись! — заорала она. — Этот плешивый хрен просто выслушал меня, потом встал и сказал, что им все ясно, и прочитал решение... написанное заранее!!! Понимаешь?! Все уже было решено! Они даже апелляцию назначили на один день с казнью, чтобы два раза не ходить!
Элин замолчала и обвела гневным взглядом притихшую гостиную.
— Ну чего вылупились? Злую меня не видели? Так я покажу! Я вам так покажу...
— Эль, спокойнее, — Гарри на всякий случай придержал сестру за руки. — Не надо срываться на друзьях.
Элин уселась на диван и устало потерла руками лицо.
— Извините, ребята, — буркнула она. — Сорвалась. Бывает.
Джинни Уизли молча подобрала с пола рассыпавшуюся от удара книгу, собрала выпавшие страницы и положила ее перед Элин.
— Министерство — это такая махина, которую бесполезно атаковать в лоб, только голову расшибешь, — подал голос Седрик. — Мой отец знаком с некоторыми членами комиссии, я ему напишу, может, он знает какие-то их слабые места... Надо искать обходные пути.
— Взятки, что ли? — удивилась Гермиона.
— Зачем взятки? Простой разговор за бокалом шерри иногда может сделать больше, чем все золото Гринготтса. Надо только знать, с кем и о чем говорить.
Человек, лучше других знавший, с кем и о чем говорить, в этот раз пил не херес, а шампанское. Благо, повод для этого был.
— С победой! — Хамфри Эпплби поднял бокал. — За нового старого министра магии Корнелиуса Фаджа!
— За министра! — откликнулась толпа.
Фадж поднес бокал ко рту и чуть коснулся губами пузырящейся жидкости. Напиваться сегодня было нельзя, слишком много вокруг внимательных глаз и ушей, далеко не все из которых принадлежат его сторонникам. Традиционно на подобные мероприятия приглашались все, кто занимал мало-мальски важные посты в Министерстве (и, что еще важнее, те, кто никаких официальных постов никогда не занимал), независимо от их политических пристрастий. Даже его неудачливая соперница Миллисента Багнолд сейчас стояла среди тех, кто праздновал его победу, и вежливо улыбалась, пусть даже и желая при этом, чтобы в горло Фаджа лилось не шампанское, а серная кислота.
Министр тепло улыбнулся женщине, мысленно представив, как она обращается в кучку пепла, и снова поднял бокал.
— Дорогие друзья! — торжественно произнес он. — Большое спасибо всем тем, кто поддерживал меня на этом нелегком пути, эта победа совершилась только благодаря вам. И спасибо тем, кто в последнее время высказывал в наш адрес здоровую критику. Надеюсь, в последующие пять лет у нас будет время, чтобы вместе принести пользу магической Британии. Я хочу особо отметить вклад...
— Это правда, что вы хотите наложить лапу на золото Гринготтса? — прервал министра чей-то выкрик из толпы.
Фадж запнулся и подслеповато сощурился, пытаясь рассмотреть говорящего.
— Это правда, что вы собрали армию гелиопатов и планируете стать диктатором? — продолжал тот.
— Коллеги, помогите мистеру Лавгуду проветрить организм, — разнесся по залу командирский голос Скримджера.
Несколько человек подхватили журналиста под руки и поволокли к выходу. Впрочем, тот и не думал оказывать сопротивление.
— Это правда, что вас зовут «Грозой Гоблинов»? Правда, что...
Кто-то все же догадался наложить на журналиста Силенцио и дальнейшие вопросы окружающие уже не услышали.
— Корнелиус, милый, кто поставляет нам это шампанское? — спросила стоящая рядом с министром старушка в фиолетовой мантии. — Такой эффект всего с одного бокала... Я бы не отказалась прикупить пару ящиков!
Зал облегченно рассмеялся, и лишь немногие из тех, кто хорошо знал Фаджа, заметили в его глазах тень страха.
— Как он узнал? — министр раздраженно мерил шагами ореховый кабинет. — От Малфоя? Или от Дамблдора? Им обоим не нравилась моя идея с налогами на содержимое сейфов, я потратил столько времени, чтобы добиться поддержки... Точно, кто-то из них! Не смогли меня переубедить, так решили слить информацию этому писаке!
— Раньше ты не был таким паникером, Корнелиус, — лениво заметил Хамфри.
— Паникером? Паникером?! — взорвался Фадж. — Это секретный проект! Тех, кто о нем знает, по пальцам пересчитать!
Он вдруг замер и подозрительно уставился на собеседника.
— Ты ведь тоже знал, — тихо сказал он. — И ты тоже был против... Может быть...
— Прости, Корнелиус, — прервал его Хамфри, — ты в последнее время головой вниз не падал?
Несколько секунд Фадж смотрел на него невидящими глазами, затем шумно вздохнул и опустился в кресло.
— Извини, — сказал он. — Что-то нервы у меня в последнее время... Все эти выборы, эта грязь... Багнолд ведь едва не обошла меня в последний момент, и если бы не та история, что раскопала Рита... — Он махнул рукой. — А, да что там, ты и сам все знаешь. Я думал, все будет намного легче.
— Ну я же тебя предупреждал, — заметил Хамфри. — Далеко не все довольны тем, что ты делаешь. И, между прочим, ты бы узнал об этом давным-давно, если бы не убрал от себя всех, кто говорил то, что есть на самом деле, а не то, что ты хочешь услышать.
— Я не могу допускать к руководству тех, кто мне не лоялен, — возразил Фадж.
— Дело твое, — Хамфри пожал плечами. — Только не жалуйся потом, что твои помощники озабочены лишь тем, как бы половчее лизнуть, извини за откровенность. Тот же Варнава Кафф...