Золото и Сталь

***

— Ты чего такой радостный с утра? — рычал Ратибор на побратима. Сам-то он почти не спал ночью. Из головы не шло вчерашнее купание.

— А чего грустить? — улыбался тот, исподтишка на Мирославу поглядывая.

— Ах ты ж, пёс шелудивый! — зашипел на него княжич. — Я думал, ты её сразу в лагерь повёл, а ты…

— А ты нет?

— Да к ней подступись попробуй. Она мне скорее зубы выбьет, чем поцелует. Всё равно моя будет, — пробормотал княжич, прожигая взглядом ту, что так нежданно его сердце пленила.

========== Так чего сердце твое желает? ==========

С того дня Ярослава стала избегать княжича, лишь завидев его замолкала и старалась поскорее уйти. Ратибор же день ото дня думами мучился о том, как бы её к себе привернуть, доверие завоевать. Уж так запала она ему в душу. Вспомнил слова Мирославы про подарок и направился в кузницу. Вместе с Бравлином выбрал лучший из новых ножей, тот как раз рукоять для него вытачивал. Княжич взялся сам отнести нож к Далемиру — гладкая рукоять слишком просто выглядела.

Когда нож был готов, Ратибор и сам наглядеться на него не мог — вдоль обуха тянулся искусный рунный узор, в резной рукояти поблёскивал крупный алый яхонт в окружении янтарных капелек. Далемир на славу постарался, подогнав рукоять под ладонь Ярославы. Под её-то руки он второй лук уже изготовил.

«Ох, торчать этому ножу у меня меж ребер», — думал Ратибор, в который раз разглядывая уже готовый подарок. А после выдохнул, и пошёл искать Ярославу, чтобы, наконец, высказать ей, что у него на душе творилось.

На удивление искать долго не пришлось. Яра упражнялась в одиночестве на дружинном дворе, остервенело избивая парой топориков врытый в землю деревянный чурбан. Время было позднее, только луна площадку с неба освещала.

— По-моему, ему уже не жить, — не сдержался от смешка Ратибор, за что тут же получил гневный взгляд. — Не лучше ли с кем-то более подвижным упражняться?

— Лучше, да никто не хочет.

— Может, боятся? — Ратибор вспомнил её бой с Мирославой в охотничьем лагере. Долго после этого дружинники друг другу пересказывали, как мастерски дочери Златояры-десятницы бьются.

— И ты боишься? — улыбнулась дерзко.

— Нет, но ты ко мне с этим не подходила.

Ярослава молча развела руками, приглашая его на бой. В груди её предвкушение разыгралось — сможет ли одолеть его? Ратибора ведь не кто попало, сам Сорока учил. В кулачном бою он силён, сама видела, а как с мечом управляется?

Княжич сбросил кафтан с плеч и вышел вперёд, вынимая из ножен длинный меч.

«Одолеет — подчинюсь», — подумала Ярослава.

«Одолеет — не получить мне ее», — мелькнуло в голове Ратибора.

Она смотрела на него исподлобья, медленно переступая по кругу, старалась понять, как он двигается, как предугадать его удары. Первый выпад Ратибора разбился о молниеносную защиту. Яра, будто от попрошайки отмахнулась, не задумываясь даже. Второй и третий удары неспешно, лениво даже, прощупывали её защиту, не находя пока ни одной лазейки. Становилось скучно, и Яра метнулась в атаку, занесла топор над головой, чтобы ударить справа сверху, левой же тем временем незаметно ныряя под его правую руку. Этот приём действовал всегда, но не сейчас. Ратибор вывернул меч, уже направленный вверх, в другую сторону, отбивая нижний удар и легко уходя в сторону от верхнего.

«Зря понадеялась, он совсем не так прост», — мысленно хмыкнула Яра и на миг задержалась взглядом на веслых огоньках в его глазах. Так засмотрелась, что едва успела отбить новый удар слева.

«Что ж, пора бы поглядеть на что ты способна». — С этой мыслью Ратибор сделал уже решительный шаг вперёд, перемежая прямые удары обманными, и заставляя её отступать. Ярослава, не пропустила ни одного. Оскалилась, разыгралась, пару раз даже изловчилась ударить его обухом. Ни на миг не уступала ни в скорости, ни в мастерстве. В её бою с Мирославой Ратибор такого не видел. Запыхался даже, наступая да отбиваясь.

Пыль вокруг них столбом стояла, кровь неистово билась в висках, по телу жар невиданный разливался. Сердце Ярославы ликовало, как никогда раньше. Давно она с таким сильным противником не сходилась, давно ей так тяжко в схватке не было. На миг пожалела даже, что нет вокруг никого, зрелище, наверняка, занятное.

Ратибор, будто и забыл, что с девицей дерётся. Не щадил ни на грош, ибо она его щадить и не думала — всерьёз лупила, точно оставляя синяки да ссадины. Плечо его уже болезненно ныло, под рёбрами кололо при каждом движении. Ярослава заметно прихрамывала, и то и дело выставляла вперёд правую руку, закрывая ушибленное левое плечо.

Пора было заканчивать бой. Ратибора чувство вины кольнуло, когда заметил мимолётную боль на её лице, хоть Ярослава и не думала сетовать или гневаться за то, что он её, девицу, ударил. Её это, казалось, только раззадоривало. Связка быстрых движений, и один из её топориков улетел куда-то в сторону.

«Плевать, я его и одним достану!» — Ярослава разошлась не на шутку. Припомнила особый приём, что Сорока когда-то показывал. Закрутилась волчком, завлекла, обманула и выбила меч из руки княжича, легко, будто он и не держал его вовсе. Только радоваться рано было. Пока она близко была, Ратибор выбил её из равновесия, угодив кулаком в щёку, это дало ему миг, чтобы нож из-за пояса выдернуть — и не собирался сдаваться.

Чуя победу, Ярослава пошла на него со всей яростью, прямо в лоб, полагаясь на длину топорища. Ох, и зря понадеялась, недооценила. Княжич сначала отступал, будто не поспевал её удары отбивать, а когда Яра уже собиралась нанести последний, схватил вдруг за обух топора и со всей силы на себя дёрнул — Яра вмиг оказалась в его объятиях с ножом у горла.

— Хороший бой, — улыбнулась сквозь тяжёлое дыхание, признавая поражение. Ратибор сперва не поверил, что она и правда ему улыбнулась, в первый раз так приветливо, а потом она мельком, по-кошачьи слизнула выступившую из разбитой губы кровь. Разум княжича вдруг дурманом заволокло. Разве можно удержаться, когда она так близко, когда жар её тела чувствуешь грудью, когда желанные губы так соблазнительно приоткрыты от частого дыхания? Себя позабыв, Ратибор прильнул жадно к её устам, не в силах больше сдержаться.

Отрезвила его резкая боль в щеке, там, куда со всей силы врезался кулак Ярославы. Милость её мигом сменилась гневом. В глазах обида полыхнула, настоящая, не та лукавая, которую Яра ему на пиру показывала.

«Убьет», — мелькнуло в голове у Ратибора. Но она лишь отступила на шаг и, развернувшись на пятках, зашагала прочь.

— Постой! — опомнился. Яра, будто не слышала. Пришлось догнать и силой к себе повернуть. — Прости. Не удержался. Боги, я же не за этим пришёл, то есть… не хотел обидеть.

«Обидел, как же… Чуть не прогнулась кошкой, так сладко стало…» — Ярослава сама на себя злилась оттого, что своё же сердце понять не могла. То ли сдаться оно хочет, то ли свободы жаждет. Только и сумела, что чувства за гневом скрыть.

— И чего же хотел?

— Подарок для тебя.

Девица удивлённо вскинула брови, когда в лунном свете блеснули самоцветами новенькие ножны. Ярослава порадовалась про себя, что луна ей в спину светила, и нельзя было разглядеть её восторга при виде сияющей стали. Покрутила в руках ножичек — красивый, а в руке лежит, словно она родилась с ним. Задумалась ненадолго, стоит ли принять?

— Не захочешь подарком, прими как извинение, — выпалил Ратибор, опасаясь, что она откажется. — Прости. Рядом с тобой я разум теряю, ничего с собой поделать не в силах. Я не жалею, что поступил так, жаль только… что тебе это не по нраву пришлось.

Не дождавшись ответа, княжич ушёл со двора, оставляя Ярославе самой обдумывать его слова.

***

Целых два дня Ярослава из своей горницы не показывалась. Даже еду велела прямо в покои приносить, будто нездоровится ей. Златояра знала, что это неправда, но заставлять дочку выйти к людям не стала. Даже сделала вид, будто травы целебные ей каждый день носит.