Страница 14 из 16
Летом 1936 года окончил первый курс сельскохозяйственного техникума, мечтая стать агрономом. От товарищей по школе, которые учились в Рязани, узнал, что объявлен первый набор в только что создаваемую в г. Рязани артиллерийскую школу.
И вот мы читаем призыв комсомола: «Молодежь в артиллерию!» Поразмыслив и посоветовавшись с отцом, а также поговорив с односельчанами, служившими в Красной Армии, – А. Пухунковым, В. Анашкиным, А. Рыбкиным, я решил подготовить необходимые документы и направить их через районный военный комиссариат в Рязанскую артиллерийскую школу. В сентябре 1936-го получаю вызов на вступительные экзамены. Волнений было немало. Я и мои однокашники по сельскохозяйственному техникуму прибыли в военный городок Дашки, что в пригороде Рязани. Вся обстановка военной казармы располагала к тому, что надо непременно выдержать экзамены. С трудом у меня это получилось. А вот друзья, к сожалению, не были приняты.
Осенью 1938 года руководством Наркомата обороны было принято решение о досрочном выпуске из училища. В числе 29 досрочно выпущенных оказался и я, получив назначение на должность командира взвода курсантов набора 1938 года в нашем училище. Этот взвод я довел до выпускных экзаменов, которые состоялись осенью 1940 года. Взвод по результатам занял одно из первых мест. Я был награжден Наркомом обороны знаком «Отличник РККА».
22 июня 1941 года был воскресный день. Командуя курсантским взводом в Рязанском артиллерийском училище, по установившейся традиции, несмотря на выходной день, я решил навестить своих питомцев-курсантов. Находились мы в то время в учебных лагерях Сельцы, что в 40 километрах северо-западнее города Рязани. В 12 часов по радио начали передавать важное правительственное сообщение. Слова диктора звучали тревожным набатом. Война. О многом передумал в эти роковые минуты. Вспомнил свое увлечение военной историей отечества, подвигами его героев. Военная служба в нашей стране была в большом почете. Бывало, с восхищением и завистью заглядывался на проходившего мимо подтянутого, молодцеватого военного – в командирской фуражке, гимнастерке и хромовых сапогах. Вот бы и мне таким стать! И мои мальчишеские мечты, в конечном счете, осуществились. И этому способствовало многое. Любовь в народе к своей Красной Армии, патриотическое воспитание в школе и семье, массовые общественные организации в помощь армии – Осоавиахим и другие. Так что для меня и многих моих сверстников выбор профессии был естественным и легким.
И вот война. Внезапная и неотвратимая. И кому как не нам – военным профессионалам – надо было встать тогда в первые ряды защитников Родины. Все мы были уверены в справедливости нашего дела.
Но вернемся в Рязанское артиллерийское училище. Там с началом войны мы, молодые командиры, стали обучать артиллерийскому делу курсантов по сокращенной программе. Особое внимание в учебе уделялось способам борьбы с танками противника, как основной ударной силой сухопутных войск гитлеровской Германии. Полтора месяца мы занимались этим делом. Но у каждого из нас сердце рвалось на фронт, где решалась судьба Родины.
«Чужой земли мы не хотим, но и своей не отдадим, ни одного вершка своей земли» – мы верили в эти неоднократно повторяющиеся заявления советского руководства. Но на деле все получалось иначе. Чужой земли мы действительно не хотели, но свою землю теряли под натиском врага десятками и сотнями километров. Официально разъяснялось, что главной причиной наших неудач в начальный период войны являлись внезапность нападения гитлеровцев и их вероломство, о других же причинах стало известно только по окончании войны: грубые просчеты руководства страны в определении сроков возможного нападения Германии на СССР и связанная с этим явно недостаточная подготовленность армии и страны к эффективному и быстрому отпору врагу, незавершенность развертывания и перевооружения Красной Армии, необоснованные репрессии в отношении военных командных кадров незадолго до войны и др.
Между тем из Рязанского артиллерийского училища один за другим убывали командиры на фронт. Наконец-то очередь дошла до нашей группы. 6 августа 1941 года нас пять человек – капитана Ф. Ф. Терешонка, батальонного комиссара П. И. Еремина, лейтенантов П. Брусенкова, Ф. Журавлева и меня – на автомашине ГАЗ-АА отправили в Москву.
В Москве нас принял начальник управления кадров артиллерии Красной Армии генерал П. А. Гамов. «Ну, здорово, рязанцы», – проокал Павел Алексеевич.
Помнил он нас, своих питомцев. Ведь в 1936–1938 годах он, будучи преподавателем в Рязанской артиллерийской школе, впоследствии ставшей военным училищем, обучал нас тактике действий артиллерии в бою. Был он рад и встрече со своими сослуживцами по артшколе Ф. Ф. Терешонком и П. И. Ереминым.
Всех нас пятерых генерал П. А. Гамов определил в 1-й гвардейский минометный полк. Ф. Терешонка – командиром 3-го дивизиона, П. Еремина – комиссаром, а нас троих лейтенантов – командирами батарей этого же дивизиона. Он рассказал нам вкратце о новом орудии и направил на формирование в Алабино. По пути в Алабино, на Белорусском вокзале, повстречали раненых бойцов, прибывших с фронта из-под Смоленска.
Алабино – это подмосковный учебный центр, где формировались реактивные минометные части. Вначале их формирование было возложено на начальника Московского артиллерийского училища полковника Ю. П. Бажанова. Впоследствии он стал начальником фронтовой опергруппы гвардейских минометных частей, а после войны удостоен звания маршала артиллерии. Осенью 1941 года штаб формирования ГМЧ был переведен в комплекс зданий на шоссе Энтузиастов в Москве (школа № 443 и др.). Многие части реактивной артиллерии формировались в Москве, в помещениях школ и других зданиях Москвы и Подмосковья. Поэтому Москва по праву считается родиной полевой реактивной артиллерии. Именно здесь были сформированы многие подразделения частей и соединений гвардейских минометных частей.
По решению Ставки Верховного Главнокомандования 8 августа 1941 года началось формирование нашего 1-го гвардейского минометного полка, в котором я был командиром 8-й батареи 3-го дивизиона. Командование полком было возложено на майора В. А. Шмакова, отозванного со второго курса Военной академии им. М. В. Фрунзе. Требовательный, глубоко знающий дело, душевный командир.
Мы быстро освоили материальную часть нового оружия. Оно поражало простотой конструкции. Это были специально оборудованные автомашины ЗИС-5. У них были прямоугольные кабины с бронированными козырьками впереди, вместо кузова возвышались с уклоном к кабинам трубчатые фермы-основания, и на них длинные двутавровые балки с полозьями посередине. Такие боевые машины имели индекс БМ-13. Главный секрет состоял в реактивных снарядах, 16 штук которых устанавливалось на направляющих фермы. Это были осколочно-фугасные снаряды калибра 132 мм, весом 43 кг. Достоинством боевых машин в отличие от стволовых орудий являлась подвижность, многозарядность, их способность вести залповый огонь. В течение нескольких секунд каждая боевая машина могла выпустить столько снарядов, сколько под силу было выстрелить 16 орудиям и поразить цели на значительной площади. Для стрельбы такими снарядами не нужны были тяжелые дорогостоящие орудия, а достаточно было для пуска иметь установки простейшей конструкции. Реактивные установки были весьма экономичным оружием, их серийное производство не требовало больших затрат. Но, пожалуй, больше всего впечатляла кратковременность приведения боевой машины в боевое положение и перевода из него в походное положение. Это было воистину новое оружие, подобного которому тогда не было ни в одной армии мира.
С однополчанами.
Завершив формирования 1-го Гвардейского минометного полка в августе 1941 года, он подивизионно начал убывать на фронт. 6 сентября убыл наш третий дивизион, в котором я был командиром 8-й батареи. Полк был направлен на Брянский фронт.